Лабиринт

*

– Да говорю тебе,ехать мне надо! – простонал Сергей, уже не зная, куда деться от назойливого однокурсника.

– Ну, слушай, с кем, если не с тобой? Комбинация – улёт!

– Ладно… Пятнадцать минут.

– Отлично! – Тарасенко положил на стол шахматную доску. – А куда едешь то?

– Да там… надо.

Они разложили фигуры, разыграли чёрных и белых.

– Ну, давай, показывай свою комбинацию – сказал Сергей, выстраивая чёрные фигуры на своей половине поля.

– Та-а-ак… – Тарасенко вывел пешку.

– Угу. Смело. А мы так. – ответил Сергей.

– Теперь сюда!

– Угу. А мы – сюда.

Через десять минут игры Тарасенко театрально взялся за голову и замер.

– Что такое? – спросил Сергей.

– Хм… – Тарасенко неуверенно переставил ладью, но руку не убрал. – Нет. Вот так. – он резко вернул ладью на место и переставил офицера.

– Ну, хорошо… – Сергей вздохнул с облегчением и открыл своего короля. – А мы так. Ходи.

– Ты чего?

– Хорошая комбинация. Ты победил. Молодец! Давай-давай, ходи! Вита ждёт!

– Вита? – лицо Тарасенко поменялось.

– Да.

– Так она тебе ответила?

– Да.

– Поздравляю. А я думал, она письма не читает… И что вы?

– Идём в кино.

– В кино с Витой?

– Да. Ладно, давай ходи.

– Да беги-беги, чего ты! Сразу бы сказал.

– Всё нормально?

– Конечно! Рад за тебя. Потом доиграем.

– Да тут итак… Ты прав, неплохая комбинация. Ладно, давай. Побежал. – Сергей сорвал со шкафа куртку и рванул из комнаты.

Тарасенко остался один за столом, перед шахматной доской. Улыбка сошла с его лица, оно теперь казалось пепельно-серым. Он взял из пачки папиросу и закурил.

– Беги-беги, женишок…

Тарасенко открыл ящик стола, достал папку из пожелтевшего картона, развязал шнурок. В папке лежали бумаги, чертежи и общая тетрадь синего цвета. Простая тетрадь в клетку с таблицами, формулами, расчётами. На нижнем крае обложки тёмно-коричневые следы от огня.

Он небрежно пролистал страницы. Все эти расчёты Тарасенко видел уже сотни раз в течение последних двадцати лет. В конце концов, после бесконечных корректировок и перерасчётов, формула зашла в тупик. Оборвалась, как и жизнь автора.

Всё это – документы и расчёты Сергея. Да, конечно, он был талантлив. За скоростью его ума мало кому удавалось угнаться. Тарасенко же, напротив, терялся в незнакомой ситуации. Но обладал другими, не менее ценными качествами. Например, он прекрасно чувствовал людей и их слабые места. Безошибочно угадывал, куда нажимать, чтобы добиться своего. Он был цепкий, внимательный и расчётливый. И с помощью этих качеств мог переиграть кого угодно.

Возвращаясь к игре в шахматы, Сергея и Тарасенко можно было охарактеризовать так. Сергей – импровизатор, выдумщик и новатор. Он не боялся рисковать в поисках нового решения. А Тарасенко – ремесленник. Ему проще запомнить десяток отличных комбинаций, чем придумать что-то новое. Методичное использование старых, проверенных хитростей и ловушек рано или поздно приводило его к победе над менее усидчивыми соперниками.

И сейчас… Кто в итоге победил, умник? Тебя нет, а твои дети – вот они. Оба, на расстоянии вытянутой руки и, судя по всему, даже не знают, что они брат и сестра. Не догадываются, что для них приготовлено и сколько дней им осталось жить. Как тебе такая комбинация, дружочек?!

*

Дорога устелена бетонными плитами. Сквозь щели и трещины пробивается трава. Сухие кустарники цепляются за одежду костлявыми пальцами.

Обходя заросли, Тимур рассмотрел административное здание, подземный комплекс, хранилище для химических отходов и бомбоубежище. Местами из земли торчали проржавелые вентиляционные трубы. Тимура одновременно пугала и влекла эта старая заброшенность.

После пожара на стенах здания остались чёрные следы от копоти. На земле валялись такие же чёрные куски шифера и рубероида.

Он поднялся на крыльцо, толкнул входную дверь, но открыть не смог – заколочена. Окна первого этажа забиты деревянными досками. На втором окна открыты, но лезть туда не хотелось. Незнакомые здания могут таить скрытую угрозу в виде гвоздей, гнилых досок и осколков. Такие крепости лучше брать подготовленным. И уж точно не с голыми руками.

Тарасенко через монитор наблюдал, как Тимур побряцал навесным замком, потоптался на месте, посмотрел по сторонам.

– Ну, что ты? Просто так сдашься?

Тимур смотрел вдаль. Задний двор… Удивительно, насколько все подобные учреждения похожи своими задними дворами. Место, куда редко заходят люди, хаотично наваленный хлам и как-то жутковато. С другой стороны, в таких местах хоть немного можно побыть в тишине.

В интернате у Тимура было такое тихое место, тоже на заднем дворе. Когда другие дети шумно играли, Тимур предпочитал сидеть в стороне, не участвовал в общей толкотне. Как это могло повлиять на отношение остальных к нему? Одиночки в стае не выживают. Ты либо участвуешь в игре, либо играть будут против тебя. Если ты не часть системы, она сделает тебя изгоем.

На задний двор интерната мало кто ходил по делам. В основном курить. Иногда Тимуру тоже предлагали, он не отказывался. Но чаще просто прогуливался вдоль забора.

Однажды в начале марта, когда зима только-только начала отступать, Тимур наблюдал за туманом, висящим над тающим снегом. Этот процесс не имел никакого отношения к тому, что происходило в стенах интерната. Законы природы стояли над всем этим бредом взаимоотношений подростков, оставшихся в замкнутом пространстве, как пауки в чёртовой банке с собственным дерьмом.

Тимур ненавидел это время. Ненавидел себя за то, что не решался сбежать. Да, задний двор окружён лесом. Но забор не так уж и высок. Они часто ходили в самоволки. Часто прогуливали уроки на поляне неподалёку от забора. Но никто не решился бежать. Никто.

Он уже собрался уходить, когда заметил пролом в дальнем окне. Две доски покосились, образуя узкий проход в чёрный коридор этого здания.