Колдовской замок. Часть VI. Ключ

(смеётся)

Злорд (снова приступает к ней): Ну и прекрасно! Так намного

интереснее. Да, я страшен в своей доброте! Так приди же в мои

страшно добрые объятия!.. Но, куда же ты, егоза?!

Злося: Егозёл!

(убегает)

Злорд: Нда, удрала! Не девка – огонь! Этак я не догоню её по обходной

дороге. Постойте! Здесь же есть ещё короткая дорога – пойду по

ней и буду в замке Злоскервиля раньше этой легконогой козочки.

Думаешь от меня там скрыться? Зря ты так думаешь, наивное дитя!

А ведь я даже не успел спросить, что она несёт в корзинке!..

Глава 30. Брависсимо! Брависсимо!!!

– Дамы и господа! Леди и джентльмены! Мадам и мсье! Уважаемая публика! Только сегодня, только у нас, и только сейчас, специально для вас – Женщина–змея!

Одетый совсем не по цирковому, а скорее, как подёнщик, для грязной работы, огненно-рыжий детина, которого легче было принять за разбойника с большой дороги, отдёрнул самодельный, подозрительно смахивающий на старую простынь, занавес.

Собравшейся поглазеть на бродячих артистов публике предстала почти обнажённая девушка, с бледной, даже немного зеленоватой кожей и испуганным лицом. (А ещё, у неё были зелёные, видимо крашенные волосы и зелёные ногти на руках и ногах – невиданная в провинции мода!) Она сидела, скрестив ноги по-турецки, прямо на помосте, с которого обычно делались объявления для общего собрания.

Ради одного только этого зрелища стоило прийти на деревенскую площадь в выходной день, благо служба в церкви закончилась, и добропорядочные прихожане разошлись по домам. По толпе прокатилось восхищённое мужское – «Ах!», сопровождаемое презрительным женским хмыканьем и возмущённой воркотнёй стариков и старух.

В здешних краях обычаи были строгие, а потому у местных парней считалось удачей увидеть девичью ножку, когда подружка собирает яблоки, забравшись на стремянку. Или руку, обнажённую выше локтя, например во время стирки.

Конечно, все представители мужского населения старше шестнадцати лет, побывали, и не по одному разу, в городе. И среди них, редко кто не побывал в стриптиз-барах, «просто так, из любопытства». Точнее, таких кто хоть раз не сунул бы туда нос, не было совсем, потому что даже те, кто утверждал, что им, дескать, не интересна «вся эта гадость», врали похлеще пресловутого сивого мерина!

То, что видели в лучах софитов и мелькании разноцветных огней, бесхитростные деревенские парни, в мужской компании обсуждалось живо, громко и со смехом, а в присутствии женщин и местного священника, конечно же, замалчивалось. Кое-кто, правда, шел ещё дальше, и хвастал шёпотом, что ходил к шлюхам в специальный дом или «снимал» проституток на улице. (Хотя это ещё вопрос кто кого снимал!)

Конечно же, далеко не все местные девушки были такими уж недотрогами, как старались выглядеть на людях. Если бы чуланы, овины, сеновалы и просто кусты умели говорить, они могли бы поведать немало занимательных историй о скромных и благочестивых молодых людях обоих полов, которых пастырь не раз ставил в пример другим во время своих проповедей.

В общем, здесь не было ни одного зрителя, который бы доподлинно не знал, как выглядит женщина без одежды. Тем не менее, вид обнажённого тела, вот так, открыто среди бела дня выставляемого посреди деревенской площади, это было что-то из ряда вон выходящее, нарушающее все писанные и неписанные правила и традиции!

Впрочем, «Женщина – змея» была не совсем голой. Её грудь прикрывало узкое полотенце, завязанное сзади, а на бёдрах имелось подобие трусиков, сделанных из косынки и украшенных самодельными бусами из ягод рябины. И всё же её появление вызвало смешанный ропот восхищения и возмущения в толпе сельских тружеников. В задних рядах даже послышались звуки борьбы, это старшая сестра попыталась закрыть ладонью глаза пятнадцатилетнему брату.

