Редкий экземпляр: собственность империи

Надя стараниями тех же специалистов встала на ноги уже на следующий день. В ней проснулся профессионал с жаждой новых неведанных знаний, и она, отмахнувшись от предложения поберечься и отдохнуть, хвостиком бродила за учеными.

Леня после долгих уговоров тоже остался. Мы понимали: как только он покинет безопасное место, на него выйдут боевики «Ариадны», исход предугадать несложно. Чтобы не чувствовать себя лишним, помогал мужчинам в укреплении бункера, однажды выезжал в Благовещенск по каким-то очень важным делам Арсена. Они вообще подружились, как я заметила, хотя очень отличаются характерами. Если пилот – рубаха-парень, веселый и неунывающий, то полицейский, в основном, серьезен и сосредоточен.

Все были при деле. Я большинство времени проводила с Маратом. Теперь можно было говорить, не таясь, и я смело высказывала свои мысли, чувства, переживания, эмоции. Ему было интересно абсолютно все, что со мной происходит, вплоть до длины волос и одежды. Естественно, от комбинезона компании я избавилась при первой возможности, и теперь ходила в обычной серой футболке и черных джинсах. Прямо как в старые добрые времена.

Он как мог избегал щекотливой темы, касающейся его состояния, я тоже трусила, не желая признавать наше безвыходное положение. В конце концов, оно почти постоянно таково, и что теперь, сложить ручки и сдаться?!

Когда я рассказала ему о планах Игоря, он долго ругался, костеря бывшего босса, но спустя некоторое время поменял точку зрения.

«Если бы я мог узнать состав препарата, – вздохнул в моей голове мужчина. – И изготовить антидот…»

– Я могу узнать? Здесь же куча ученых, – предложила я. – Наверняка кто-нибудь из них да сталкивался с новым изобретением компании.

«Хорошая идея! – Марат обрадовался так, будто он пятилетний мальчишка, получивший на Новый Год обещанный подарок. – Зови их прямо сейчас! Ты будешь нашим посредником!».

– Сделаю!

Я помчалась к умникам. Их любимым местом, естественно, стала лаборатория, совсем небольшая, всего квадратов десять. Нехватка площади для работы – или чем они там занимаются? – частенько служила поводом для споров. Вот и теперь я застала степенных в обычное время ученых ругающимися из-за каких-то пробирок. Чтобы перекричать порой даже слишком эмоциональных профессоров, пришлось самой орать во весь голос. Но сработало, и просьба Марата прозвучала почти в полной тишине. Так как секрета в моих способностях к чтению мыслей не было, удивляться никто не торопился.

Трое ученых пришли в восторг от того, что получили возможность «побеседовать с легендарным гением». Я даже гордость почувствовала, хотелось ответить: да-да, это мой друг, он действительно невероятно крут! Остальные ответили более сдержанно и сообщили, что у них есть другие занятия. Это, например, какие? Впрочем, зачем мне это знать? Думаю, Руслан и его люди контролируют их деятельность, чтобы не было неприятных сюрпризов.

Как только мы подошли к кровати, и я взяла Марата за руку, в голове раздался его звонкий голос: «О, Виктор Михайлович, признаться, его я увидеть не ожидал. Он же верен боссу. Впрочем, времена меняются…»

– Он приказал их всех убить, – напомнила я.

«Хм, точно. Тогда его поведение объяснимо. Девочка моя, будь с ними предельно внимательна, они на твоей стороне не из-за жажды справедливости или жалости. Во-первых, им это выгодно, вряд ли они смогли бы избежать гибели без помощи брата. Во-вторых, дело в возможности принять участие в эксперименте с экземплярами. У них не было соответствующего допуска. Ты поняла меня?»

Неожиданно серьезный тон мужчины не напугал, конечно, но заставил присмотреться к нашим союзникам повнимательнее.

– Да, Марат, разумеется, – ответила тихо, покосившись на постную физиономию обсуждаемого дядечки.

«Вот и славно! Я в тебе не сомневаюсь, ты у меня умница, вон какую работу проделала, фактически одна! Ладно, начнем, пожалуй. Расспроси их о препарате. А именно…»

Дальше речь пошла о разнообразных составах, формулах и прочей научной лабуде, которую я сумела бы повторить только благодаря невероятной памяти. Их значения, любезно объясняемые мне мужчинами, для меня так и остались тайной. То есть, если бы я очень постаралась, может быть и поняла что-нибудь, но не видела смысла. Я знаю главное: они обсуждали созданный недавно яд. Причем с таким интересом, что становилось слегка не по себе. Даже Марат, вернее, его голос внутри стал жестче, отрывистее, я видела его таким несколько раз, но не привыкла, со мной он всегда мягкий, добрый, ласковый… Хотя могу ли я употреблять столь весомое слово: всегда? По сути, вместе мы провели лишь несколько недель.

