Три капитана

– Да ладно, – махнул рукой Михаил, – сейчас придёт.

– Кстати, Юл, – улыбнулась Наташа, – ты знаешь, с чего начался наш с твоим господином капитаном роман?

– Нет, но жажду узнать.

– Так слушай. Мне шёл шестнадцатый год, родители стали меня брать во взрослую компанию. И вот я увидела его! Он был великолепен – сдержан, вежлив, но стоящий как-то на особицу. А говорил! Его мнения были не просто умными, а единственно верными. Сколько же ему было лет?

– Я понимаю, дорогая, что красивой женщине не обязательно быть умной, но прибавить к пятнадцати десять – нашу разницу в возрасте…

– Не перебивай. Так вот, в какой-то момент мы оказались вдвоём. Условно, конечно, вокруг были люди, просто мы одновременно присели на диван. И он спросил меня, как я учусь. И я ответила, что не думаю, что его это на самом деле интересует, а что он просто не знает, о чём со мной разговаривать. Обычно взрослые после такой отповеди терялись и начинали меня избегать. А он засмеялся (как ты засмеялся, счастье моё!) и сказал, что теперь знает. И мы стали болтать. А к концу разговора, я решила про себя, что когда вырасту, выйду за него замуж. И вышла ведь, Юл, отметь!

И тут раздался звонок. Михаил пошёл открывать. Он вернулся, пропустив вперёд Сергея и незнакомую девушку. Сергей, держась по обыкновению бесстрастно, произнёс чуть излишне ровным голосом:

– Миль пардон за опоздание, подломился каблук, шли потихоньку. Её зовут Александра. Прошу любить и жаловать.

Девушка улыбнулась:

– Меня зовут Сашей. Я невеста вашего друга Сергея. – Она на мгновение замолчала. – Правда, он только что услышал об этом впервые.

Наташа хихикнула, Михаил опустил голову, скрывая улыбку. Юлий восхищённо всплеснул руками:

– Сергей Георгиевич, когда вы окажетесь без работы, вы с таким лицом сделаете карьеру в кино – будете сниматься в фильмах ужасов!

Сергей постарался сделать елейное лицо и ласковым голосом героя кинокомедии промолвил:

– Дорогая, я знаю, что ты можешь всё. И у меня к тебе, невесте, просьба – сделай так, чтобы этот малоприятный тип, – он указал на Юлия, – стал, наконец, обращаться ко мне на ты.

– Легко. Так, делаю грозный вид. А теперь – берегитесь! Если вы не будете обращаться к моему жениху на ты, я буду везде и всюду называть вас Юликом. По делу и не по делу, но всегда очень громко.

Все засмеялись, а Сергей озабоченно заметил:

– Боюсь, моя карьера в триллерах под угрозой. Появился сильный конкурент. Гляньте на его морду лица.

Юлий взял винный бокал и налил в него грамм сто водки. Демонстративно выпил и занюхал рукавом.

– Хорошо, Сергей. Но если твоя невеста не будет говорить мне ты, а я, соответственно, ей, я буду называть тебя Сергунчик.

Михаил перекричал смех:

– Теперь очередь за мной, только не хватай больше водки, нам сидеть ещё долго.

– Но, господин капитан…

– «Господина капитана» оставишь для особо торжественных случаев. Ясно, рядовой Кондэ?

– Какая возмутительная спесь! – Вмешалась Наташа кротким голосом. – Юноша уже лейтенант милиции, скоро станет старшим лейтенантом, а его… Рядовой Кондэ! Прямо рыдаю над судьбой бедного мальчика! – Он посмотрела на мужа. – И, Мишель, гости до сих пор стоят на ногах! Саше поставь стул возле меня.

– Мальчик! – перебил её Юлий. – Да я старше этого чудовища на два года! Михаил, я… тебя… понял. Только уймите… уйми… свою ехидну!

– Ехидна, уймись! Серёг, поставь Саше стул возле ехидны. Саша, что там у вас с каблуком?

– У тебя. В смысле, мне надо говорить ты. А с каблуком ничего. Я просто Сергею наврала. Он явно хотел придти раньше, дабы свести на нет церемонию знакомства. И избежать, думаю, того, как она состоялась. Вот и пришлось соврать и ковылять на целом каблуке.

– Саша, ты прелесть! – Наташа смеялась над обескураженными лицами мужчин. – Иди садись скорей, поболтаем всласть!

И застолье покатилось своей чередой.

Саше шептала Наташе:

– Я не понимаю, что со мной происходит. Мать и дед намекают на мою излишнюю застенчивость, а я сейчас так разошлась. И мне совсем не стыдно; стыд, наверное, придёт потом. Какой ужас!

– Успокойся, Сашка! Мы ровесницы, но в чём-то я чувствую себя умудрённой женщиной рядом с девчонкой.

– В чём-то так и есть.

– Так вот, твои застенчивость и скромность были у тебя на лице, даже когда ты, как сама выразилась, разошлась. А разошлась … Во-первых, и это главное, ты по-настоящему любишь, любима и счастлива. Во-вторых, тебе хорошо с нами, ты чувствуешь себя в безопасности. Ну, и, в-третьих,. У тебя проявилось, как говорит мой милитаризованный муж, мужество отчаяния. Ты ведь не была до конца уверена, что будет так, как получилось?

– Не была. Но я не могла больше быть в неизвестности. Меня как будто пронзили холодным железом.

– Вот я и говорю, ты всё делаешь правильно. Ой, смотри, твой собирается сказать тост! Так, это третий. Сейчас выпьем, и мужики закурят. И заговорят о том, как мы с тобой очаровательны. А после четвёртого будут песни и танцы. Увидишь, что и я танцую.

Михаил погасил сигарету и встал.

– Ну, друзья, прошу поднять рюмки, бокалы, стаканы, железные кружки … У кого какой вкус. И я предлагаю выпить за ту радость, которую подарил нам сегодня Сергей. За тебя, Александра, Саша, Сашенька, Сашка!

Саша вспыхнула так, что на её глазах показались слёзы. Наташа поцеловала её в щёку, а Сергей, сидящий напротив, просто на неё смотрел. Но как смотрел! И как она была сейчас счастлива!

Юлий с гитарой устроился на диване, тронул струны, прислушался. И кивнул Михаилу. Тот подошёл к креслу жены, легко взял её на руки и сделал скользящий шаг. И Юлий заиграл и запел:

Вальс устарел, говорит кое-кто, смеясь,

Век усмотрел в нём отсталость и старость.

Робок, не смел выплывает мой первый вальс[13]

…

Вечер продолжался, и в какой-то момент Юлий как бы между прочим задумчиво произнёс:

– Господин ка… Миш, а мне почему-то казалось, что жених с невестой должны станцевать танго. Этакое, знаешь, щемящее…

Оба они, да и Наталья тоже, знали, что Сергей не умеет танцевать. Так, при необходимости, мог потолкаться под музыку, но танго… Наталья хотела что-то сказать, но не успела.

Сергей встал, обошёл стол и склонил перед Сашей голову, щёлкнув каблуками. Протянув руку, помог ей выйти из-за стола и вывел на середину комнаты.

– Только чтобы именно щемящее. – Он строго посмотрел на смутившегося Юлия. – Со слезой, печалью и страстями. Вот, помнишь, на твоём дне рождения родители твои пели? Когда говорили, что вспоминают молодость?

Юлий кивнул, взял гитару. И полилось танго, со слезой, печалью и страстями: