Трон падших

Он приблизился к кровати, как охотник, заметивший добычу. Пульс Камиллы участился от одного лишь предвкушения того, как он мог бы ее схватить.

Синтон непринужденно забрался на кровать и лениво оперся рукой о стену. Теперь он оказался совсем рядом с Камиллой.

Когда он взглянул на нее, Камилла на мгновение забыла о поддельной картине.

На нее никто и никогда смотрел так беззастенчиво и так пристально. Он словно пробился сквозь все тщательно возведенные ею стены к самой сути.

А может, он смотрел на нее так потому, что осознал силу ее желания, и оно, в свою очередь, повлияло на него. Больше, чем хотелось им обоим.

Камилла надеялась и дальше жить своей размеренной жизнью. Она приложила столько усилий, чтобы добиться того, чего от нее все ожидали. Но теперь, пускай всего на миг, она признала, что желала чего-то другого. Того, что было скрыто в потаенных уголках ее души.

– А еще, мисс Антониус, к вашему сведению, если бы я выбрал здесь любовницу, мне понадобилось бы гораздо больше времени.

Бросив взгляд на шею Камиллы, он протянул к ней руку и медленно провел по пульсирующей жилке.

От этого краткого прикосновения ее пронзила волна тепла. Лорд отдернул руку, словно тоже почувствовал жар.

Камилла думала, что он сделает шаг назад. Но вместо этого лорд посмотрел на нее с любопытством. А затем, к ее удивлению, провел большим пальцем по кромке ее губ, надавливая до тех пор, пока они не разомкнулись и не впустили его.

Когда же она подчинилась его безмолвному приказу, обхватив губами палец, во взгляде, прикованному к ней, вспыхнули искорки желания.

Он явно вкусил греха и декаданса. И эта гремучая смесь распалила ее до глубины души.

– Пускай язык лжет, зато другие части тела всегда честны, мисс Антониус. Достаточно присмотреться повнимательнее.

С огромным сожалением он вытащил у нее изо рта большой палец и снова опустил руку, хотя и не отошел.

Камилла не понимала, что в нем было такого особенного. Возможно, дело было в том, что она не знала его и вполовину так хорошо, как множество здешних мужчин. А может быть, секрет в молчаливой напряженности, с которой он изучал все вокруг… Так или иначе, ей не хватало духу отойти. Охваченная любопытством, она гадала, как он поступит дальше.

Синтон стоял и слишком близко, и достаточно далеко. От него исходил пьянящий аромат, который вытеснил запах Вексли. В нем было нечто темное и исконно мужское, вроде бурбона и специй, но с оттенком спелых ягод.

Внезапно Камилле захотелось провести языком по его губам и ощутить их греховную сладость.

Вместо этого соблазнительные губы приблизились к ее уху, слегка коснувшись мочки. Камилла в упоении прикрыла веки.

– Зачем вам эта картина, мисс Антониус? Вексли украл ее у вас?

Подделка.

Вексли.

Синтон будто окатил ее ведром ледяной воды и привел в чувство. Этот подлец даже не собирался ее целовать, а просто хотел что-то выяснить. Вероятно, тоже ради шантажа.

Камилла хотела оттолкнуть лорда-искусителя, но он внезапно отступил в сторону. Девушка тут же потеряла равновесие на приподнявшемся матрасе и скатилась с кровати.

Она напряглась всем телом в ожидании болезненного удара о твердую древесину. Однако Синтон молниеносно подскочил, поймал ее и смягчил падение своим телом, тяжело рухнув на пол.

От удара он со свистом выдохнул. Они стукнулись друг о друга коленями, бедрами и грудью под треск рвущегося шелка. С секунду оба лежали неподвижно, оглушенные падением. Затем Камилла пошевелилась.

– Черт, – вырвалось у нее.

Она вскочила на ноги и быстро огляделась по сторонам. Синтон выглядел прекрасно: из прически не выбилось ни волоска, а на костюме не появилось ни складки. Пышные юбки Камиллы перекрутились, но в целом остались невредимыми. А вот шву с левой стороны платья не так повезло.

Она окинула взглядом обнаженные места и выругалась так, как не бранились даже бывалые матросы, которых когда-либо заносило в Уэйверли-Грин. Ее тайная слабость, черный кружевной корсаж, треснул, и грудь оказалась у всех на виду.

Снизу раздался глухой смешок, а за ним рокот, который отозвался дрожью в очень чувствительной области ее тела. Теперь Камилла оказалась перед куда более насущной проблемой: она сидела верхом на Синтоне, в спальне другого мужчины, в наполовину разорванном платье, словно в порыве страсти, и упиралась руками ему в грудь. Стоит отметить, весьма мускулистую.

Боже, помоги! На ощупь Синтон был как мраморная статуя, созданная истинным гением.

Камилла четко уяснила, насколько он был мощным. Особенно когда он зашевелился у нее между бедер, такой упругий и могучий…

А еще она поняла, что ей нравилось чувствовать его под собой – будто она одолела огромного зверя, и хотя бы на мгновение он принадлежал только ей.

По крайней мере, пока он не набросится на нее.

Синтон лениво ей улыбнулся.

– Если вы в порядке, мисс Антониус, возможно, вас не затруднит встать? И поскорее.

– Вы ранены?

Камилла тщательно осмотрела его, затем сдвинулась вниз по его бедрам раньше, чем он успел ее остановить.

– Может, мне… О! Ой…

Что-то твердое прижалось к ней сзади. И тут до нее дошло, о чем Синтон постыдился ей сказать. Ни о каких ранениях и речи не было.

Во рту у нее пересохло, пульс участился.

Оба на мгновение замерли, глядя друг другу в глаза.

Камилла не понимала, почему он остановился, но внезапно внутри нее разыгралась ожесточенная борьба. Ей следовало немедленно встать и, возможно, закатить небольшую сцену… Вот только тело ее трепетало там, где они соприкасались, а сердце стучало все призывнее… Любую разумную мысль тут же вытесняло желание близости.

И даже лорд не мог никоим образом обратить это в шутку: его тело отвечало на ее призыв.

Камилла посмотрела на его руки, сжавшие ей бедра. Крепкие пальцы погрузились в шелк запутавшихся юбок. Она подняла голову и снова встретилась с ним взглядом. Вдруг он резко подвинулся, поставил ее на ноги, а затем медленно встал сам.

– Мои извинения, мисс Антониус. Уверяю вас, я не собирался…

– Нет-нет, – перебила Камилла, отведя глаза, чтобы не смотреть на лорда и свидетельства его возбуждения. – Не стоит просить прощения. Я должна была…

– Эй! Кто там, наверху?

Вексли. Его голос раздавался с лестницы на втором этаже.

От ужаса Камилла забыла о чувстве неловкости.

– О Боже, нет! Прячьтесь! Нас не должны увидеть вместе. Особенно в таком виде!