Школа пяти Башен

– Тебе там будет хорошо, просто наберись смелости. – Он подмигивает мне в зеркало заднего вида.

Я сердито поджимаю губы. Что-то я в этом не очень уверена.

– А как там вообще обстановка? Школьная форма хотя бы нормальная?

– Ну, я… – Опять он не может подобрать слов.

– Ты говорил, что бывал там раньше? – встревоженно спрашиваю я.

– Ну да. Но это было… ещё до твоего рождения.

– Это значит, что ты тащишь меня в какое-то «Никуда», а сам даже понятия не имеешь, как выглядит твоё новое место работы? – В изнеможении откидываюсь на спинку своего сиденья. – Академия Трэш-клуб[2 - Хелена играет со словами, переделывая название Академии «Эшвуд» (с англ. «ясень») в созвучное «Трэш-клуб» – клуб для отбросов.]. Чудесно!

Отец старательно игнорирует иронию в моём голосе.

– Да, Хелена, всё будет хорошо. Я точно знаю, просто поверь мне. А школа называется Академия Эшвуд.

Я скрещиваю руки на груди и смотрю в окно. Меня ни капельки не интересует то, какую прекрасную игру света и тени создают солнечные лучи на земле. Как совершенно по-летнему яркой зеленью сверкают листья. Я вижу только колышущуюся массу тёмных деревьев, контуры которых разобрать я не могу, потому что наша машина мчится слишком быстро.

– Да ладно тебе, Лена. Дай новой школе возможность тебе понравиться. Новая работа – это классный шанс для меня. Это приглашение, оно просто уникально. Я просто не мог не согласиться. Пожалуйста, не сердись. Деньги, которые я зарабатываю, они…

– … основа жизни нас обоих, – завершаю я его предложение, которое слышала уже тысячу раз. – Но ты же смотритель, папа, а не бизнес-консультант. Только не пойми меня неправильно. Я считаю, что у тебя классная профессия, но… Стоп, подожди-ка! Я думала, тебя перевели?! Если тебе просто не нравилось на Гранд-Стрит, тогда мы могли бы найти что-нибудь неподалёку.

Он вздыхает.

– Нет, мы точно не могли бы. Всё это слишком сложно, я не могу тебе этого объяснить сейчас. Не отвлекай меня от дороги.

Да ладно!

– Мы уже пару часов не видели ни одной встречной машины.

– Не хочу сейчас говорить об этом, окей?

– И ничего не окей, – фыркаю я.

– Настоящий груздь, – бормочет папа.

После этого мы какое-то время молчим. Я смотрю на дисплей моего телефона. Одно единственное деление. Это почти одно и то же, как если бы он был совсем не в Сети. Ничего удивительного, что мне не приходит никаких сообщений. Я недовольно откладываю смартфон, ставший совершенно бесполезным, в сторону.

– Я вовсе не сержусь. По крайней мере, не сильно. А там хотя бы есть сеть 5G? Здесь, под деревьями сигнала почти нет. Интернет тормозит больше, чем улитка в холода.

– Ну, что касается этого… – Отец замолкает, что-то в тоне его голоса мне совершенно не нравится. Но прежде, чем я успеваю переспросить, он резко нажимает на тормоз.

– Держись крепче!

Я обеими руками хватаюсь за подголовник переднего сиденья и пытаюсь бороться с физическими силами, которые, несмотря на ремень безопасности, пытаются сначала утянуть меня вперёд, а затем резко отбросить назад.

– Эй, что случилось?

– Умбровая волоконница! Сатанинский гриб!

Тут мне нужно кое-что объяснить: у моего папы есть довольно своеобразная привычка. Когда я училась говорить, он, желая выругаться, стал использовать названия грибов. Он был уверен, что если маленькие дети уж всё равно что-то лепечут, повторяя за взрослыми, то учить они должны хотя бы что-то полезное. Ну что ж, он добился результата. Я теперь точно знаю, что волоконница умбровая или похожая по латыни называется Inocybe assimilata (Иноцибе ассимилята). Это невзрачный пластинчатый гриб, который растёт группами на сухих участках леса. Он ядовит, как и почти все грибы, названия которых папа использует вместо ругательств. Но большинство из них очень красивые. По крайней мере, в глазах такого ботаника, как мой отец. И постепенно я переняла его привычку ругаться названиями грибов. Это стало нашей семейной чертой, так сказать.

