К центру

– Да, вторая. Рисунки тоже перенеслись. Интересно, как граница миров что-то пропускает, а что-то меняет. В смысле, моя одежда – она иная. Пространство иное. А рисунки и украшения остались. Будто бы эти зарисовки – порталы, и через них я знакомлюсь с этим миром, прорисовывая старый. Как ты и сказал в кафе… Что нужно разрушить или объединить всё, чтобы в итоге выбрать или собрать воедино.

Анастасия замолчала, задышала глубже, прислонилась затылком к входной двери и закрыла глаза.

«Тебе придётся это выпить, – звучало у неё в голове. Она понимала, что яд заигрывает с её кровью, периодически отключая её от реальности, где был Марк, переносит её сознание в замок. – Выпей! Выпей… пожалуйста». Вежливое слово включило её. Анастасия открыла глаза и увидела Марка со стаканом воды.

– Выпей, пожалуйста, – повторил он. – Это вода. Просто вода. Она освежит тебя. Ты говорила очень важные вещи и ушла в себя. Так бывает. Ты говорила про рисунки. Ты дополнила мою мысль о разрушении и соединении реальностей. Ты так правильно всё поняла. Так ясно всё раскрыла для себя и даже для меня. Открыла новые грани… эпизода. Похоже, твоя реальность другого плана переползает сюда. Я уже говорю её понятиями. И это не шутка, Анастасия. Наши мысли запускают процессы. Намерения действуют, включая движения.

– Рисунки перенеслись… – сказала Анастасия и отпила воды. – Рисунки перенеслись. Я повторяю. Фразу. Чтобы не улететь. Меня зовут. Я чувствую. Марк. Поговори со мной ещё. Голос твой… я не понимаю. Мне кажется, что он есть в обеих реальностях. И сущности мои в смятении – куда же им обратиться? Где быть? Они сталкиваются внутри меня. Сливаются в одну. Это бо…

Анастасия закашлялась, поперхнувшись водой. Сделала глубокий вдох, полный, свободный выдох. Ещё глоток воды. Марк внимательно смотрел на неё. Было заметно, как он успокаивает себя, чтобы не поддаться панике. Считает вдохи и выдохи, затем – глотки воды, что делала Анастасия. Осознаёт, что так для него сейчас важно.

– Это больно, – прошептала Анастасия. – И рисунки мои. Они перенеслись. Рисунки перенеслись.

– И твоя куртка дутая красная, – поддержал её Марк разговором ни о чём. – Рисунки. Твоя красная, такая яркая и красивая куртка. Она под цвет моих кроссовок. Мне нравится твоя красная куртка.

– То был чёрный длинный плащ. С капюшоном, – ответила, встрепенувшись, Анастасия. – Кажется, сработало. Я чувствую себя здесь.

– На куртке тоже есть капюшон. Впрочем… Ты здесь. Ты снова здесь. Я вижу тебя, – Марк замолчал и пристально посмотрел на рисунки. – Ты где-то подробно прописываешь детали, а где-то абстракция, – заметил он, перекладывая листы один за другим.

– Это мои чувства и эмоции о том, что я вижу. Так я держу себя в живых там. Я не всегда… точнее, почти никогда не бываю там вменяемой.

– На то есть причины? – Анастасия нахмурилась, и Марк понял, что расспрашивать об этом не стоит. – Чем ты рисуешь? – поспешил он сменить тему.

– Углём. Его там вдоволь.

– Печи топят?