Самый тёмный лес

Без заучек остальные люди были бы беспомощны и разве что не рыдали бы от отчаяния. Но такие как Ирина делились своими богатыми знаниями, в обмен не получая ничего. Буквально ноль, а иногда и вообще страдания или пулю в лоб за инициативность. Их похищали и брали в заложники, а вот спасали не всегда. Даже захудалые вампиры в черной коже, и те искали себе пассий попроще, с похищениями, но без мозгов. А такие вот заучки улыбались и радовались одиночеству, продолжали оказывать помощь и иной раз сезонов по десять не могли сообразить, что к чему. В смысле, не требовали условий получше, довольствуясь малым. И раз они самые умные из людей, что тогда с остальными? Хитромор пытался представить, но каждый раз пугался. Все-таки ему еще семьдесят лет существовать с этими бестолковыми созданиями.

«Если все пойдет хорошо, чуть больше тридцати», – поправил он себя мысленно.

Тем временем, навязанная ему полукровка Аня улыбалась удивительно похожей на нее заучке и спрашивала, как у той дела на работе, дома с сопливым отпрыском, родителями и ремонтом. Уморительно тоскливо! Даже речи Угрима, и те бодрее. К тому же, они сидели в замшелой пластиковой каморке, но человеки будто не замечали убогости обстановки. Хотя у них отсутствовало чувство прекрасного, чему тут удивляться.

А уж эта Аня… Хитромор даже не знал, как реагировать на новость братца. Дело в том, что Аня не понравилась ему с первого взгляда. Да и чему там нравиться? Ладно еще общая невзрачность – а Хитромор до сих пор толком не понял, как эта Аня выглядит, короткие у нее волосы или длинные, большой у нее нос или маленький… все какое-то среднее и неподдающееся описанию. Удивительно! И все это можно стерпеть, если бы не противный характер. Эта Аня, словно забыв, что ее зовут по-дурацки Аня, всю дорогу злобно хмыкала и не реагировала на его вопросы и выпады. Хотя он искренне интересовался, почему все люди на одно лицо. А потом – отчего низшие существа такие наглые.

И вот сейчас – опять, словно его и рядом нет.

– Может, хватит уже? – не выдержал он всех этих ужасов. – Что-то я не припомню, чтобы к прислужникам прилагались пытки скучными разговорами и… серыми комнатками для угнетения тонкой души.

Заучка взглянула на Хитромора с недоумением, будто впервые его увидела.

– Это брат Нестора, – кисло сообщила безликая Аня. – Можешь полностью его игнорировать.

– Брат? Это значит…

– Ага.

Заучка оглядела Хитромора с еще большим интересом, ее лицо при этом превратилось в приторно-глуповатое. И настороженное при этом. И тут до Хитромора дошло: она знает, кто он такой, отсюда это благоговение, но… сама заучка не из полукровок. Она человек, целиком и полностью.

Хитромор тут же приободрился и выкрутил очарование на максимум:

– Тот самый брат, все верно. Не хочешь ли ты поклониться и испросить желание? Я многое способен предложить.

– Но я… – она замялась и покосилась на Аню.

Видимо, его чары немного заржавели.

– Не хочешь ли ты поклониться?

– У вас так принято?

– Все верно, – сохраняя терпение, Хитромор добавил в голос меда: – Чти же традиции, человеческая зануда. Кланяйся принцу лесному.

Заучка уже хотела встать и все исполнить, когда сидящая рядом бесцветная Аня внезапно больно дернула его за руку:

– Завязывай с этими фокусами, у нее есть оберег от таких, как ты, – зашипела она противной змеей. – И вообще… нельзя воздействовать на людей, считай это первым правилом.

– И кто же мне запретит?

– Я.

– Сама-то слышишь, как смешно это звучит? Прямо как попытка защититься оберегом – я же внук Древобога! Бога, слышишь? Я тебе что, кикимора болотная, браслетиком меня шугать? Да я принц леса, я сама неотвратимость, и ни один человечишка не смеет противостоять моей силе.

Аня выглядела все такой же безликой, но не впечатленной.

– Хорошо. Если у тебя проблемы с построением логических цепочек, помогу: не слушаешься меня, я звоню Нестору. А тот уже общается с отцом всея леса или с самим Древобогом, если понадобится. Твой срок среди людей остается прежним, кажется, осталось лет семьдесят. И они всегда могут превратиться в сто сорок, если расстроить лесного папочку. Все понятно объяснила?

Просто удивительно, как эта человеческая… мышь становилась все более противной с каждой новой минутой. Может, это ее ущербность полукровки? Братец вот не растет, а его подопечная вполне может отравлять жизнь всем подряд.

– Глупая угроза, человечишка.

– Разве глупая? – нахально удивилась она. – А мне помнится, что одного упоминания о сроке наказания оказалось достаточно, чтобы ты отпустил людей в деревне. Ты хочешь вернуться домой, и я собираюсь это использовать. Так что веди себя прилично, из-за тебя я и так оказалась на обочине расследования.

