Редкий экземпляр: собственность империи

Над ухом послышался щелчок взведенного курка. Дуло серебристого пистолета, выглядывающее из-за плеча, красноречиво смотрело в грудь ученого.

– Вы с ума сошли?

– У тебя две секунды.

Профессор посмотрел на меня, потом на Эрика, покачал головой и выдавил, словно через силу:

– Хорошо. Пойдемте.

Через десять минут я наблюдала, как темно-красная кровь скользит по прозрачной трубочке в вену моего гения. По признанию Виктора Михайловича, еще чуть-чуть, и спасать было бы некого. А сейчас, возможно, удастся откатить его состояние назад.

– Где Руслан?

– Возится с Арсеном.

– Позовешь?

Эрик кивнул, покосился на ученого и вручил мне свое оружие.

– Держи, на всякий случай.

Видимо, он, как и Кольцевой-младший, мало кому здесь доверял. Я благодарно кивнула.

– Давай же, милый, умоляю, – прошептала, погладив опять покрывшуюся морщинами кожу гематолога. – Борись, ты же очень сильный. Сильнее меня так точно. Как ты оставишь свою девочку? Что я буду без тебя делать?

– Жить…

Я чуть не подпрыгнула, услышав до боли желанный голос, и не сразу поняла, что прозвучал он не только у меня в голове. Не до конца веря в происходящее, всмотрелась в родное лицо. Из-под чуть приподнятых век лились слезы, пересохшие губы произносили слова с видимым трудом, но это случилось: он пришел в себя!

– Марат! – я бросилась к нему, но вовремя одумалась, и прижималась к груди очень аккуратно, чтобы, не дай Бог, не задеть многочисленные проводочки. – Мой хороший!

– Привет, – раздался едка слышный шепот.

– Я так рада, что ты проснулся.

– Прости, девочка моя.

– За что мне тебя прощать?

– Моя вина, что так все вышло.

– Ты ни в чем не виноват!

– Не спорь.

– Не буду! Господи, спасибо!

– Милая, не плачь, пожалуйста, – слабая рука коснулась вздрагивающей макушки, провела. – Это разрывает мне сердце.

Вопреки обещанию самой себе больше не реветь я всхлипывала, стараясь не зарыдать в голос.

– Брат, ты очнулся!

Руслан ворвался в комнату, снес стоящую на его пути доску для записей, перепрыгнул через стул и рухнул на колени с другой стороны кушетки.

Марат медленно повернул голову к нему.

– Какой ты громкий, братишка, – на бедно-сером лице появилось подобие улыбки. – Рад тебя видеть.

– А я-то как рад! Ты нас капец как напугал!

– Как всегда…

– Не болтай! Ну ничего, раз проснулся, дальше пойдет как надо. А то твои умники вопили, что все плохо. Козлы!

– Прости, Руслан, но они говорили все верно.

– О чем ты?

– Руслан…– медленно движение, и покрасневшие глаза находят мои, – Вероника… Я вас так люблю!

– Мы тебя тоже, мой хороший!

– Эй, давай только без этого, брат!

– Дайте мне сказать.

Мы заткнулись, наблюдая, с каким трудом ему дается каждое слово. Хотелось помочь, поддержать, успокоить… но фактически это он успокаивал сейчас нас.

– Ребята… вы такие… вы – моя семья. Вероника, девочка моя, ты же знаешь, как сильно я тебя люблю? – киваю, глотая слезы. – Клянусь, я бы подарил тебе весь мир, будь у меня…чуть больше времени.

– Ты уже подарил!

– Я счастлив, если ты и правда так думаешь. Будь и ты счастлива, любовь моя. Пусть…ты заслуживаешь этого. Я видел!

– Я люблю тебя!

Хриплый тихий смех.

– Какая ирония. А ведь я мечтал это услышать…долгие годы.

– Марат!

– Все хорошо, Вероника. Руслан, береги нашу девочку, она сокровище. Брат, прости за все, я…я не мог поступить иначе. Ты же знаешь?

– Да.

– Это хорошо. Я вот думал: как бы мы жили, не сделай я то, что сделал…