Восставшая против нормы

Конвой вывел осужденного из кабинета.

– Найдется и на вас, полковник, Вера Засулич! – с чувством успел-таки выкрикнуть Дэки, когда дверь кабинета уже закрывалась за ним.

На лице американца появилась широкая улыбка: похоже, ситуация его забавляла. Новообразованные государства, гордо именовавшие себя республиками, повсеместно вводили свои законы, словно соревнуясь между собой в их дикости и нелепости. И вот надо же, чтобы именно в этой республике в армии ввели телесные наказания! Редчайший случай. Правда, американец ничего не слышал об этом нововведении, но вообще-то такое было неудивительно для только-только образовавшихся республик: в армию шли и алкоголики, и наркоманы. И справиться с такой публикой простым словесным внушением было невозможно.

Дэки не мог сообразить, как ему найти выход из этой экстремальной ситуации. Он и опомниться не успел, как оказался на плацу в наручниках и без рубашки.

Его до сих пор трясло от дикой злости: в помещении караулки при гауптвахте прапорщик Дубарь попытался сорвать с него рубашку, резко рванув подол кверху, задирая его на голову.

– Сволочи, – вывернувшись, прошипел Дэки, адресуя это определение прапорщику и охранникам, – я что, сам не могу ее снять?

Он терпеть не мог, когда чужие люди к нему прикасались, и уж тем более пытались его раздеть.

Прапорщик пожал плечами – ну, сам так сам, – и послушно убрал руки. Он даже не догадывался, как близок был к тому, чтобы остаться без пальцев.

Дэки через голову стянул рубашку, скомкал ее и со злостью швырнул в угол, где в простенке между окном и шкафом стояла мусорная корзина, а высоко над ней висел портрет президента Свободной Народной республики и государственный флаг. Прапорщик удивленно поднял брови, а потом усмехнулся и издевательски заявил:

– Ну, наконец-то дождался я момента, когда ты сам добровольно снимешь свою рубашку!

Стиснув зубы и прищурившись, юноша презрительно посмотрел на прапорщика: этот Дубарь постоянно придирался к его одежде: Дэки, видите ли, обязательно должен был носить форменную футболку защитного цвета! Это по такой жаре! А если ему удобней в своей собственной светлой рубашке с накладными карманами, куда так удобно складывать разные мелочи, необходимые для работы? И он упорно игнорировал пожелания прапорщика и, пользуясь правами гражданского специалиста, продолжал носить свою собственную рубашку. Вплоть до сего момента… Да, у прапорщика сегодня праздник!

Дэки был уверен, что экзекуция состоится тут же, в караулке на гауптвахте, под бдительным взором президента, и быстрым взглядом окинул помещение, с тоской понимая, что отсюда ему не вырваться: слишком тесно, чтобы задействовать кнопку экстренной эвакуации, но его под конвоем вывели на плац. Склонность к публичным мероприятиям, по-видимому, являлась отличительной чертой военных.

– Да, тем, которые под кайфом, не так больно, – сочувственно заметил самый молодой из конвоиров, обращаясь к Дэки. —Если б я знал заранее, к чему тебя приговорят, дал бы тебе дозу.

– Опоздал ты, Герка, – насмешливо оскалился конвоир постарше. —Не обломился тебе сегодня клиент…

Темкин пожал плечами, давая понять, что это его не особенно беспокоит. Ну, не сегодня, так завтра…

Дэки насторожился. Опять они про дозу? Он это уже слышал от полковника. Они что, сговорились? А ведь так и становятся наркоманами, подумал он. Первая доза – бесплатно. Сперва – как анестезия, потом – для поднятия тонуса… Оно и понятно, при жизни такой. То-то у них в армии такой высокий процент наркоманов. А этот вот молодой конвойный, Герка Темкин, стало быть, толкает дурь сослуживцам? Интересно, а полковник в курсе?

По-видимому, от этой мысли он переменился в лице, потому что старший из конвойных, истолковав это по-своему, насмешливо заметил:

– Да не психуй ты так, не ты первый, не ты последний… Переживешь!

Переживешь! Конечно, им не впервой издеваться над мальчишками-контрактниками… А ведь не все их жертвы такие выносливые, как Дэки, и не у всех высокий болевой порог! Просто ему достался счастливый билетик в генетической лотерее, а вот другим… От этих мыслей он испытал к воякам такую ненависть, что у него буквально потемнело в глазах, но усилием воли он тут же взял себя в руки. Дэки принадлежал к тому типу людей, которые в экстремальной ситуации в первый момент теряются, но потом начинают искать пути к спасению. Он знал, что очень часто люди не могут найти выход из сложной ситуации только потому, что теряют голову от страха или безудержной ярости. А вот если не отвлекаться на эмоции… И почти сразу же на смену ярости и негодованию пришла спокойная холодная ненависть, совершенно не мешавшая отвлеченным размышлениям. Несмотря на испытанное им потрясение, Дэки не потерял способности к хладнокровному анализу ситуации. Он заставил себя сконцентрироваться на путях решения проблемы.

Дэки лихорадочно размышлял: как выкрутиться? Кто же знал, что он попадет в такую ситуацию! А ведь должен был предположить подобное, видно же было, что прапорщик его сразу невзлюбил! Вот, например, прапорщик был уверен в том, что Дэки не слушает его объяснений, просто потому, что Дэки всегда стоял дальше от него, чем другие военнослужащие. Ну почему он должен был объяснять этому Дубарю, что лачры слышат на большем расстоянии, чем люди? А эти допотопные автоматы Калашникова, неизвестно в каком музее выкопанные! Прапорщик постоянно заставлял рядовых снаряжать магазин на время, так вот Дэки в отведенное время никогда не укладывался. И что, он должен был объяснять Дубарю, при каких обстоятельствах получил проблемы с мелкой моторикой? А если это военная тайна плюс тайна врачебная?

