Нить Ариадны

– Когда приходят такие пациенты, первое, что необходимо сделать, – это исключить «патологического лгуна». Это такой тип людей, которым не хватает внимания, они придумывают разнообразные истории и посещают бесконечное количество докторов. Я попросила кратко рассказать Александру ее историю, но в обратном порядке. Она ни разу не запнулась, потом я задала ей несколько уточняющих вопросов, предполагающих ответ «да или нет» по тем записям, что делала. Лгуны не любят прямых ответов и начинают пространно объяснять или подробно рассказывать. Все ответы девушки подтвердили то, что ее рассказ не был ложью. А что это было на самом деле, предстояло выяснить.

– Александра, что за препараты вы принимали в последнее время?

– Совершенно ничего, ? она пожала плечами, ? даже витамины не пью.

Я сделала пометку.

– Что-то новое появилось в вашей жизни? Цветы? Продукты питания? – Опять отрицательный ответ.

– Ваши «английские путешествия» происходят исключительно ночью?

– Получается, что начинаются они ночью и продолжаются сутки, а второй раз даже двое суток.

– Про первый раз я поняла, что вы потеряли дату. Во второй случилось то же самое?

Она кивнула, потом подняла полы юбки, и я увидела разбитые колени.

– Я говорила, что упала и запнулась, – сегодня утром обнаружилось, что они и вправду разбиты, как и вчера в моем сне. – Я дотронулась до ранки, чтобы осмотреть ее. Она действительно была свежая. Кожа у Александры была алебастрово-белая и прохладная. – А еще вот что. – Она открыла сумочку и достала газету TheTimes от 18 июня.

– Вчерашняя, ? медленно произнесла я.

– Да, это та газета, что я прихватила из паба, ? вторя мне, произнесла Александра и добавила: ? Откуда она у меня, если все это просто сон?

Я думала, что версия с коленками очень простая – лунатизм. Но появление газеты обескуражило меня. «Если газета утренняя, то, учитывая разницу во времени, ее запросто могли доставить самолетом», ? размышляла я и поняла, что из психоаналитика начала превращаться в инспектора.

Клеопатра Петровна опять качнулась в кресле, и оно жалобно заскрипело.

– В самом деле, откуда взялась газета? – недоумевая, спросила Марина.

– А как вы думаете? – Женщина хитро посмотрела на девушку.

– Я думаю, что друзья привезли ей эту газету, а она совершила преступление и таким образом решила получить алиби.

– Вам бы детективы писать, – засмеялась женщина, и Марина надула губы.

– Но, действительно, ваши слова не лишены логики, – сказала Клеопатра. А потом торжественно добавила: ? Вот это и был первый узелок с загадкой, который мне предстояло разгадать.

Глава 3

Марина подавила в себе желание бросить что-нибудь тяжелое в сидящую напротив нее женщину. Она не любила становиться объектом насмешек, пусть даже невинных и забавных.

– А вы занервничали. Не выносите никакой критики в свой адрес, ? заметила Клеопатра Петровна.

– С чего вы взяли? – Девушка вскинула подбородок.

– Ручка резко заплясала в ваших пальцах. – Марина перевела взгляд на руку, которая крутила ручку, и прекратила движение. – А еще на ваших щеках выступил едва заметный румянец. Но это сложно контролируемый процесс…

Девушка растерянно дотронулась до щеки.

– Не буду отпираться, если все написано на моем лице, ? пробурчала она. – Давайте вернемся к вашему рассказу. Как вы решили поступить дальше?

– Я в первую очередь назначила ей две вещи: успокоительные таблетки и визит ко мне на следующий день.

– И вы просто так отпустили ее?

– Конечно. Мне нужно было привязать ее к стулу? Душевнобольных, которым нужна незамедлительная помощь, видно сразу. У Александры наблюдались все признаки нервного расстройства, и таблетки, которые я выписала, должны были помочь ей снять напряжение. ? Марина недовольно фыркнула, а Клеопатра Петровна, сделав вид, что ничего не заметила, продолжала: ? В тот день у меня было еще несколько пациентов, и я на время перестала думать об этой удивительной девушке. Но вечером, после работы, мои мысли вернулись к ней. Я даже не смогла сосредоточиться на докладе.

– Почему? Ее случай чрезвычайно заинтересовал вас?

– Ее история, безусловно, взбудоражила меня. Но тут другое – она потрясла меня… как женщина.

– О! – только и сказала Марина.

– Да. Она была невероятной. Хотелось без остановки смотреть на нее, как на идеальное произведение искусства. Я помню, с каким изяществом она двигалась. – Клеопатра Петровна взмахнула своей большой ладонью, но это вышло мужеподобно и резко.

– Это все чудесно, ? торопливо сказала Марина, стараясь вернуть рассказ женщины к сути. ? И что? На следующий день она пришла к вам?

– Пришла. Выглядела она немного лучше. Нервозность, которая еще вчера сквозила во всех ее движениях, заметно убавилась. Она сказала, что спала всю ночь.

Так начались наши встречи. Александра приходила ко мне каждый день после учебы. С первого сеанса мы приступили к исследованиям. Я задавала вопросы, проверяла признаки когнитивных нарушений – память, речь, восприятие, управляющие функции, такие как планирование и организация деятельности. По окончании последующих сеансов я убеждалась, что каждый из возможных признаков соответствует норме. Постепенно мы перешли от тестовой диагностики к психоанализу и кушетке. Я просила Александру рассказывать о своих снах, о воспоминаниях детства, о родителях. Она закрывала глаза и говорила обо всем, что в этот момент приходило ей в голову. А я сидела в кресле напротив и, признаюсь, рассматривала ее, словно шедевр. Воистину она была неотразима.

– Что она говорила? – Марина немного удивленно смотрела на странную женщину, она не ожидала от нее подобного восхищения кем-либо, кроме как собственной персоной.

– У нее было счастливое американское детство. Единственное, что отличало ее от сверстников, это то, что она говорила по-русски и читала русских классиков. Мама учила ее играть на пианино, и они проводили много времени вместе, положив руки на черно-белые клавиши. Ее сны были мечтательными и романтичными, никакой агрессии, никаких кошмаров. Я не могла найти зацепку, чтобы вытащить на поверхность детские травмы. Однако еще оставалось проверить несколько важных теорий: лунатизм, мигренозные галлюцинации, а также внешние факторы, которые могли вызывать видения. Незадолго до этого я читала большую статью об эксперименте советских ученых. Они помещали абсолютно здоровых людей в комнату, где сначала была абсолютная тишина, а через некоторое время начинал работать вентилятор. Так вот, в этом шуме работающего вентилятора люди слышали голоса, некоторые ? диалоги на разных языках, а у некоторых даже были странные видения. В статье говорилось, что нечто подобное было с Жанной Д’арк. Первые голоса она слышала в поле, где неподалеку работала мельница. Тринадцатилетняя девочка лежала в траве, не видя саму мельницу, а только слыша шум от работы лопастей. Именно в эти моменты к ней приходили видения и голоса архангела Михаила и святой Екатерины Александрийской предрекали ей возглавить французскую армию.

Может быть, и у Александры рядом был какой-то предмет, который мог оказывать воздействие на ее мозг и вызывать видения галлюцинаторного типа. Поэтому я решила действовать нестандартно, намереваясь отправиться к ней домой, чтобы самой осмотреть квартиру на предмет подозрительных вещей.

На следующее утро я неторопливо шла по залитой солнцем улице. На рассвете все мостовые были облиты водой и теперь в лучах солнца сверкали, как начищенные сапоги. Легкий ветерок развевал флаги на крышах аккуратных, утопающих в зелени домов. Сладкий настойчивый запах гиацинтов разливался по городу. Я шла, улыбаясь сама себе, предвкушая завтрашний семинар, посвященный теме «Самоактуализация человека в американском обществе», которая тогда меня очень интересовала. Я готовила доклад и немного волновалась: было непривычно выступать перед большим количеством людей. Известный английский ученый Лукас Стоун был приглашен на этот семинар, и мне не терпелось послушать его доклад. Я познакомилась с ним не так давно, и он меня поразил своими научными достижениями. Также краем уха я слышала, что он еще и художник. Мне не терпелось спросить у него, как можно так продуктивно работать в столь разных направлениях. Наконец я остановилась перед нужным мне домом, сверила еще раз адрес и позвонила в дверь, выкрашенную синей краской. Через несколько секунд мне открыла дверь Александра, она улыбалась, на ее бледных щеках играл румянец.

