Рожденная среди звезд

На соседок смотреть страшно: ободранные, грязные, жмутся друг к дружке, дрожа от холода. Наверное, это стало последней каплей или я, наконец, осознала весь ужас происходящего. Последние нервные клетки дали сбой, я падаю на колени, рыдая в голос.

Глава 3

Лея

Слезы и всхлипы рвутся из глубины души. Я отчаянно жалею себя и свою несчастную судьбу. Печаль и тоска по родным словно высосала весь воздух из моих легких. Я задыхаюсь в истерическом приступе плача. Если бы меня кто-нибудь спросил, чего я хочу, думать не пришлось бы. Я отчаянно хочу жить – по-настоящему, чтобы было что вспомнить, о чем жалеть или гордиться.

В чувство привел тот факт, что помимо меня здесь еще три девушки и им не легче.

Отдышавшись и вытерев соленые капли с лица, поплелась к ближайшей койке напротив молчаливой троицы.

– Я Лея, – представилась первой, внимательно разглядывая вынужденных соседок.

Девочки не спешили начинать диалог, внимательно рассматривали меня, словно ждали, а не превращусь ли я в монстра?! С одной из них мы даже чем-то похожи внешне. Она тоже блондинка, только у меня волосы отливают рыжиной, а у нее платиной. Девушка чуть полнее меня, с большими глазами серебристого цвета. Ее кукольное личико покрыто россыпью мелких царапин, а на скуле отчетливо виден налитый кровью синяк.

Другая девочка, сидящая в центре, – настоящий рыжий огонек. Пышногрудая и совсем не худышка, в очень скромном наряде, запачканном грязью. Ну и третья – черноволосая, с азиатской внешностью, губами бантиком, широким лбом и белой фарфоровой кожей.

Напряжение в комнате заметно спадет, когда одна из них молча протягивает мне руку.

– Василиса, но можешь звать меня Васей, – первой решилась девочка с рыжими волосами.

Необычное имя, очень старинное и редкое, но оно ей идет.

– Аля, – продолжила блондинка.

– Ясмин.

– Ну вот и познакомились. – Я хлопнула по коленкам. – Вы знаете, где мы и что происходит? Кто эти люди? Давно они вас здесь держат? – нехотя, но я завалила девочек вопросами.

– А ты разве не в курсе? – Они переглянулись и посмотрели на меня округлившимися глазами.

Та-а-а-ак… Ситуация вырисовывается интересная. Неужели только я в неведении? Что здесь вообще происходит?

– Меня похитили, а если быть совсем точной, мать продала меня. Кому и зачем – не знаю, очнулась уже здесь, в какой-то комнате без окон, с одной дверью и на холодном полу, а потом меня привели сюда.

Говорить о таком крайне неловко, а еще очень больно осознавать, что родной человек оказался предателем. Когда я была ребенком, мама пела мне колыбельные, гладила по волосам и рассказывала сказки об удивительных созданиях, живущих среди звезд. Каждый раз перед сном она целовала меня в щеку и начинала новую историю о какой-нибудь расе.

Я была слишком маленькой, чтобы понять, в какой момент все изменилось, но отлично помню день, когда пришло письмо из клиники. Я не подходила инопланетянам, хотя в тот момент еще не понимала, о чем идет речь. Зато отлично запомнила, как лицо доброй и заботливой мамочки превратилось в отчужденное. С тех пор не было сказок, объятий и теплых поцелуев, только холод, а потом родилась Тася. Как же я завидовала сестре. Все, что я потеряла, теперь получала она. Всю мамину любовь, заботу и нежность. Продлилось это недолго, до очередного письма. Сестра переживала этот период очень сложно. Постоянно плакала, звала маму, старалась ей угодить, но все было бесполезно. А потом мама родила братьев. Забота о них сразу легла на наши плечи: сначала один, потом второй, а потом и третий. Мама даже не смотрела на них, ей было все равно, и я уже не узнавала в этой женщине свою мамочку, а потом родилась Софа. Надеюсь, теперь все это закончится.

– Лея, это ужасно, – произнесла Ясмин. – Но мы здесь по доброй воле, если можно так сказать.

– Что? – Ушам своим не верю! – Как можно пойти на такое добровольно?

– Вся проблема в деньгах, – призналась Аля. – Родители сильно задолжали, все банки отказали нам в суде, выбора не оставалось, я хотела их спасти и нашла только один выход.

– А у меня брат смертельно болен, нам нужны деньги на регенерирующую капсулу. – Вася погрустнела. – Теперь у него будет шанс.

– У меня отец хотел денег, чтобы их получить, собирался продать младшую сестренку, но я пошла вместо нее. – Яся натянуто улыбнулась, ведь ее история так похожа на мою.

– Значит, вы знаете, где мы и что с нами будет? – Я затаила дыхание в ожидании ответа.

Мозг уже начал прикидывать возможные варианты и предлагать способы побега, вплоть до нападения на странного громилу. Хотя это была бы самая большая глупость в моей жизни. Проблема еще и в том, что я совершенно не ориентируюсь на местности. За всю короткую жизнь я ни разу не покидала пределы своего старого района, не говоря уже о городе.

– Лея, мы на космическом корабле и проданы как живой товар, – огорошила меня Вася.

Сердце пустилось вскачь. Быть такого не может! Мы в космосе? Бред, сущий бред. Или? За все это время я вообще не почувствовала никакого движения, совершенно ничего, поэтому даже не подозревала, что это корабль, а не здание.

Теперь я по-другому смотрю на место нашего заточения. Облицовка уже не кажется странной, корабли действительно строят из необычного сплава, нам об этом в школе рассказывали, но я никогда не видела его вживую, только на картинках. Лёгкий и одновременно прочный материал, словно броня, может выдержать длительные межгалактические перелеты, попадание астероида или крупногабаритного космического мусора. Этот материал, лёгкий и пластичный, позволяет кораблям нового поколения быть более маневренными. Главный нюанс – добывают его лишь на нескольких планетах.

Моя заинтересованность космическим кораблем отвлекла меня от других мыслей. Домой пути нет. Я останусь здесь, но все еще непонятно зачем.

– И вы не знаете, куда мы летим? Хоть что-то?– Девочки отрицательно покачали головами.

– Мы здесь больше недели, еду и воду приносят раз в сутки, а этот громила точно не человек, разве ты не заметила?

Аля искренне удивилась моей невнимательности, а мне стало стыдно. Ведь и правда от него чувствовалось какое-то давление, да и выглядит он странно, особенно в слитном черном комбинезоне. Таких больших людей мне еще не доводилось встречать, но дело не только в росте и массе. У него пугающее лицо с выступающими надбровными дугами, огромной челюстью и непропорциональными маленькими ушами.

– Значит, ни одна из нас не обладает маркером в крови и не подходит для инопланетного переселения? – Иначе бы девочки точно тут не сидели.

– Ты права, мы обычные, и наша ДНК не подходит для преобразования, поэтому мы бесполезны для инопланетян.

Преобразование ДНК? Хм… Да, я помню, нам что-то такое рассказывали. В нашей крови ищут особый маркер – это показание для применения особого вида сыворотки, видоизменяющей ДНК человека. Обычному человеку не выжить на другой планете среди инопланетян. Они живут намного дольше нас, у них другие вирусы и уровень выносливости организма, сыворотка прежде всего нужна, чтобы мы стали совместимы в биологическом плане и чтобы землянки выживали среди других рас.

Процесс крайне сложный, и до сих пор ведутся разработки по улучшению проклятого препарата. Инопланетяне не теряют надежду, что рано или поздно все женщины с Земли станут совместимы с ними. А как об этом мечтает наше правительство, и говорить не стоит. Мы на грани новых экологических катастроф, и это несмотря на суперсовременные технологии, предназначенные для восстановления и защиты природы. Земля перенаселена, мы нуждаемся в другой планете, больших масштабов. Критичность ситуации осознают далеко не все, люди сами приближают неизбежный конец.

– Видимо, не так уж и бесполезны, раз мы здесь, – вывод вполне логичный, но что-то все равно не клеится. – Есть какие-нибудь предположения? – спросила троицу и поежилась от холода.

В прошлой камере было теплее, наверное, потому, что она была меньше. Или все дело в том, что в этой комнате все же есть одно отверстие под потолком. Дыра размером с кулак, и именно из нее сквозит прохладный воздух. Предполагаю, это подобие вентиляции.

Плохо дело. Если мы действительно в космосе, бежать некуда. Космическим кораблем я управлять не умею, мои сокамерницы на пилотов не похожи, да и расправиться с тем громилой мы точно не сможем. Остается только одно – ждать.

Так как делать в камере нечего, а девочки оказались не сильно общительными, я легла на кушетку в надежде немного поспать. Усталость берет верх, как и физиологические потребности. Но что-то я не нахожу здесь санузла.

О наличии такого важного элемента интерьера узнала спустя пару часов и совершенно случайно. Вася подошла к одной из стен, надавила на кирпичик, и оттуда выехало подобие биотуалета. От счастья я едва не свалилась с кушетки.

Наша жизнь превратилась в депрессивное существование. Мы редко вставали с кроватей, больше спали и все ждали, когда нам принесут новую пайку еды. Я часто слышала надрывные всхлипы девочек и порой сама давала слабину. За это время я даже успела смириться с самой страшной участью.

Когда дверь открылась в очередной раз, ни одна из нас уже не пыталась вести счет времени. Мы думали, что это очередной скудный паек, но амбал был не один. Четыре великана, по одному на каждую девушку. В их руках поблескивают металлические шприцы, и мы понимаем, что лучше не сопротивляться.

Болезненный укол в шею, и меня снова куда-то несут. Как бы я ни молилась, а сознание не хочет покидать меня. Я все понимаю, слышу и чувствую, только пошевелиться не могу. Нас обездвижили, но оставили в трезвом уме – это пугает.

Моя голова болтается где-то на плече громилы, и я толком не могу разглядеть, куда мы идем. Нас несут наверх, чувствую движение лифта, и вот мы оказываемся в огромной светлой комнате, похожей на медицинскую лабораторию.

Четыре стола, и один из них предназначается мне. Руки и ноги тут же оказываются растянуты в разные стороны и зажаты в кандалы. Уверена, в моих глазах застыл ужас, но я даже закричать не могу, только протестующе мычу. Когда инопланетянин закончил меня привязывать, он вышел из комнаты вместе с товарищами, уступая место новому действующему лицу.

Прозвучал мужской голос со стороны двери. Судя по интонации, существо чем-то недовольно. Похититель тоже из числа инопланетян и не говорит на нашем языке, а мы на его.

Нет в русском языке таких слов, которыми я смогла бы описать весь ужас. Остается надеяться, что это не последние минуты моей жалкой жизни.