Научные разговоры длились долгие часы, плавно перетекшие в целые сутки. Я-то могу обходиться без сна сколько угодно, но поразительная выносливость собеседников вызывала уважение. К тому времени, как Марат попросил покоя, сославшись на то, что ему стоит обдумать полученную информацию, они выглядели порядком уставившими, но на ногах держались бодро.

Измалеванная разными формулами прозрачная доска, которую им притащил лаборант Антон, так и осталась стоять посреди комнаты, когда мы с ученым остались одни. Я погладила его руку, собираясь последовать примеру его коллег, но он остановил.

«Девочка моя, я кое-что тебе продиктую, а ты запиши. Учти, об этом никто не должен знать, кроме моего брата. У меня нет доверия ни к одному из тех, кого спас Руслан, хотя, естественно, его поступок был необходим».

– Почему?

«Вероника, я работал с ними долгие годы. Тот же Виктор Михайлович, мы начинали примерно в одно и то же время».

– Что я должна записать?

Пришлось подтащить доску поближе к кровати, чтобы не разрывать телесный контакт с мужчиной. Формула получилась длинная, заумная, с кучей скобочек и ссылок.

– Что она означает?

«Это антидот».

– Но… ты же сказал, что…

«Я знаю, что сказал. Повторюсь: у меня нет доверия к этим людям. Они с нами, пока им это выгодно. Получив уникальные знания, они легко могут переметнуться. Не обязательно на сторону босса, не сомневайся, и у этого мерзавца достаточно врагов. Никому не нравится существовать под пятой более сильного…или хитрого».

– А что мне с ней делать?

«Пока сохрани, а дальше распорядись по своему разумению. И запиши кое-что еще».

Я старательно вывела еще один набор химических символов.

– А это что значит? – глянула на длиннющую вереницу латинских букв и цифр.

«Наше спасение, девочка моя. Это формула вакцины, которая заменит существующую. Мир не будет больше нуждаться в вашей крови. Вы свободны».

Глава 28. Метод врага

Игорь был привязан к стулу, на котором сидел, на лице – тряпка, служащая и кляпом и повязкой для глаз. Я заглянула к нему впервые за все время нахождения здесь и, признаться, немного боялась. Но не его, в окружении друзей он мне точно ничего не сделает. Опасалась себя, своей реакции, своей ненависти и злости, которую любовно взращивала, пока находилась в его власти. И теперь, когда роли поменялись, стало не по себе: вдруг я ни разу не лучше, и сейчас, получив возможность сделать с ним все, что угодно, черная сущность выльется наружу?

Мы все еще не решили, что с ним делать. Убить? Заставить выйти на связь с заместителями, чтобы преследование нас прекратилось? А что потом? Снова вопросы, на которые никак не получается найти ответы.

Меня научили избавляться от кляпа, чтобы глаза оставались под темной тканью. Когда его рот освободился, мужчина сплюнул, попав себе на колено, и скривился.

– Что, пришли поглумиться? Кто там? Руслик, ты? Собираешься покарать за то, что я сделал с вами тремя? Так начинай! Не думал же ты, что я буду умолять о пощаде.

Надо отдать должное, я и правда ожидала именно этого.

– Эй, что молчишь? – не унимался Игорь. – Вероника, а может это ты, детка? И сейчас стоишь и, как всегда, обливаешься горькими слезами? Скажи, а тебе меня ни капельки не жалко?

О нет, жалость – вовсе не то чувство, которое я к тебе испытываю, мразь!

– Господа, ну раз вы пришли помолчать, то не мешайте, я вообще-то спал! – наглость этого субъекта просто зашкаливала. – Кстати, подумайте пока о том, чтобы меня отпустить. Обещаю, убью вас всех нежно. А нашу маленькую крошку, возможно, вообще оставлю себе живой. В качестве сувенира. Но, естественно, сделаю так, чтобы ее глупую кудрявую головку никогда не посещала мысль, чтобы предать меня!

Он провоцировал, я молчала. Замерла в каком-то метре от того, кто называл себя моим хозяином, и не могла выдавить и слова.

– Слышь, ты, кто тут пыхтит! – разозлился Гринер. – Если тебе дорога твоя жалкая жизнь, советую освободить меня прямо сейчас, иначе, клянусь, мои ребята тебя лично будут колоть и резать так долго, что ты взмолишься о смерти!

Я прекрасно видела его бессильную ярость, признаюсь: отчасти это было даже приятно. Я еще помню свое чувство безысходности, но пришла сюда для другого.

– Мне нужно знать, как работает твой новый препарат, – произнесла хрипло, голос все-таки подвел.

– О, так это все же ты!

– Как?

– Ну что ты все о делах? Поболтаем о жизни?