На Краю Бытия. Переплетение миров

– Олег! Стой, ты убьешь его. Это просто бред.

– Он последний видел Надю. Я должен знать. Кто стоит за Ринатом? Отвечай сукин сын!

– Ринат? – переспросил вопрошающий голос Сергей, – я не знаю. Кто вы?

– Отойдите! У него кровь горлом пошла! Я буду жаловаться.

– Олег, он явно не убийца. Он сам получил свое.

– Товарищ майор, – Олег был непреклонен, – По имеющейся у меня информации этот тип был замешан в помощи Ринату и бизнесу, который он вел. Мои люди неоднократно следили за их встречами по всему городу. Он обязан и должен знать. Иначе я сам, клянусь жизнью, отправлю его к Создателю!

– Медсестра! Пережимайте вену вот здесь… Медсестра…

Ворвавшиеся голоса, стали стихать, оставляя Сергея наедине с самим собой. В звенящем от тишины сознании сиротливой тенью пронесся страх. Что-то на планете Земля шло не так. Только что? Все это только предстояло вспомнить.

Велесов решительно встал и направился в лесную глубину.

На ходу лучше размышлялось.

Теперь он был, как никогда уверен, что от успеха его обучения на Фаэтоне зависит жизнь. И жизнь не только его.

Глава 8: Кристалл души

Уже две недели подряд Сергей Владимирович Велесов, как прилежный ученик вглядывался в тела полевых мышей, стараясь увидеть в их глубинах искомые кристаллы души.

Все предпринятые попытки результата не принесли, под каким бы углом он не вглядывался в грызунов, стараясь проникнуть сквозь шерсть в самое естество. Также остались безрезультатными попытки прочувствовать собственный, внутренний фантом.

Мыши, поначалу пугающиеся человека, по прошествии нескольких дней, привыкнув к его неподвижной позе, вели себя так, как обычно, подставляя утреннему солнцу свои коричневые, лоснящиеся бока.

К своему удивлению Сергей поймал себя на мысли, что стал узнавать отдельных мышей, верно выделив в стае вожака, его ближайших прихвостней, стал различать самок и самцов, молодых и старых.

«Юный натуралист, твою мать» – подумал он про себя, – «сижу и занимаюсь всякой хренью, пока Ворона где-то носит. Обещался быть к утру, но ведь к какому утру не уточнил, старый пройдоха! А между тем кристаллы душ так и остаются неосуществимой задачей»

Велесов плюнул и с облечением увидел, как из норы под корнями дерева показалась молодая самка, обвешанная гроздьями молодых мышат, держащихся за ее шерсть.

Сергей облегченно вздохнул – за эту самку, невольно привыкнув к мышиной семье, он уже начал переживать.

Дело в том, что еще неделю назад, Велесов заметил, как неправильно, непропорционально раздут ее живот. В процессе наблюдения и анализа стало ясно, что мышь попросту беременна и ожидает потомства, при этом, не отказывая себе в принятии традиционных солнечных ванн.

Предстоящее материнство делало ее уязвимой – когда тень хищной птицы проносилась над телами мышиной семьи, беременная самка всегда немного отставала в своей попытке спастись и когда будущая мама исчезла несколько дней назад, Сергей с досадой подумал, что какой-нибудь пернатый или ползучий хищник все-таки смог ее достать.

«Жива и здорова! Пропажа наша» – весело и с облегчением подумалось Сергею. Вид деловито вышагивающей новоиспеченной матери, волной радости накрыл его душу, отвлекая от насущных проблем.

Вдруг, словно морок накрыл раскрасневшиеся глаза. Вместе с чувством радости взор Сергея проник немного внутрь маленького животного, являя необычное зрелище переливающегося, разноцветного тумана небольшого, нечеткого образования в глубине ее тела.

Стараясь не спугнуть видение, Велесов внимательно присмотрелся и к телам потомства, гроздями свисающего с шерсти матери.

И внутри новорожденных мышат, и внутри каждого члена мышиной семьи, живой рекой перетекал разноцветный туман их мыслей, чувств и энергий, особенно сильно сосредотачиваясь в самой сердцевине.

За спиной хрустнула ветвь под тяжелой ногой идущего человека.

– А! Ну вот наконец-то ты и выполнил то, что я просил. – Ворон был весел и беспечен, будто не отсутствовал несколько недель в этих местах, – я уж боялся, что ты совсем безнадежен, – он широко улыбался, давая понять, что это всего лишь дружеская шутка.

– Где ты был? – вопросом ответил на приветствие возмущенный Сергей, – то, что я вижу, кстати, совершенно не похоже на кристалл или на снежинку, как ты мне описывал! Образования внутри больше вызывают ассоциацию с разноцветным туманом, гуляющим в глубине их тел.