Взглянув вперёд между сиденьями, я замечаю перед нашей машиной шлагбаум в красную полоску. Он установлен прямо посреди дороги, именно из-за него отцу пришлось резко затормозить. Через десять метров после шлагбаума дорога просто заканчивается. Точка. Как будто строители взяли и резко передумали прокладывать её дальше. Впереди только деревья, кусты и высокая трава.

Приглядевшись повнимательнее, я понимаю, что заграждение представляет собой раскрашенный в красно-белые полоски ствол дерева, положенный на два пня. Три фонаря, висящие на нём, странно мерцают и раскачиваются на ветру. Пытаюсь рассмотреть – я просто могла бы поклясться, что питаются они не от батареек. Что-то живое мерцает и мигает за матовыми стёклами этих фонарей. Мотыльки? Светлячки? Что именно, разобрать не могу. Внезапно прямо перед моим лицом оказывается лицо отца, потому что он резко повернулся и смотрит мимо меня через заднее стекло.

– Я пропустил поворот, – бурчит он, обхватывая рукой спинку переднего пассажирского сиденья, и машина так быстро движется задним ходом, что мне снова приходится схватиться за спинку сиденья.

– А почему навигатор не сообщил тебе, где нужно повернуть?

– Потому что я его не включил. Здесь, в лесу, я предпочитаю полагаться на обычные старомодные бумажные карты дорог.

Даже не глядя, он на что-то указывает подбородком. Там лежит огромный лист бумаги, который занимает всё пространство от переднего пассажирского сиденья до приборной панели.

Через боковое стекло он внимательно смотрит на обочину дороги.

– Так, похоже, здесь. Кажется, нам нужно повернуть именно тут.

Я слышу, как начинает работать указатель поворота. Мне мгновенно приходит в голову, насколько нелепо включать поворотники здесь, посреди безлюдья, но свой взгляд не могу оторвать от карты. Машина грохочет по дороге, шум двигателя становится сильнее. Папа научил меня читать бумажные карты, но эта выглядит иначе, чем те, к которым я привыкла. Я вижу на ней деревья, изображённые со всеми подробностями, рядом с ними странные знаки, линии, похожие на змей, и координатная сетка. С одной стороны, карта выглядит очень древней. Но она не похожа на карту сокровищ из фильмов про пиратов. И совсем не напоминает картинки из учебников по истории. Такое чувство, что она толще, чем обычная бумага, но на картон тоже не смахивает. Кроме того, она покрыта плёнкой, и кто-то уже после её создания нарисовал красной ручкой линии и крестики. Скорее всего, это наш маршрут. Но я не имею ни малейшего представления, где мы сейчас находимся. Рядом с красным кружком, похоже, изображено озеро. Как будто в трансе, я протягиваю руку между передними сиденьями, чтобы дотронуться до рисунка. Что означают эти четыре колонны, соединённые между собой замкнутой линией? Почему пятая нарисована только контурными линиями? А серая широкая полоса сверху – это дорога? А какой это масштаб? А где ближайший город? Ну хотя бы какая-нибудь деревня?

Машина снова подпрыгивает на ухабе. Карта соскальзывает с сиденья на пол. Я поднимаю глаза и не могу понять, где мы находимся. Папа переключает передачу на более низкую. Мы съехали с нормальной дороги и повернули на дорожку, которая немного шире, чем наша машина. Листья и упавшие ветки валяются вдоль обочины.

На развилке отец со знанием дела поворачивает налево. Теперь наша дорога напоминает лесную тропу, покрытую мягкой землёй. Над нами кроны деревьев сплелись в густой зелёный покров, сквозь который проглядывает кусочек синего неба. Но сама атмосфера заметно изменилась. Лес вокруг нас становится не таким густым. Сотни лучей солнца падают на землю, словно звёздный дождь, окутывая могучие буки призрачно мерцающим, зеленоватым светом. Но дело не только в этом. Ковёр из оранжево-красной прошлогодней листвы, тёмно-зелёные пятна мха и даже поваленные деревья. И прячущийся в траве сухостой. Все они кажутся светящимися изнутри.

