Колдовской замок. Часть VI. Ключ

– Прежде всего, я теперь калека, – начал дон Мигель издалека, имея ввиду свою руку.

– Раны, полученные в битве, украшают героя! – возразила Алисия. – Тем более что слава о вашем подвиге в последнее время разносится так, что затмевает славу рыцарей древних лет. Каждый менестрель, заходящий в наше поместье, обязательно исполняет балладу о вашей храбрости!

– Ах, нет же! – улыбнулся дон Мигель. – Это ранение я получил не в Ла-Манше, а несколько ранее, во Фландрии. Во время неудачной и бесславно закончившейся операции, в которой я даже не успел принять участие, так-как залп из аркебуз со стороны гёзов, уничтоживший тогда много славных бойцов, смёл меня с борта корабля обратно на палубу, не дав спрыгнуть на землю. Отличная толедская кираса, подаренная мне матушкой на восемнадцатилетие, сдержала несколько пуль, но одна из них попала в сочленение наплечника и перебила руку. Если бы не Огонёк, (помните моего попугая?), я так и остался бы в ледяном прибое Фландрии, так-как наш десантный шлюп пошёл ко дну, продырявленный ядрами фальконетов. Но мой пернатый друг меня вытащил… Однако речь сейчас не о моих бедах и приключениях. Факт в том, что я уже год однорукий калека. Зачем вам однорукий муж? Вы достойны лучшей участи.

– Я была бы счастлива всю жизнь быть вашей левой рукой! – проговорила Алисия таким голосом, что я чуть было, не выдал себя от избытка чувств.

Если раньше в её словах слышалась игра и, пусть невинная, но всё же театральность, то сейчас в них прозвучал испуг, удивление и… сострадание! И что самое главное – эти нотки были искренними.

Я не наивный дурачок, и не буду утверждать, что эта девочка любила дона Мигеля нежно, пламенно и страстно, но он вызывал у неё какую-то симпатию, а теперь она его искренне пожалела. Ведь они совершенно не знали друг друга! Мой парень был влюблён в её красоту и в тот образ, который сам себе придумал, а ей оставались только рассказы о юном и бесстрашном доне Мигеле де Самбульо. Согласитесь, что это маловато для любви. Девочки вообще любят не так, как мальчики… Впрочем, кому я это говорю, вы лучше меня об этом знаете!

– Но это ещё не всё, – продолжил дон Мигель развенчивать собственную персону в глазах наречённой. – Вы, конечно, слышали, любезная сеньорита, что теперь я зовусь князем Самбульо и являюсь владельцем всего что принадлежало… моей семье. Так вот, я не признаю этого пока не получу убедительные доказательства гибели моих родителей и братьев. Более того – всем известного богатства Самбульо больше не существует! Отец вложил все, что было в сокровищнице семьи в постройку флотилии, которую присоединили к Непобедимой Армаде. Кроме того, значительная сумма была направлена с той же целью в адрес Короны. Так что сейчас всё моё состояние лежит на дне Ла-Манша, а того, что осталось, едва хватит, чтобы снарядить «Анхелику» для поисковой экспедиции, которую я намерен предпринять в ближайшее время.

– Отец даёт за мной хорошее приданное, – сказала Алисия, как бы прикидывая что-то в уме. – Конечно, он мечтал соединить свои богатства с тем, что имеет семья Самбульо, но раз Господь решил, что это слишком, значит, так тому и быть – моих денег нам хватит, чтобы жить безбедно, к тому же по наследству мне тоже кое-что полагается…

– Я всё больше убеждаюсь, сеньорита Алисия, что ваша душа сделана из чистого золота, а иного золота мне не надо! – с грустной улыбкой произнёс дон Мигель. – Но есть ещё кое-что, о чём вам следует знать, дорогая сеньорита, потому что я не хочу, чтобы между нами были скверные тайны и недомолвки. А потому я намерен рассказать вам всё, как на духу, а вы уж сами судите – достоин я вашей руки или нет.

– Сеньор, вы меня пугаете! – сказала Алисия, но в её голосе слышалось больше любопытства, чем страха. – Но я прошу вас, продолжайте.

