Изъян в сказке

Через час его всё ещё не желали отпускать, но он всё-таки прервался, получил от хозяина кивок, подтверждающий, что стоимость обеда он отработал сполна, и вернулся к Мэгг. Она вздрогнула, когда он сел напротив: заслушалась и задумалась.

– Я заказал нам комнату, сегодня отдохнём, а завтра утром привезу тебе платья. Через неделю праздник конца года, королевский дворец будет принимать множество гостей, попасть в их число – пара пустяков. А там – ты не упустишь своего шанса, – Рей протянул руку и сжал пальцы Мэгг.

После еды и песен Мэгг разморило, и она только согласилась. Вставать не хотелось, у подоконника было удобно, а солнце, ещё летнее и тёплое, приятно грело плечо и спину. Рей, кажется, догадался, что она хочет ещё немного посидеть, потому что отпустил её пальцы и взял кружку с оставшимся на дне пивом.

Мэгг перевела взгляд в сторону – и успела увидеть, как в зал заходят трое мужчин. Они, как и те, которые гуляли с важными леди, были в шёлке, штаны у них были короткие, с завязками, а к ним – чулки и туфли с пряжками. Они прошли за стол в центре, разносчица подбежала к ним в тот же миг.

– Вина, и получше! – велел один громко. – У нас сегодня траур. Мы свободу хороним!

– Поаккуратней! – воскликнул второй, и все трое рассмеялись какой-то своей шутке.

И тут же Мэгг узнала их: первого, чью свободу, видно, хоронили, Мэгг раньше не видела, зато второй был рыжий лорд Лин, он отпустил короткую бородку клинышком и пышные усы, а третий – самый молчаливый и спокойный, – оказался лордом Эскотом. За три года он не изменился ничуть, если только её память верно сохранила его черты. Она снова, как три года назад, внимательно вгляделась в лицо Эскота, потом посмотрела на Рея и подумала, что музыкант всё-таки красивее: его лицо было куда более живым.

Рей их не заметил, а девушка не стала привлекать его внимания. Допив кто воду, а кто пиво, они вместе поднялись в маленькую светлую комнату под крышей – их, как сказал Рей, последнее совместное пристанище.

Глава пятая. Родственные узы

Проснувшись, Мэгг сразу поняла, что за ночь в комнатке что-то изменилось, но только протерев глаза и сонно проморгавшись, она увидела, в чём дело: всё свободное пространство теперь занимали вязанки, тюки и коробки, а поверх них лежало разложенное светло-зелёное платье, самое красивое из всех, которые она когда-либо видела.

– Рей, – прошептала она и неверяще переспросила: – Это мне?

– Я-то точно носить это не стану, – хмыкнул Рей откуда-то из угла и скомандовал: – Вставай и умывайся, да пошустрей, хочу посмотреть на тебя в этом.

Второй раз просить ему не пришлось: Мэгг немедленно соскочила с постели, наклонилась над жестяным тазом и как следует умылась в ставшей за ночь тёплой воде. Хотела было заняться волосами, но Рей не дал, сказав:

– Надевай это, – и протянул ей белоснежную рубаху из тончайшей ткани и такие же панталоны, а сам отвернулся.

Мэгг быстро переоделась и тихо охнула: одежда оказалась почти прозрачной.

– Не смотри! – пискнула она, но Рей уже повернулся, как-то странно дернул углом рта и пробормотал:

– Что я там нового увижу? Теперь это, – поверх белья крепился корсет, но не такой, как на гравюрах, затягивающий талию до семи пальцев в обхвате, а достаточно свободный. Рей без труда завязал его на спине. Далее последовали юбки одного цвета, но разных оттенков, всего шесть штук, причём все – с разрезами и подворотами. И, наконец, Рей помог девушке надеть верхнюю часть платья, у которой, кажется, было своё название, но Мэгг не помнила его.

Мэгг попыталась осмотреть себя со всех сторон, но Рей не дал – усадил её на табурет, быстро расплёл её косу и принялся расчёсывать пряди, как делал это давно, пока она была совсем маленькой.

– Умельцы крутят некоторым леди на головах целые замки и корабли, – заметил он, ловко распутывая мельчайшие узелки, – но ты у нас девушка деревенская, тебе такого не полагается пока.

– Я бы не стала ходить с замком на голове, даже если бы мне за это платили, – ответила Мэгг, а Рей ощутимо дёрнул её за волосы и напомнил:

– Ты леди, тебе никто ничего не платит, кроме податей, – а потом прибавил мягко: – Следи за тем, что говоришь, малышка. Провал может стоить нам с тобой голов.

От этих слов радостное настроение, вызванное платьем, улетучилось.

– Если нас раскроют, то казнят?

– Меня – наверняка, – спокойно сказал Рей, – а тебя, скорее всего, остригут и вышлют за город, предварительно выпоров кнутом.

По спине Мэгг прошли мурашки.

– Тогда зачем? Если тебя за это могут убить…

При одной мысли о том, что кто-то может убить Рея, стало жутко. Он был слишком живым для того, чтобы умирать.

– За всё, что я натворил в этой жизни, меня должны дважды повесить, один раз четвертовать и ещё один – сжечь на костре. Чему быть… – он рассмеялся, а Мэгг не рискнула спросить, что он мог такого сделать. Скорее всего, это было художественное преувеличение, так им любимое – музыкантов и поэтов никто не вешал, не четвертовал и не сжигал.