– Со мной ты можешь быть только на вершине, – обиженно буркнул Хитромор и на время умолк, обдумывая, как все исправить. С деревенскими он и впрямь сильно облажался, выдал себя. Но уж очень ему хотелось проверить чары, а возвращения Нестора он не ждал. Придется теперь искать слабое место ядовитой змеюки со смешным именем Аня.

Можно затаиться на время, очаровать ее, приласкать. Она непременно расскажет все свои секреты, и вот тогда они будут на равных. О себе Хитромир знал кое-что наверняка: никто и никогда не мог устоять перед его сумасшедшим обаянием, для этого даже делать ничего не приходилось. Ни разу. Он даже и не знал, что делать, кроме как быть прекрасным собой. Но тут все-таки люди, возможно, придется постараться.

А людей он хорошо изучил, как-никак тридцать лет за ними наблюдал. И человеческих девушек притягивают странные вещи: мрачное молчание вкупе с тяжелым взглядом из темного угла; откровенное хамство и постоянное унижение (тут Хитромор очень даже справится); подозрительное поведение и различные отклонения. Есть из чего выбрать, надо посмотреть, что Аня больше оценит.

Но пока он натянул улыбку и прислушался к разговору девушек.

– Меня интересуют любые мелочи, сама знаешь.

– Да, но тут такое дело… – заучка нервно поправила очки. – Про следы ты уже все знаешь: топкая местность. Лешик с Павлом весь день в лесу провели, говорят, никаких посторонних предметов для исследований не обнаружили. У меня были только тела. Оба погибли от асфиксии, веревка слишком сильно передавила жертвам горло. У девушки сломаны шейные позвонки, тоже от давления. Время смерти примерно одно. В общем, все теории подтвердились.

– Есть ли новая информация?

– Обследование веревки ничего не дало. Она чистая, за исключением тех мест, которыми касалась жертв, дерева или почвы, так же на веревке нет отпечатков или посторонних следов. Тела погибших тоже чисты, но это не первое мое дело, в котором замешаны чары, а они редко оставляют привычные отметины: синяки, например, следы сопротивления. Тут и с этим негусто. Правда, под ногтями девушки я обнаружила частички эпидермиса, не принадлежащие погибшему Николаю Лаптеву.

– Они принадлежали убийце?

– Скорее всего, – не слишком уверенно кивнула заучка. – То есть… обычно и таких следов не бывает, чары и сопротивление, как я сказала. Возможно, в этот раз девушке как-то удалось царапнуть убийцу. Если все так и есть… убийца не был человеком. Кожа под ногтями погибшей принадлежит иному существу. На этом месте мои полномочия, сама понимаешь, заканчиваются. Хотя по девушке это не полная информация: на ее коже я обнаружила немало следов озерного ила, она где-то плавала незадолго до смерти. По химическому составу это озеро где-то на северо-западе, точнее сказать не могу. Если у тебя найдутся образцы, проверю.

– Вряд ли это имеет большое значение, – пробормотала Аня. Полукровка наверняка знала и о провалах, и о способности народца растворяться в лесу, а значит, нет разницы, в каком озере Мальфрида плавала перед смертью.

Но полукровка оказалась непредсказуемой:

– Хотя… возможно, один вариант у меня есть.

– Приноси.

Какой такой вариант? Хитромора раздражало, что он не мог понять. А еще больше ему не нравился направленный на него взгляд глаз непонятного цвета. Вот опять: что у нее за глаза? Светлые какие-то. Или темные, не разберёшь. Сплошные зрительные галлюцинации. Подумав, Хитромор списал это на загазованность городского воздуха, с непривычки аж перед глазами все плывет.

Так и с ума недолго сойти.

– И дальше по мелочам: браслет на руке Николая Лаптева носит защитный характер. Кость и металл, почти как у меня, – тут заучка несмело глянула на Хитромора и поспешила отвернуться. – Так же на шее мужчины обнаружена подвеска, но вот она оказалась подделкой – зуб медведя на самом деле соорудили из камня. В нескольких местах на одежде пришпилены иголки и булавки. В общем, полный набор.

– У него явно развивалась паранойя.

– Что тут удивительного… когда я узнала обо всем, мне тоже хотелось обвешаться булавками. Первое время я так и делала, потом Нестор подарил браслет и все объяснил. И все равно… очень хотелось защититься побольше.

– Кстати, я способен преодолеть любую защиту, – порадовал Хитромор. Девушки же всегда в восторге от опасности и угроз, скоро заучка станет у него с руки есть: – От меня нельзя скрыться, нельзя убежать и защититься. Как и от моей семьи, кроме пары-тройки неудачных полукровок вроде Нестора. Хочешь спросить, как велика моя семья? Сколько у меня братьев и сестер?

– Сколько?

– Сотни. А может, уже тысячи. Никто их не считает.