Лабиринт

Тимур смотрел, как она подошла к подъезду, открыла дверь. Ещё раз обернулась, махнула ему рукой и исчезла в отблеске света.

Ехать домой? От этой мысли стало холодно. Тимур дождался, когда загорится свет в её квартире на четвертом. Ехать домой? Но где твой дом? Тимур посмотрел в ночное небо – на луну, обрамлённую седым пухом. Может подняться к Ане? Или сперва написать?

Он уехал в тот вечер. Ни подняться к Ане, ни даже написать ей не решился. Всю дорогу он думал… Надо было найти предлог. Надо было позвонить ей. Надо было напроситься на чай.

Что если бы он поступил тогда иначе? Эта мысль снова маячила перед глазами, причиняя дискомфорт А, ведь, с того дня прошло уже полгода… Что, если бы он решился?! Вот, он глушит мотор, выходит из машины, закрывает дверь и идёт к Аниному дому. Воздух к вечеру прохладный, колючий. Отсюда и такие яркие звёзды на небе. Уже у двери подъезда Тимур оборачивается, чтобы ещё раз взглянуть на луну и видит…

…задний двор, огороженный серым бетонным забором.Снег медленно падает на пустырь. День, но сквозь туман не видно солнца. Здесь, на самом краю территории тихо. Только старшие иногда палят курильщтков.

Старшие говорят, что нужно учиться. Устраивают вступительные экзамены. А потом набирают за деньги всякий сброд. Тех, кого выперли отовсюду. Тех, за кого заплатили мамаши в надежде, что их отбитого отпрыска воспитают в мужском коллективе.

И таких много. Их приводили ещё и ещё. А дальше крутитесь, как хотите. В итоге климат внутри коллектива, дисциплина, успеваемость – все летело в трубу. Вот настоящее лицо старших, скрытое за алюминиевыми медальками.

Внимательные родители, почувствовав тухловатый запах, забирали своих детей. Тимур знал, что деваться некуда, его не заберут. К тому времени уже знал о решении Марьяны…

К кровати подошли. Ночь. В темноте не видно, но он отлично различил шорох и приглушённый смех. Сейчас будут крутить. Кого?

С Тимуром такого ни разу не делали. Но он видел… Они подходят к кровати со стороны ног. Обычно втроём-вчетвером, чтобы получилось сильнее. И резко вздёргивают кровать на попа. Так, чтобы спящий упал на пол вниз головой, вместе со всем своим барахлом. Простыни, матрац, одеяло – всё смешивается в одну кучу. Хорошо, если при падении не вернёшь шею.

Пока бедолага приходит в себя и понимает, что с ним произошло, эти трое уже разбегаются по своим койкам. Но дело даже не в смятых простынях. После этого ты не можешь спать спокойно. Просыпаешься от каждого шороха.

Так к кому же на этот раз? Он не успел додумать, как почувствовал, как ножки кровати приподнялись…

– А-А-А!!! СУКА! УЙДИ! – Тимур подскочил на ноги, махнул по воздуху кулаком, опять запнулся об тумбочку и упал посреди комнаты. Ночь в НИИ. За окном горят фонари.

Просидел на балконе, наверное, час. Курил и смотрел, как ветер гуляет в деревьях. Он понятия не имел, что всё оно вот так, близко. Столько лет прошло, а вот… ничего не ушло.

Что-то мелькнуло в лесу, какой-то отблеск. Что там? Кто-то есть? Или, нет, видимо, показалось.

*

Утром в лаборатории всё внимание было обращено на ту мышь. У неё брали повторные анализы, исследовали, перепроверяли.

До Тимура в этом дне сурка никому дела не было. Он никак не мог собрать себя в куче и тянул время от курилки к курилке. Лишь к обеду, после третьей кружки сладкого чая стало немного легче.

Но именно в обед всё поменялось. Мышь начала вести себя странно. Заметалась по клетке, стала дёргаться какими-то рваными движениями. Потом замерла и через несколько секунд сдохла.

– Что ей кололи?! – голос Стаса сделался металлическим.

– Всё согласно расписанию, – отвечали братья.

– Тогда почему такая реакция?

Казалось бы, ну что такого? Мыши дохли здесь пачками каждый день. Но этот был особенный.

Когда всё закончилось, Полина взяла со стола сигареты и вышла на лестницу. Она еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Вышла одна, никто не обратил на неё внимания – все столпились у стола с мышью.

Громче всех вёл себя Стас. Орал на ассистентов, которые, по его мнению, проморгали изменения в поведении животного. Пугал ответственностью за халатность, рапортами на имя Тарасенко и ещё неизвестно чем. Создавать панику на ровном месте ему, похоже, очень нравилось. Тимур встал со стула и вышел следом за Полиной.

