Нормат. Пьески, стишки

Борис: Нежный какой ублюдок.

Круглов: Всякое бывает. Ладно, давайте ещё раз по фактам.

Борис: Негусто, в целом. С автостанции машина ушла в сторону города, как вернулась на хутор – никто не видел. Там есть хитрый просёлок от дороги, местные, бывает, пользуются. Но это знать нужно. На всё про всё у преступника, скорее всего, было часа три: ориентировочно, с двух до пяти. В округе прошерстили всех – похожих «жигулей» не очень много, ничего пока не бьёт с обстоятельствами. Скорее всего, залётный. А поскольку от федеральной трассы далеконько будет, искать нужно в городе.

Круглов: Точно не группа?

Александр: Вроде нет. Машинка небольшая для компании, да и светанулась группа бы на автостанции или ещё где. У криминалистов тоже подтверждающих фактов нет.

Круглов: Тогда работаем по версии одиночки. Что получается? Вряд ли жулик. Откинувшихся в то время всех проверили. Не маньяк – похожих случаев ни у нас, ни у соседей не зафиксировано. Мать утверждает, что дочери никак не могли в подозрительную машину сесть, строго у неё там с этим было. Но сели.

Яковлев пересаживается в торец стола напротив Круглова, наблюдает как тот рисует схему на листе бумаги.

Почему? Вот тут большой вопрос, а может быть, и главный. Дар убеждения. Убеждения детей. Хороший отец семейства? Ну, допустим. Таких у нас полгорода. Ладно, пусть треть. Бесперспективно. Учитель. Хороший учитель, в котором дети души не чают. Сколько у нас в городе мужчин-педагогов с такими «жигулями», тонких и ранимых интеллигентов?

Александр: Да хрен его знает.

Борис: Ясно. Будем работать.

Круглов: Недели хватит? Начальники результат требуют. Им сейчас тоже не позавидуешь.

Александр: Нас бы, твою мать, кто пожалел.

Круглов: Жена дома пожалеет, поплачься ей. Всё, закончили.

Опера выходят из кабинета, Яковлев идёт за ними. Останавливается в дверях, ждёт одевающегося Круглова. Выходит прямо перед ним, идёт на домашнюю тахту, ложится. Круглов запирает кабинет, уходит.

Сцена освещается только ночником в квартире Яковлевых. Входит Ксения, укладывает уснувшего ребёнка в кроватку. Садится на тахту.

Ксения: Серёжа, чего ты в одежде-то? Вставай, я постелю.

Яковлев: Постой, дай руку. Смотри, сердце как молотится. Такой кошмар сейчас видел.