– Ну, что ж, в таком случае знайте, что вы сейчас разговариваете с клятвопреступником…

– Что?!

– Да, Алисия, я нарушил клятву и тем самым предал вас, ведь именно вам я клялся в любви и верности до гроба. Иными словами, я изменил вам с другой женщиной.

– Ах!..

– Точнее с двумя.

Алисия закашлялась. По-видимому, у неё не хватило слов, чтобы выразить эмоции, охватившие её юное, неискушённое естество после получения таких известий.

– Но… вы ни одну из них не любите? – спросила она почти шёпотом.

– Готов поклясться в этом, сеньорита Алисия! Я люблю только вас, и лишь вас хочу видеть своей женой, но обстоятельства сложились так, что я был вынужден…

– Рассказывайте!

Это было сказано голосом не только ничуть не расстроенным, но даже каким-то весёлым. Заговорщическим! Произошло движение, и я догадался, что Алисия оглядывается на дуэнью, после чего пододвигается к дону Мигелю поближе.

– Любезный сеньор! – начала она, как мне показалось, едва сдерживая смех. – Я требую от вас подробного рассказа о ваших похождениях. Заранее объявляю, что я возмущена вашим признанием, но я вас прощаю! Однако взамен хочу вашей откровенности, и учтите, что моё отношение к вам теперь зависит от того, насколько вы будете искренни и правдивы в своём повествовании!

По тому, как дон Мигель вздрогнул, я понял, что она взяла его за руку. Да, моему парню достался бесёнок в юбке, и если всё сладится, она не даст ему скучать! Мигель прямодушное создание, и такая девица, конечно, сбалансирует его жизнь, иначе душевно он так никогда и не выйдет из детского возраста.

Тут воображение решило сыграть со мной шутку. Я как бы увидел их жизнь, наполненную радостями и горестями сопутствующими такой вот паре. Ведь подобное сочетание характеров таит в себе немало опасностей. Самая банальная – судьба жены моряка. Я не представлял себе Алисию на палубе боевого корабля рядом с мужем. Нет, она сделана не из такого теста, это не матушка дона Мигеля ухитрявшаяся ходить с мужем в морские походы!

Если он продолжит традиционное семейное занятие, я имею в виду пиратство, то его подолгу не будет дома, а это чревато семейными осложнениями. В Алисии угадывался недюжинный темперамент, что обещало сделать их совместную жизнь яркой, но и опасной. Не скажу, что за пятьсот лет ни у кого из Самбульо не вырастали рога, но до сих пор ситуацию удавалось разрешить мирным путём. Удастся ли теперь?

Впрочем, я тут же одёрнул себя. Зачем забегать вперёд, когда никакой «ситуации» ещё не возникло, а прелестная Алисия виновата только в здоровом девичьем любопытстве? Сейчас у них были равные шансы стать идеальной парой или испортить друг другу жизнь. А может быть накуролесить, наломать дров, после чего простить друг друга и жить долго и счастливо? Между людьми чего только не бывает!

Признаюсь честно – если бы дон Мигель не рвался домой к своей Алисии, я бы с большим удовольствием оставил его среди индейцев. Простые нравы легче переживают сложности отношений, а потому там льётся меньше ненужной крови, а компромисс легко может привести людей к общему согласию.

Дон Мигель, (вот простая душа!), действительно рассказал ей всё, и с такими подробностями, что по сдержанному аханью и хихиканью юной сеньориты, я понял – девушке рассказ понравился. Когда он закончил, наступило долгое молчание, после чего она заговорила мягким, но в то же время игриво-повелительным тоном:

– У моего отца девять бастардов. Это только известных! Моя матушка мудрая женщина, и с самого начала своего замужества решила, что лучше иметь любовниц мужа в союзницах и стоять во главе их, чем провести жизнь в бесплодной борьбе с ними. Самые старшие из моих… сводных братьев давно уже находятся на королевской службе и имеют собственные семьи. Сёстры вышли замуж за мелкопоместных идальго, и, насколько мне известно, довольны своей жизнью. С ровесниками и ровесницами я дружу и легче нахожу общий язык, чем с моими единоутробными братьями. Самому младшему – сыну помощницы кухарки, которая старше меня на два года, всего полтора годика от роду, и я его очень люблю! Неужели вы думаете, что я вменю вам в вину приключение с какими-то индианками, которых я, скорее всего, никогда не увижу? Оставьте, сеньор Самбульо, эти глупые мысли! Мой отец за всю свою жизнь ни разу не изменил моей матери ни с одной знатной сеньорой! Только её имя он носил на щите на войне и на турнире. А потому он считается примерным мужем и добропорядочным семьянином, о чём известно даже при дворе Его Величества! Если вы намерены также хранить верность мне, как это делает он, то я разрешаю вам продолжать ухаживать за мной, коли таково будет ваше желание. Если вы согласны со мной, то я буду счастлива, выйти за вас замуж и прожить с вами остаток жизни, называясь сеньорой Самбульо. Если же вы измените мне и подарите свою любовь какой-нибудь другой сеньорите, то берегитесь и лучше откажитесь от меня прямо сейчас, потому что я очень ревнива!..

Она не закончила свою тираду, потому что дон Мигель упал перед ней на колени и принялся осыпать её руки поцелуями. Это всполошило дуэнью сеньориты Алисии. Магдалена тоже встала и, клянусь своими перьями – она готова была рассмеяться от счастья! Я поспешил убраться с глаз долой, пока моё шпионство не было обнаружено.

Итак, этот этап наших домашних дел завершился благополучно. По крайней мере, дон Мигель не закончит свои дни в одиночестве и не станет последним Самбульо в роду.

Конечно, был ещё некто в далёкой Амазонии, сидящий в животике Золотой Куницы. Я был уверен, что звериное чутьё её не подводит, и отцом ребёнка действительно является дон Мигель, а не Ночная Выдра. Но до этого потомка моей Анхе были многие мили нелёгкого пути, хоть я и решил, по возможности не упускать его, (или её?), из виду, а если мне не удастся навестить этого отпрыска сейчас, то отыскать его потомков в будущем.

Был ещё кое-кто, кого я не собирался обходить вниманием, и этот кто-то находился совсем недалеко – в утробе Магдалены. Это дитя было интересно ещё тем, что отцом его был ни кто иной, как Чига Шанки, Сотрясатель земли и Любимец неба! То, что дети таких людей обыкновенными людьми не бывают, я убедился на примере Золотой Куницы. Но этот ребёнок не наследовал фамилию Самбульо, хоть я был уверен, что дон Мигель не оставит фактического двоюродного брата или сестру без помощи и поддержки.

И всё же устроить судьбу своего любимца я мечтал давно, и теперь сеньорита Алисия пролила потоки бальзама на мою израненную душу! Я буквально парил от счастья, потому что давно убедился – деньги дело наживное, а самое главное это любовь! Ну, да! И в этом я солидарен с Драськой во весь хвост! Так что можете рассчитывать на мою помощь и поддержку.

Глава 16. Интермеццо двадцать второе – Великий враг

Но было ещё одно дело, о котором уже шла речь – организация поисковой экспедиции, которую собирался предпринять дон Мигель, не желавший смириться с тем, что никто из его родных не вернулся из похода.

Я не стал его отговаривать по двум причинам. Во-первых, парня вполне можно было понять, так-как желание найти кого-нибудь из выживших родных, а по возможности и вернуть домой, относится к разряду святых желаний, от исполнения которых грех отговаривать. А, во-вторых, хоть дон Мигель был моим любимцем, вся остальная семья Самбульо была мне не безразлична, о чём я уже говорил, кажется.

Конечно, надежды было мало, но мы должны были попытаться, хотя бы, чтобы очистить свою совесть. Эх, если б знать заранее в какую мы попадём адскую карусель!.. Но обо всём по порядку.

В распоряжении дона Мигеля, по-прежнему, была лишь наша древняя, правда свеже отремонтированная, «Анхелика». Корабль, с которым мы прошли огни и воды!