Я тянусь к окну в надежде увидеть каких-нибудь животных. Пытаюсь снова опустить стекло. Мне хочется просто купаться в этом свете. Купаться в лесном воздухе. Это так прекрасно, просто волшебно. Но что-то не позволяет мне этого сделать, заставляя ощущать странную грусть.

Мы нездешние, мы настоящие инородные тела. Слишком громкие для этого леса. Даже наш маленький экологичный автомобильчик производит слишком много шума. Одним своим присутствием мы нарушаем эту тишину. Я не вижу никаких живых существ, кроме нескольких птиц, взлетевших с громкими криками. Кроме того, у меня появляется ощущение, что за нами наблюдают из тысячи укрытий.

Краем глаза я замечаю какое-то движение, будто промелькнула блестящая полоса ткани. Но когда пытаюсь присмотреться внимательно, то не вижу там никого. Уж тем более кого-то в платье из блестящей ткани. Конечно, там нет никого и ничего, кроме непроглядной чащи леса. А может, на нас смотрит сам лес? В следующее мгновение, на этот раз с другой стороны, из-за ствола дерева вдруг мелькает кто-то, покрытый мехом цвета серого камня. В моей памяти всплывает воспоминание о посещении зоопарка, когда я была ещё совсем маленькой. В вольере сидела бурая медведица-мать, обнимая двух своих медвежат. Её шерсть выглядела такой густой и мягкой. А взгляд был таким печальным, что единственным моим желанием было пробраться к ней и зарыться в её густую шерсть. Вдруг смотритель зоопарка бросил ей через забор кусок мяса, и другой медведь направился к ней с явным намерением отобрать этот кусок. Медведица выпрямилась, раскрыла свою пасть, обнажив клыки и демонстрируя свои острые как бритва когти. И взревела. В тот момент я была очень рада, что нас разделяет ров с водой. С тех пор я больше ни разу не бывала в зоопарках.

Я вздрагиваю, когда слышу, как ветки со скрипом царапают бока нашего автомобиля. Разве и до этого вдоль обочин росли кусты? Кажется, взгляды тысяч скрытых от меня глаз всё сильнее впиваются в затылок. Резко поворачиваюсь и на миг задерживаю дыхание. Через заднее стекло машины я совсем не вижу дороги, по которой мы едем. А где следы от наших колёс? За нашей машиной плотно смыкаются кусты и низко растущие ветки деревьев. Тут не проедет даже игрушечная машинка! Я поворачиваюсь вперёд. Здесь путь по-прежнему свободен. Прекрасно вижу нормальной ширины дорогу, которая стелется под колёса нашей машины так приглашающе и маняще.

– Пап? – хрипло спрашиваю я.

– Что такое?

– Тебе здесь ничего не кажется странным?

– Ты имеешь в виду, тут есть ещё что-то странное, кроме единорогов, пытающихся прыгнуть прямо мне на капот?

– Ха-ха!

Он ловит мой взгляд.

– Всё в порядке, моя земляная звёздочка[3 - В речи семьи Хелены популярны названия различных грибов. Земляная звёздочка – это тоже одно из них (см. раздел «Обо всём, что растёт, ползает, плавает и летает в Эшвуде и окрестностях» в конце книги).]. Ты просто уже давно не была… в лесу.

– Как скажешь. – Я, скептически прищурившись, смотрю в боковое зеркало заднего вида на лес. У меня возникает ощущение, что он прячет нас, как какую-то тайну, которой он ни с кем не хочет делиться. Дорога исчезает сразу позади нашей машины. Она становится просто невидимой, как будто её там никогда и не было. Мне ведь это не кажется правда? Я невольно вспоминаю о Гензеле и Гретель, о медведице в зоопарке и нервно сглатываю.