Обреченные

– Нас интересует не просто удачное вложение средств, нужно следовать плану, – судя по недоуменному лицу, она так и не поняла, – Если мы купим все его акции, через месяц в нем может проснуться совесть и он сдаст нас федералам. Вся работа насмарку, и мы будет еще лет пять ждать подходящей возможности.

Другое дело, если он попытается раскрыть нас, будучи акционером. Возникает конфликт интересов. И мы всегда можем подставить его, будто он пытается приписать нам свои ошибки. Даже если суд признает его невиновным, он больше не сможет совершать крупные сделки. Ему просто никто не будет доверять.

На случай, если он решит продать остаток акций третьему лицу, в договоре имелся пункт, запрещающий ему что-либо делать со своей долей еще три месяца после закрытия сделки. Это не такой большой срок, чтобы мы успели ознакомиться и перевернуть остатки его работы, только если он не сливал нам информацию до покупки, – а он, разумеется так и поступал, за приличные выплаты, – Это будет выглядеть как попытка скрыться от последствий, повесить вину на другого или продажа информации третьему лицу. Здесь не так много вариантов – преступление или пособничество, тюрьма или скандал.

– Мы связали его по рукам и ногам, – прошептала она, не скрывая восторга.

Я только пожал плечами – нельзя быть в мафии лишь наполовину. Так нам говорили в детстве, чтобы не было мыслей избежать этой судьбы. Мы рождались и умирали в мафии. Это же касалось тех, кто добровольно вступал в наши ряды. Я напомнил об этом Стефани.

У нее не было другой семьи, которая бы перетягивала одеяло на себя. Но однажды она могла проснуться и пожалеть о своем решении. Тогда будет слишком поздно, нет пути назад. И я напомнил об этом самому себе. Потому что дома меня ждала другая блондинка со светлой душой, острым умом и невероятной красотой, которая заманивала меня как песнь сирены.

– Не нужно меня запугивать, – она рассмеялась, но была сдержана, – Нельзя же вас бросать, пропадете.

Она допила вторую чашку кофе и попросила одну с собой. Мы обсудили план работы на ближайшие три дня и разошлись.