Увы, великолепный флот семьи Самбульо, скорее всего, лежал вместе со своими хозяевами на дне Ла-Манша и Северной Атлантики. Пятьсот лет удачного пиратства киту под хвост! Обидно, но ничего не поделаешь.

Как бы там ни было, отчаиваться не стоило. Даже потеряв всё, можно обрести гораздо больше, если не опустить руки.

Теперь мы не собирались воевать, а потому решили не брать с собой пираний. Команда из девушек была слишком заметна и вызвала бы ненужное внимание в мирном походе. «Анхелика», благодаря своим небольшим размерам, легко управлялась двумя моряками, а раз абордажная команда нам была не нужна, мы решили не брать её совсем, тем более что её большая часть готовилась к трудам совсем иного рода.

В поход отправлялись дон Мигель, Ганс, два престарелых, но ещё крепких свирра, Магдалена и я. Магдалена увязалась с нами, несмотря на животик, который уже рельефно обрисовался, обещая, что в назначенный срок в нём созреет младенец женского пола. По крайней мере, так обещали опытные бабки из свирров, сами бывшие когда-то пираньями.

Конечно, Магдалена отправилась присматривать за своим племянником и воспитанником, а ещё, мне кажется, у неё была задумка, в случае чего надавить на него своим положением, чтобы сдерживать его обычную манеру лезть чёрту в зубы. Официально же она беспокоилась о судьбе своего сеньора и брата, его жены и племянников, хоть сама не верила в их спасение, в чём однажды потихоньку призналась мне.

Мы вышли под голландским флагом, изображая торговое судно, так-как хоть и не собирались воевать, всё равно вступали на вражескую территорию. Эта маскировка казалась удачной, так-как крутые бока «Анхелики» не позволяли сомневаться в её ганзейском происхождении. По голландски в команде говорили все, а наличие беременной женщины на борту, кого угодно должно было убедить в мирном характере нашего путешествия.

Даже старинные, вышедшие из употребления, пушки, играли нам на руку. Такие могли быть именно на небогатом торговом судне и служили скорее для самоуспокоения команды, чем для защиты от пиратов. Но мы не знали, с кем судьба столкнёт нас в море!

«Анхелика» вышла из замковой гавани в конце апреля, а в мае – начале июня, воды омывающие Испанию и Португалию, закипели от новых сражений.

Англия, окрылённая победой, над «Непобедимой Армадой», решила создать свою Армаду, чтобы напасть на Испанию. Честно говоря, такого я от королевы Бесс не ожидал. Наступить на те же грабли, что и ненавистный ей король Филипп! А я-то считал её мудрой женщиной и величайшей королевой из всех, что знала история! И не только я один. Все восхищались Елизаветой Английской, даже её враги, даже те, кто называл её еретичкой и ведьмой.

Теперь же великая королева сделала явную глупость. Вот что значит самой не разбираться в деле, а довериться мнению окружающих трон пиратов и прочих авантюристов. Они забыли, (или не пожелали понять), что львиная доля «Непобедимой Армады» погибла под натиском стихии, а не благодаря доблести английской стали. Вот если бы англичане владели ветрами и могли направлять их удары в те места, сокрушения которых добивались, тогда они действительно были бы страшны. А без этого им оставалось лишь метаться от одной неприступной крепости к другой, без цели распыляя собственные силы.

Это первым понял такой прожжённый морской разбойник, как Френсис Дрейк. Он достаточно быстро бросил бодаться с твердынями Лиссабона и Ла-Коруньи, и занялся своим привычным делом – пиратством, перехватывая в море торговые суда, как французские, так и ганзейские, нарушающие английское эмбарго на торговлю с Испанией.

Всё случилось, когда мы углубились в Ла-Манш, повторяя путь «Непобедимой Армады». Нам хотелось понять – в каких точках европейского континента, разбитый флот мог соприкасаться с сушей? Если наши были в силах, то могли попытаться высадиться на берег для пополнения припасов, либо чтобы искать спасения и помощи у тех, с кем уже долгое время вели войну.