Она стояла лицом к окну, скрестив руки на груди. Плечи подрагивали. Лучшее, что он мог сделать сейчас – подойти к ней, обнять и сказать что-нибудь мягкое. Но как? Они ведь едва знакомы. Впрочем, стоять на месте тоже нельзя, не для этого же он сюда пришёл. Тимур сделал шаг в её сторону, ещё один. Видимо, Полина почувствовала, что рядом кто-то есть. Обернулась, посмотрела на него.

– Я… эм… – он замешкал. Сделал ещё пол шага и остановился. Что ей сказать? Крепись? Держись? Мы с тобой? От этого могло стать ещё хуже. Ты предлагаешь человеку остаться один на один с его проблемой, рассчитывать только на себя.

Дверь открылась, на площадку вышел Стас. Тимур закатил глаза – ну как без него?

– Поль?! – он подошёл к ней. Но она, услышав его голос, всхлипнула и сбежала вниз по лестнице. – Полина! – ещё раз крикнул Стас ей в спину. Но следом не пошёл.

Тимур не особо хотел наблюдать за этими играми влюблённых. Достал сигареты и закурил. А вот Стас, судя по всему, нуждался в выплеске эмоций. Он развернулся, посмотрел на Тимура

– А ты? Чё здесь?

В его голосе был вызов. Буквально бык с налитыми глазами. Желваки играют, кулаки сжались. Сейчас на линии его атаки Тимур. Но Стас не учёл одного – Тимур не собирался отступать. И он не боялся. Скорее наоборот, Тимур абсолютно не против хорошенько встряхнуться. Всё напряжение, весь негатив, который копился в нём в эти дни, требовали выплеска. А тут такая возможность! Бычара вот-вот закипит, воздух насыщен тестостероном. Бессмысленная и беспощадная схватка – что может быть лучше?

Он глубоко затянулся и прямо посмотрел Стасу в глаза. Говорить здесь бессмысленно. В уличной драке многое решает первый удар. А потом упорство. Стас выше Тимура на пол головы, крепко сложен, его руки длиннее. Но это и хорошо. Чем хуже, тем лучше! Тимур не думал о победе. Он просто хотел драться.

– Ну?! – сказал Тимур, ожидая атаки.

Дверь снова открылась, на площадку вышел один из братьев.

– Полина здесь? – Никто ему не ответил. – Пошли! Тарасенко зовёт!

Стас перевёл взгляд на него. Тимур, стоявший спиной к брату, не сдвинулся с места

– Ну, так что? – спросил брат.

Стас отвёл глаза и пошёл за ним. Дверь закрылась, и Тимур остался один в тишине.

*

После ужина он сидел на лавке под деревом. Не хотелось идти в номер. Не хотелось снова оставаться наедине со своими мыслями. И уж точно не хотелось погружаться в глубины своей памяти.

Таблетки он сперва хотел выкинуть. Но потом решил вернуть их Химику, жалко переводить продукт. Как-нибудь при встрече. Только не сейчас. Сейчас ему не хотелось ни с кем общаться. Пятница всё ближе, но до неё ещё ждать и ждать.

Аллея вела вдоль корпусов к старым зданиям, в которых давно никто не работал. Дождь на какое-то время прекратился, в воздухе пахло озоном.

«Это старый корпус. Хранилище» – вспомнились слова Химика.

Что ж, посмотрим, что там за хранилище. Тимур бросил окурок в урну и пошёл вдоль аллеи.

Небольшая камера наружного наблюдения повернулась по направлению его движения. Тарасенко снял очки и протёр глаза. Картинка на мониторе настолько хорошая, что он может разглядеть соринку на лацкане пиджака Тимура. Камеры развешаны по всей территории НИИ – и на улицах, и в помещениях. У Тарасенко есть доступ к каждой из них. Он может проследить за каждым работником. Не то, что тридцать лет назад…

В комнатке общежития невероятно душно. Сергей лежал на старом диване, чувствуя рёбрами каждую пружину. Читать надоело, он закрыл глаза и позволил мыслям скользить, куда хочется. А скользили его мысли в конкретном направлении. Мир заострился и сконцентрировался вокруг одной милой девушки с редким именем Вита.

Он закрыл глаза и увидел перед собой её лицо. Этот апрель пах не просто весной, а – новой жизнью. И эта новая жизнь происходила с ним прямо сейчас.

Сергей не мог, да и не хотел ничего формулировать. Он знал, что медово-горчичное опьянение продлится не вечно. Несколько месяцев, может, год. Эти дни особенные. Они окрашены радостью и стоят дороже многих лет пустоты и одиночества.

Вита уже перестала стесняться его. Сергей заметил, что она всё чаще выбирает общим посиделкам в компании – тихие встречи наедине с ним. Вот и сегодня они решили прогуляться вдвоём. Поэтому он ждал, когда жара спадёт. И уже начал придрёмывать, но в комнату вошёл Тарасенко.