В это время заиграла музыка – объявивший номер, рыжий великан подул в самодельную свирель и извлёк при этом неожиданно красивую и чистую мелодию. Вторая девушка – малышка в платке, из-под которого выбивались золотые прядки, (на неё давно уже заглядывались молодые парни и посматривали украдкой взрослые мужики, пришедшие сюда с жёнами), стала отбивать ладонями ритм на звонком глиняном горшке, перевёрнутом вверх дном. Это добавило обстановке немного торжественности, необходимой для демонстрации номера.

И тут «Женщина – змея», которая до сих пор сидела неподвижно, как статуя, словно ожила! Испуганное выражение куда-то исчезло с её лица, на губах заиграла улыбка, удивительно большие зелёные глаза томно прикрылись и почему-то стали хитренькими.

Сперва пришла в движение её правая рука, словно она жила самостоятельной жизнью, отдельно от тела. Вслед за правой к плавному танцу присоединилась левая, как будто не хотела отстать от сестры. И вот уже обе руки зеленоглазой, словно неземной, танцовщицы заизвивались в замысловатых пассах, как две змеи, словно в них совсем не было костей! При этом тело «Женщины – змеи» стало раскачиваться из стороны в сторону, наклоняться и выпрямляться назад и вперёд, как будто она была тонким деревцем, раскачиваемым ветром.

От этого зрелища кое у кого из зрителей даже закружилась голова, но это было далеко не всё!

В какой-то момент девушка–акробатка легко и быстро встала на ноги, и это почему-то вызвало новый всплеск эмоций со стороны мужской части публики, хоть в самом этом движении не было ничего особенного. Просто все увидели, какая она стройная, гибкая и одновременно высокая, полногрудая и крутобёдрая, что несколько не вязалось с представлением о гимнастках. По сравнению с ней золотоволосая куколка, игравшая сейчас на перевёрнутом горшке, казалась девочкой – подростком.

«Женщина – змея» продолжила свой танец, уже стоя, изгибаясь, как лоза, раскачивая бёдрами, поводя плечами, соблазнительно колыхая крупными полушариями великолепных грудей, у которых были прикрыты фактически только одни соски. Все присутствующие мужчины, даже те, кто демонстративно сплёвывал при виде полуголой девицы, вытянули шеи и затаили дыхание.

И тут акробатка подняла одну ногу, оставшись стоять на пальчиках другой, и легко, как руку, заложила её себе за голову. На лице её при этом не отразилось никакого напряжения, а играла всё та же загадочная улыбка. Глаза при этом, словно говорили – «Это ещё не всё! Сейчас вы такое увидите!»

Так, с ногой, закинутой за голову, она несколько раз повернулась вокруг себя, после чего поменяла ноги и повернулась ещё несколько раз. Наконец, это существо, имеющее видимо нечеловеческую природу, встало на обе ноги и вдруг выгнулось назад, изогнув спину сначала дугой, а затем и вовсе кольцом. Тут же её голова и руки вынырнули у неё между ног, но она продолжала всё также улыбаться, как будто не была завязана в узел.

На сей раз, заохали и заахали женщины, которые вдруг почему-то стали беспокоиться за «Женщину – змею» и даже жалели её. Но она, похоже, не испытывала никакого дискомфорта от своего положения, и даже кулачком подпёрла щёку, словно выглядывала на улицу из окошка горницы, а не между собственных коленей.

Зрители начали шушукаться и даже спорить между собой. Всех занимали два вопроса – насколько долго она может так стоять и что будет, если вот так же согнуть кого-нибудь из знакомых женщин и девушек?

Но гуттаперчевая актриса не стала испытывать терпение публики, а перешла к следующей части своего номера. Она поставила руки ладонями на пол и перенесла на них центр тяжести. Потом она оторвала ступни от земли и начала медленно поднимать их вверх. При этом она продолжала смотреть вперёд, не меняя положения головы и всей верхней половины тела.

Кому-то из почтенных селянок стало даже нехорошо от такого зрелища, а «Женщина – змея», как ни в чём не бывало, переступала руками, словно прогуливалась по невысокому помосту, на котором разыгрывалось представление. Её маленькие босые ноги при этом балансировали где-то над её собственным затылком, напоминая хвост некой химеры.

Но тут рыжий великан прекратил дуть в свою свирель, и золотоволосая малышка тоже перестала отбивать ритм на днище горшка, а забарабанила на нём дробь. Девушка – акробатка сделала напоследок лихое сальто, и благополучно встала на ноги, после чего раскланялась.

Номер был кончен, раздались аплодисменты, а рыжий, бывший, по-видимому, главным в этой маленькой труппе, обошёл зрителей с перевёрнутой шляпой в руке. Эта шляпа была достойна огородного пугала, коему, наверное, и принадлежала до того, как сменила владельца. Но монеты в неё посыпались щедро, а поверх них легла даже пара не новых, драненьких, но вполне настоящих долларовых купюр.

Закончив сбор, необычный шпрехшталмейстер задёрнул занавес, заговорщически подмигнул публике и помог «Женщине – змее» сойти с помоста. Странно, но только что показывавшая чудеса гибкости и ловкости, актриса, ступала неуверенно, как будто только вчера научилась ходить.

– Следующим номером нашей программы, – возвестил рыжий проходимец, – позвольте объявить крайне опасный и совершенно потрясающий аттракцион – заклинание огня! Но самым удивительным будет то, что этот трюк исполнит столь нежное и хрупкое создание, о котором вы ни за что бы не подумали, что оно на такое способно! Итак, позвольте представить – единственная дочь короля далёкой Амантатрапии, похищенная в младенчестве пиратами наследница престола, принцесса Анджелика!

Произнеся всю эту галиматью, он торжественно отдёрнул занавес, и взору публики предстала та самая золотоволосая девушка – подросток, которая подыгрывала ему на перевёрнутом горшке.

В сравнении с предыдущей актрисой, эта девочка проигрывала и в росте, и в развитости женских форм. Но когда она предстала перед зрителями без платка, в простом застиранном платьице и в башмаках с дырявыми носами, достойных скорее мальчишки-сорвиголовы, чем юной девушки, когда развернула настоящий плащ из золотых волос, спадающих водопадом, едва не до щиколоток, по площади пронёсся единодушный вздох!

На сей раз женщины были солидарны с мужчинами, ведь перед ними стояла настоящая принцесса из сказки – то самое золотое дитя, которого не может быть в реальном мире, которое существует разве что в воображении, в мечтах или в детской книжке!..

Девушка на подмостках обижено и даже зло зыркнула в сторону рыжего мужика, но тот в это время о чём-то полушёпотом разговаривал с дородным зажиточным фермером, подошедшим к их импровизированной сцене. Тогда она перевела взгляд на публику, ожидавшую от неё каких-то действий, и на лице у неё отразился неподдельный испуг. Пауза затягивалась, где-то в задних рядах раздался шёпоток нетерпения.

– Прошу прощения, уважаемая публика! – выкрикнул рыжий, сумевший наконец-то отделаться от фермера. – Мы начинаем наш аттракцион! Прошу вас, ваше высочество – малый огненный шар!

Золотая девочка на подмостках вздохнула, приоткрыла губки, и тут у неё изо рта выплыл оранжевый шарик размером с мандарин. Шарик этот светился, как электрическая лампочка, яркая, несмотря на ясный солнечный день, и переливался всеми оттенками тёплых тонов, словно в нём было заключено жидкое пламя.

Принцесса сделала жест, будто собиралась взять этот шарик в ладонь, но вместо этого легонько подула на него, словно это была пушинка от одуванчика. Шарик послушно поплыл по воздуху над головами зрителей, которые всем миром поворачивались вслед за ним, как котята за игрушечной мышкой-бантиком на прутике.

Но полёт этого шарика был недолгим – где-то над серединой толпы он лопнул с лёгким хлопком и осыпал зрителей облаком разноцветных искр!

– Браво, принцесса! – воскликнул рыжий и хлопнул несколько раз в ладоши.

К нему присоединились несколько человек, но, в общем, аплодисменты были пока жиденькими.

– Но это ещё не всё! – снова крикнул шпрехшталмейстер. – Дамы и господа! Вы видели лишь самую малую часть того на что способна наша принцесса. Теперь же смотрите внимательно! Ваше высочество, – средний шар!

Этот огненный пузырь был похож на апельсин, и прежде чем отправить его в полёт над публикой, девушка, видимо освоившаяся на сцене, немного поиграла им, перекатывая с ладони на ладонь, и заставив облететь вокруг себя. Затем она схватила его рукой и кинула словно мяч.