А еще прапорщика бесило, что Дэки одет не по уставу. Ну, не хотел Дэки носить форменную футболку и кепи! Это чертово кепи, как оно его раздражало! Лачры вообще не носили головных уборов, а защитой от солнца им служили собственные густые волосы, тем более что у Дэки они были густые, светлые, прекрасно отражающие солнечные лучи! Так вот Дубарь постоянно придирался к его прическе и выражал желание остричь его чуть ли не наголо, а то, мол, стрижка не по уставу! Дэки, конечно, отбрыкивался от настырного прапорщика, как мог, объясняя ему, что гражданский специалист все-таки не военнослужащий, и таким образом сумел отстоять свое право ходить с такой прической, которая нравилась ему, а не прапорщику, и носить не форменную, а свою собственную рубашку, ту самую, которая теперь валяется в углу возле шкафа. Наверняка с самого начала прапорщик капал на него полковнику, и вот чем все закончилось…

Чуть в стороне от конвойных Дэки заметил прапорщика Дубаря.

– Всыпь ему еще и за выходку с плакатом! – крикнул прапорщику полковник, высунувшись из окна своего кабинета.

…Несколько дней назад Дэки потихоньку вывесил на двери казармы плакат с надписью «Все ушли на фронт» и бутафорский амбарный замок. Он думал, что его не вычислят, но полковник, видимо, догадался, и вот теперь…

– Будет исполнено! – рявкнул прапорщик.

Дэки не сомневался, что будет… Он заметил в руке у прапорщика кнут.

На секунду сердце сжалось от страха, потом забилось частыми упругими толчками, но почти сразу на смену страху опять пришла спокойная холодная ненависть. Дэки посмотрел на происходящее отстраненно, как будто со стороны – именно так его учили действовать в экстремальных ситуациях, и, несмотря на весь драматизм ситуации, ему почему-то стало смешно. Возможно, потому, что происходящее казалось ему каким-то нереальным, как сцена из спектакля. Дэки так и тянуло спросить прапорщика: «Инструмент, поди, приобрели в салоне интим-услуг?», но он сдержался. Эти люди шуток явно не понимают…

А прапорщик Дубарь искоса поглядывал на Дэки, размышляя, не слишком ли жестоко они поступают с парнишкой, ведь он явно не от мира сего, больной на всю голову: мало того, что не курит, так еще и не пьет – это ребята рассказывали, которые с ним ходили в увольнение! Ну, в баре ему бы и так не налили – несовершеннолетний, – так можно ж спиртное купить навынос и устроиться в скверике… Он, Дубарь, так бы и сделал, а этот!… Да еще и девку продажную шуганул, а она ведь недорого брала! А может, у него с деньгами проблемы? Это возможно… Так обратил бы внимание, как на него некоторые офицерские жены поглядывают! При его-то внешности… И вправду, зачем ему шлюхам платить, если приличные женщины и так согласны?

Так нет, в свободное время сидит, журналы читает, Дубарь это сам видел! Ну, «Физкультура и спорт» еще ладно, журнал полезный, но вот «Здоровье»! Вот тут прапорщику и пришло в голову, что у парня, может быть, определенного рода проблемы… Эта езда верхом на роботах! Долго ли до травмы! Вот Дубарь как-то в юности решил на лошади прокатиться, и в результате навернулся о переднюю луку седла как раз этим самым местом! До сих пор вспоминать страшно! Может, и парень тоже …? Тогда понятно, что ему пока не до девок! А теперь еще это…

Угораздило же парня так влипнуть! Но к этому все и шло! С самого начала парень держался подчеркнуто независимо и порой даже своенравно, нарушал воинскую субординацию, и это всегда раздражало прапорщика, однако в парне чувствовался твердый характер, а таких людей прапорщик уважал, даже если не разделял их убеждений. Да, парень был с закидонами, однако свои профессиональные обязанности выполнял безупречно, придраться было не к чему. До того, последнего случая… Интересно, насколько хватит его характера: выдержит ли он до конца или все же сломается?

Дэки с досадой огляделся. Ишь, как косится на него прапорщик! Небось, припоминает все мелкие каверзы, которые до сего момента Дэки творил безнаказанно. Конечно, с плакатом он переборщил, хватило бы и предыдущей выходки, с той табличкой… Тогда ему все сошло с рук. Но не могло же ему везти вечно!

…Решив, что, раз уж американцы прислали им инструктора, то надписи кириллицей на дверях должны быть продублированы еще и на английском языке, Новик поручил прапорщику Дубарю напечатать красивые таблички. Прапорщик Дубарь поинтересовался у американца-инструктора, как по-английски будет «Штаб». Тот сказал, что в обиходе для обозначения штаба применяются две буквы: H.Q. Сказал он это по-английски.

Прапорщик не обладал художественными талантами и к тому же не знал английского языка, хотя и стеснялся в этом признаться. Правда, он знал большое количество английских слов и фраз и даже умел произносить их к месту, что создавало иллюзию того, что он, хоть и на примитивном уровне, но все же владеет языком, однако читать по-английски он не умел и алфавита не знал. Поэтому он записал названия английских букв кириллицей, так, как услышал – эйч кью. И пришел с этим листком с записью к Дэки, решив переложить на того нудную работу по распечатке табличек.

– Это еще что такое? – удивился Дэки. Он тоже не знал английского алфавита и тоже не торопился в этом признаваться.