– У животных нет четко выраженных граней кристалла души. В грани кристалл обрамляет сознание. Просто не хотел тешить лишний раз твое самолюбие. Если человеку сказать, что он ищет, он будет видеть искомое во всем, но это не будет являться истинным видением! Проще ввести в легкое заблуждение и с удовольствием выслушивать сформированные догадки, в процессе изысканий правды, – вглядевшись в недовольное лицо Сергея, выражающее предельное несогласие с подобными умозаключениями учителя, Ворон поспешил изменить тему, – Ты не в духе. Так бы предложил взглянуть на мой. Внутреннее состояние то запомнил, позволяющее видеть?

– Облегчение, отрешение, отсутствие лишних мыслей, – ответил Велесов, решив все же сменить гнев на милость.

Он никогда не любил сюрпризы и поэтому считал, что фаэтонец поступил с ним несколько нечестно, проведя иной тропой к познанию.

– И не только. – Ворон призывно поднял палец вверх, – просто твое внимание много дней было сфокусировано на этой проблеме. Накрадываясь на твои действия, внимание раз за разом пыталась пробить брешь твоего прежнего восприятия, как вода, либо находя дороги, либо прокладывая их. Теперь все пойдет намного легче, трудно только в первые разы. Ну что, кристалл мой посмотришь? – Ворон улыбнулся, в призывном, открытом жесте раскидывая руки.

– Извини! Сейчас попробую. – Сергей взглянул на тело Ворона, дотошно воспроизводя внутри все ощущения, что посетили его минутами ранее.

Едва его взор, минуя бренное тело фаэтонца, проник внутрь, как фантомные и физические глаза Сергея поразило яркое, разноцветное свечение, отбросившее его назад, в сторону мышиной семьи, убегающей от резкого движения

Пока глаза не поразила боль, а тело боль от падения, Велесов успел увидеть огромный, переливающийся монолит невероятной глубины и мощи.

Кристалл души Ворона был огромен и источал нестерпимый, яркий, схожий по силе с излучением солнца в зените, свет.

Казалось немыслимым, как образование подобных размеров помещалось в небольшое тело старика.

– А никак, – ответил Ворон, будто бы читая мысли ученика, – размеры кристалла души никак не зависят от размеров физического тела. Границы лишь особенность восприятия. Кристалл может быть таким большим, каким сможешь его взрастить внутри. Пределов нет.

– Он просто огромен! – Сергей присел, облокотившись о ствол дерева, – твои возможности воистину велики.

– Как и у любого Хранителя Планеты, мой друг. Защищать родную землю должен каждый живущий в этом мироздании. Сила Хранителя есть защитная реакция каждой планеты, на которой есть осмысленная жизнь. Сама ее энергия, суть, выбирает род проводников в этот мир, призванный для одной цели – оборонять и хранить ее душу, ее животный и растительный мир. Счастье, что этот выбор, когда то пал на мою семью, вот только защитить Фаэтон мне не удалось…

– Где ты был все это время? Две недели не малый срок! Я чуть было не уничтожил все съестные припасы, пока ждал тебя. Кстати, очень удобное изобретение для путешествий!

– Две недели? – старик выглядел обескураженным подобной новостью, – странно… По моим ощущениям прошел несколько иной временной интервал.

– Видимо это время, ты провел весело и продуктивно, если ты, между прочим, совершенно позабыл о своем нерадивом ученике.

– Между прочим, – передразнил Ворон Сергея, – именно мое отсутствие помогло тебе понять процесс формирования внутреннего взора и реализацию его потенциала в реальном мире. Когда пытаешься совладать с новой информацией, полезнее любой компании будет одиночество и единение с природой.

– Я соскучился по твоей болтовне, – Сергей улыбнулся, примечая в лиловокожем старике своего старого, дорогого сердцу, друга, – так, где тебя носило?

– Я пытался преодолеть границы своей статичности, удаляясь от тебя на максимальное состояние.

– И как, получилось? – участливо спросил учителя ученик.

– Нет. Через несколько сотен километров мой мир перестает существовать, превращаясь в туман – зеленые зрачки Ворона излучали грусть, – видимо существует огромный ореол твоего присутствия, который все-таки имеет границы. Дальше тумана я улететь не смог.

– Ты пытался преодолеть его?

– Конечно пытался… Но серая пелена скрывала в себе неприятные открытия. Крылья не толкали воздух. Они толкали лишь пустоту и загустение серого морока. С каждым махом крыла я распадался тонкими нитями праха. Мне потребовалась вся моя сила, чтобы окончательно не раствориться в тканях мироздания, без конца регенерируя свое тело в процессе полета. Что бы я ни делал, что бы ни предпринимал, туман все равно выбрасывал меня назад.