– В любом случае, – продолжил он, – мы не попадёмся. Я нашёл всё, что нужно, и оно даже лучше, чем я надеялся. План превосходный. Ну-ка…

Он отошёл в сторону, а Мэгг подняла руки и осторожно ощупала прическу: кажется, Рей сплёл ей что-то сложное из нескольких кос. Она встала с табурета и покружилась, так что юбки зашуршали вокруг, и спросила, попутно разглядывая, как причудливыми складками ложится ткань:

– Что за план?

– Возьми, – поэт вытащил из-за пазухи сложенный вчетверо лист бумаги, – через шесть дней большой общественный бал с обычным распорядком танцев. Король его не посетит, только наследный принц, зато будет много мелкой знати, среди которой легко затеряться. Разверни!

Мэгг подчинилась и почувствовала, что у неё от волнения начинают дрожать пальцы. Это было официальное приглашение на бал на имя Магарет Кэнт, внучатой племянницы лорда Кэнта.

– Рей… – позвала она неуверенно, дочитав приглашение, – здесь говорится, что мне надо прибыть с сопровождающим или опекуном, – у неё сладко сжалось сердце. Это значило, что Рей не решился отпустить её одну и будет с ней. Прочь сомнения и тревоги! Она будет танцевать на балу с Реем, и этого было довольно.

Рей разрушил её мечты коротким:

– Сегодня тебя ждёт встреча с дедом.

Если бы Мэгг действительно была настоящей леди, на этих словах она должна была бы рухнуть в обморок или хотя бы пошатнуться и схватиться за грудь, но, к счастью, она была не из неженок, так что спросила:

– С каким ещё дедом?

Всевышний, зачем ей дед, когда есть Рей? Тем более что он много раз говорил: родни, которая хотела бы её знать, у неё не осталось.

– Лорд Кэнт. У него несколько лет назад произошла беда: сын и обе дочери умерли в одночасье. Был он лорд с наследником и двумя дочерьми на выданье, а остался – одинокий бесплодный старик. Не знаю, поверил ли он моим бумагам и рассказам, но сообразил, что лучше фальшивая двоюродная внучка, которую можно удачно выдать замуж, а её детям завещать титул, чем переход земель под управление короны и конец славного имени Кэнтов. В общем, – Рей нервно облизнул губы, – он согласился вывести тебя в свет.

Мэгг замерла посреди комнаты. Сказка Рея становилась реальностью. С богатым родственником она легко произведёт впечатление настоящей леди, войдёт в свет и отыщет себе знатного мужа. Всё так, как Рей обещал ей много лет назад. Ещё немного, и отступать будет поздно. Она повернулась к Рею, подошла к нему и крепко обняла за шею, пряча лицо на груди, не в силах понять, какие чувства её обуревают. Была ли это любовь воспитанницы к наставнику или девушки к мужчине – она не понимала и сама, но знала, что её сердце стучит, полное самого волшебного чувства из всех, что ей доводилось испытывать.

Рей обнял её в ответ, прижал к себе, аккуратно погладил по голове и сказал:

– У тебя будет всё, о чём ты мечтаешь, малышка. Всё, чего заслуживаешь.

Мэгг простояла бы так вечность, но Рей быстро оттолкнул её от себя, потянулся было, кажется, взъерошить ей волосы, но передумал и осторожно щёлкнул по носу.

– Пора.

За свою жизнь Мэгг повидала множество дорог и придорожных канав, широких полей и пролесков, бывала не раз в корчмах и гостиных дворах, однажды они с Реем заглянули в настоящий театр с огромной сценой, но ни разу ей не приходилось оказываться в домах лордов.

Когда слуга – лысый мужчина в ярко-алом камзоле и узких белых штанах – распахнул перед ней и Реем огромные деревянные двери, Марго отчётливо ощутила желание сбежать, подхватив юбки ставшего вдруг очень тяжёлым платья. А оттого, что Рей расстался со своей цитрой и малиновым камзолом, перестав вдруг походить на самого себя, было ещё страшней.

Он, похоже, угадал её мысль и крепко сжал её локоть, не то поддерживая, не то давая понять, что никуда не отпустит. Пришлось, ступая по очень чистому блестящему полу запачканными в дорожной грязи новыми ботинками, идти по огромному холлу и пытаться не крутить головой из стороны в сторону. А посмотреть, между тем, было на что. Потолок казался выше, чем в святейших домах, и с него спускались на толстых цепях две огромные люстры, утыканные свечами, как ёж иглами. На стенах висели картины: портреты важных лордов и достойных леди. Леди были разные, а лорды походили друг на друга и отличались хорошим здоровьем и крепким сложением. На гостей, как показалось Мэгг, все смотрели неодобрительно.

– Лорд Кэнт ожидает вас, сюда, пожалуйста, – сообщил уже другой слуга, одетый точно так же, как и первый, и такой же лысый. Как знать, может, слугам в богатых домах положено брить головы? Мэгг о таком не слышала и не читала.

– Голову выше, – шепнул Рей, и она подчинилась, хотя сердце норовило выскочить из груди. Второй слуга распахнул следующие двери, за которыми начинался огромный зал с роскошными стеклянными окнами наверху, тоже с люстрами и полом, собранном из тысяч кусочков разноцветного дерева. «Мозаичный», вспомнила она подходящее слово.