– Клеопатра, входите. Мне нужно вытащить печенье из духовки, а то оно сгорит. ? И она побежала в кухню, ее юбка нежно-розового цвета закружилась от движения, обнажая алебастровые лодыжки.

Я вошла, осматривая квартиру. Она была небольшой ? всего с одной спальней, но очень уютной и опрятной. Пока Александра возилась на кухне, было время внимательно осмотреть все растения в доме. Наблюдались случаи, когда от запаха экзотического цветка люди впадали в состояние опьянения. Но никаких странных цветов я не нашла ? только две обычные фиалки. Следующим на очереди оказался осмотр книг. Основную массу составляли книги университетской программы, было несколько штук на русском языке, а восточных книг, какие были сейчас в моде у молодежи, не было вообще. Я задумалась: мне необходимо было просмотреть личные вещи ? блокноты, тетради, дневники. Но как сказать об этом девушке? В этот момент в гостиную вошла Александра, неся на подносе дымящиеся чашки с чаем и ароматное печенье в вазочке.

– Садитесь, пожалуйста. ? Она указала на небольшое коричневое кресло и сама села в такое же. ? Клеопатра, я ждала вас, как самого дорогого гостя. ? И она рассмеялась чистым хрустальным смехом. ? Не знаю почему, но общение с вами вселяет в меня уверенность, что я вполне нормальный человек и скоро совсем забуду о тех страхах, что у меня были.

– Приятно слышать. Мы, конечно, во всем разберемся. Я просмотрела ваши книги, ? она кивнула в знак согласия, ? но этого недостаточно, мне нужно просмотреть ваши личные записи ? блокноты, дневники…

– Конечно, я все понимаю, давайте я покажу бумаги, что у меня есть. ? И, не дожидаясь моего согласия, она легко вскочила и подбежала к письменному столу. ? Вот здесь все, включая ноты и университетские записи.

– Отлично, давайте просмотрим их вместе.

И мы методично начали просматривать тетрадь за тетрадью. Я вчитывалась в мелкие записи, наброски на полях, рассматривала рисунки, сделанные машинально в период задумчивости. Я обратила внимание на то, что почерк везде был одинаков ? округлый, мелкий, аккуратный, без изменений в размере, наклоне, не было небрежности, которая появляется у нас, когда мы торопимся. Такое возможно, если обладатель почерка уравновешенный и весьма уверенный в себе человек. Я взглянула на Александру, она открыто улыбнулась мне.

– Здесь есть кое-что еще.

И она протянула мне толстый старинный блокнот. Его черную обложку украшал герб царской России. Страницы пожелтели от времени и хрустели в моих пальцах. Я пролистала несколько страниц, многие из них были исписаны твердым размашистым почерком, в основном на кириллице и еще на каком-то незнакомом мне языке. Были там и рисунки людей, напоминавших индейцев или эскимосов.

– Это блокнот моего деда. Он достался мне по наследству. Вы знаете, я никогда не видела своего дедушку. Родители практически не говорят о нем. ? Я хмыкнула, увлеченная изучением блокнота. Мне показалось странным, что некоторые страницы были плотнее остальных, в остальном ничего необычного. Александра продолжала: ? Папа остался круглым сиротой в младенчестве, и его взял на попечение дальний родственник. Это и был мой дед, у него была своя дочь ? моя мама. Она была красавицей, и, конечно, дед желал для нее более выгодной партии, чем мой папа. Но они полюбили друг друга и сбежали в Америку. Несмотря на разногласия, мама любила своего отца и перед тем, как сбежать, стащила у него этот блокнот. Она часто видела его с ним и догадывалась, что он ценен для него. А ей так хотелось увезти в далекую страну его частичку. Ночью она прокралась к деду в спальню, взяла ключ, чтобы открыть стол, и забрала блокнот. Этой же ночью они с папой сбежали. Вот такая романтическая история, ? опять рассмеялась она.