Фантазия. Сборник рассказов

Фантазия. Сборник рассказов
Иван Сергеевич Соловьёв

Сборник рассказов, в котором собраны три небольшие истории о смелости, страхе, предательстве и о лишнем человеке. Окунитесь с головой в судьбы главных персонажей и пройдите с ними поворотные события их жизней.

Иван Соловьёв

Фантазия. Сборник рассказов

Сыр и пули

Небо прогибалось под тяжестью серых и будто выточенных из камня туч, солнце не пробивалось сквозь них уже вторую неделю, а ветер как бы он не старался, так и не мог их разогнаться. Дожди лили без всякого предупреждения, а воздух так и не мог прогреться, хотя деревья уже стояли зелёными и ждали лишь тепла откуда-то с запада. Каждый май на юге Балер проходил по одному сценарию и все жители уже давно свыклись с этой природной депрессией и не выказывали ей никакого внимания. Эта погода удивляла лишь приехавших сюда офицеров со всей страны, хотя и простые солдаты сетовали на неё не меньше. Фронт уже как два месяца сдвинулся в сторону юга и бои под столицей вспоминали только как дурной сон.

Контебаль – некогда самый крупный и богатый южный город Балер, теперь выглядел крайне грустно. Вражеская артиллерия разнесла его в первые же недели войны и от него остались лишь руины. Одинокие уцелевшие домики служили штабами или квартирами для офицеров, простым солдатам приходилось спать в палатках. Хотя городу и не повезло, на его окраине всё ещё поддерживались в жилом состоянии многие летние резиденции, дачи и особняки.

Один из таких особняков принадлежал семье Бладденвиль, некогда весьма богатой, но с приходом войны потерявшей всё своё состояние. Вдова Мэри осталась единственной владелицей этого массивного готического гиганта, возвышающегося одинокой скалой над опустевшей улицей. Хозяйка была нравной и упёртой женщиной, из-за чего осталась в городе даже после того как армия год назад отступала к столице, а смерть мужа сделала его до боли циничной, что бесило старых и нравилось молодым офицерам. В свои тридцать пять она всё ещё выглядела свежо, а взгляд и походка выдавали в ней её прежний оптимизм и жизнерадостность.

– Мисси Бладденвиль, позвольте. Может быть, это покажется вам бестактным, но я просто не могу не спросить, как умер ваш муж? Не поймите меня не правильно, просто столько ходит слухов… – со всей возможной учтивостью в голосе спрашивал молодой, русый офицер с напомаженными волосами и пахнущий так будто хотел перебить запах пота после километровой пробежки. Он сидел и потягивал уже третью чашку кофе в большом банкетном зале особняка.

– Его расстреляли. – Сухо ответила ему вдова, – Сначала хотели сослать на острова, он же всё-таки представитель знати, а потом приговор пересмотрели. Когда его кидали в повозку с трупами никто почему-то не посмотрел на его фамильное древо, – Мэри говорила это голосом полным скуки и тоски, однако в глазах её в этот момент блеснуло что-то хрустальное.

– Но, позвольте… Ещё раз прошу извинить меня за всё это любопытство, но за какие такие провинности? – Не успокаивался офицер, хоть и выдержал положенную паузу и выказал всё необходимое удивление.

Старик Гудс, сидевший с ними за одним столом лишь усмехнулся, обнажив свои зубы, сосчитать которые можно было на пальцах двух рук.

– Антигосударственный саботаж. – Не разжимая губ, процедила вдова.

– Шпионаж… или что же, измена? – всё не унимался офицер.

Мери молчала.

– Так ведь господин Бладденвиль, вроде как торговал ещё до войны с тамошними торговцами и заключил несколько сделок, а как война началась, он товар им отправил, а денег не получил. Ну вот он и пошёл, значит, в канцелярию ходатайствовать, ну что бы деньги вернули. Однако там видимо не тем людям он попался, он ведь сам был мягкий и доверчивый, а они его под мышки да на расстрел, мол, предатель отдаёт товар врагу. Его там схоронили, а бедную госпожу Мэри с носом и оставили, – всё это говорил старик, сидевший до этого в молчании и лишь улыбающийся и посмеивающийся вопросам молодого офицера.

После этого рассказа Мэри на мгновение поразила его полным холодной ненависти взглядом, но потом сразу обратилась в своё обыденное безразличие. Офицеру, имя которого Кристофер Стомпсон, было очень неловко в этот момент, и он не решался прервать молчание. Его назначили устроить в этом особняке приём для военных чинов, который состоялся по поводу взятия ещё одного небольшого городка. Хотя линия фронта была всего в ста с лишнем километрах от Контебаля, в особняк обещали доставить вино и закуски.

– Даю слово, Роберт, когда-нибудь я подрежу ваш язык, – наконец прервала молчание вдова, обращаясь к старику.

– Прошу простить мисс Мэри, просто скучно вот так сидеть… – начал было оправдываться Гудс.

– Достаточно, – прервала его Мэри, и в зале снова повисла тишина. Лишь холодный дождь и потрескивание огромного камина оживляли своим звуком величественную залу.

– Ну что продукты уже на месте, есть какие-то новости? – вдруг оживился офицер, видя приближающегося к ним молодого парня, который был одним из работников нанятых госпожой Бладденвиль около года назад. Работник всё это время провёл на улице, ожидая повозок, но вернулся мокрый, грустный и с пустыми руками.

– Нет, сэр, по всей видимости, дорогу размыло, они задерживаются и к сегодняшнему вечеру никак не будут, – немного робея и конфузясь, ответил ему работник Чарли.

– Чёрт, и какой идиот прокладывал эти пути снабжения! – Выругался офицер, но тут же опомнился, – Ох, извините за эти грубые слова госпожа Бладденвиль. Всё время забываю что я не в штабе.

Мэри лишь молча кивнула на его слова и пригубила чашку горячего напитка. Они сидели и ждали продовольствия уже второй день, им уже пришлось откладывать приём два раза, и третий был бы роковым для всей компании, и каждый это понимал. Привезти смогли только вино сомнительного качества и на этом все угощения для стола закончились.

– И как же нам теперь быть, господин капитан? – сквозь зубы и натянутую улыбку саркастично заметила Мэри.

Офицер подпёр голову одной рукой и напряженно думал, работник всё ещё стоял перед ним и ждал указаний. Чарли был стройным, худощавым молодым парнем, он исполнял роль лакея и так же как Роберт Гудс и кухарка, был принят в особняк Бладденвилей около года назад. Мэри спасла его от службы, приняв на работу, и из благодарности он выполнял абсолютно любые указания.

– Извините, что вмешиваюсь в разговор, но в подвале, вроде, был сыр… – произнесла кухарка, пришедшая с подносом забирать чашки.

– Что ещё за сыр? – вдруг оживившись вскрикнул Стомпсон.

– Самый обычный сыр, лежит у нас в дальнем конце подвала, я говорила госпоже… – продолжила женщина, но тут же увидела лицо вдовы, которое всем своим видом заставляло её замолчать.

– Проверьте! Переверните там всё! – Стомпсон, который казалось уже и не слушал его, вдруг вскочил со стула и начал ходить кругами, – Хотя, знаете, я сам проверю!

– Я бы не была так уверена в этом сыре. Подвал протёк этой зимой, а сыр лежал там ещё с осени… – надменно заметила Мэрии которая следила глазами за молодым офицером.

Стомпсон не слушая её, выбежал из залы и, обогнав возвращающуюся кухарку, побежал через пустую кухню в мокрый и холодный подвал. Повисла паузу и Чарли, которому порядком уже надоело стоять опустился с тёплое кресло на котором только что сидел офицер.

– Надо бы нам ещё раз повторить наши партии, мисс Мэри… – Глухо заметил старик Гудс, поправляя свой старый жилет.

– Нет нужды. – Сухо и твёрдо отрезала Мэри. Она вальяжно и ловко, как молодая танцовщицы облокотилась на спинку стула и стала разглядывать узор на фамильной чашке. Ни старик, ни Чарли не знали какие мысли ходили иногда в голове у вдовы Бладденвиль.

– Но, госпожа! Лучше бы нам не ударить в грязь лицом, а то ведь головы полетят, – жалобно попросил её Чарли. Он силился поймать её взгляд, заглянуть в глаза, но она каждый раз будто угадывала его движение.

– Я сказала, что нет нужды, – отвечала Мэри тем же тоном и окончила этим их уговоры.

Под одной крышей этих странных людей сплотило не только доброе сердце вдовы, но и общая любовь к музыке. Мэри прекрасно умела петь, и в молодости была украшением каждого вечера, Чарли хорошо играл на трубе, а старый Роберт Гудс очень не дурно владел скрипкой. Они почти каждую неделю играли для себя или для людей, которые случайно заходили к ним на огонёк, однако с приходом офицеров и армии, они перестали браться в руки инструменты, поскольку Мэри ненавидела их всем сердцем и винила каждого в смерти своего мужа. Иронично было то, что, несмотря на их скрытность, военные всё равно узнали про их увлечение, и именно их музыкальная группа была гвоздём этого вечера.

– Пора бы уже расставлять мебель, – посмотрев на часы, вдруг ожил старик Гудс.

– Мы можем ещё подождать… – снова многозначительно ответила Мэри и продолжила и положив на стол кружку отошла к окну. Поля нещадно хлестал холодный ливень. Так они просто сидели и ждали до момента пока в мокрых сапогах, но с улыбкой на лице не вышел капитан Стомпсон.

– Приятнейшие новости! Сыр – есть и его даже можно будет подать к приезду наших гостей, – он был так рад собой, что нашёл этот сыр, что даже не замечал всеобщего безделья, – Он конечно немного с душком, но так даже благороднее!

– Под стать гостям, – язвительно заметила вдова.

– Ну, чего же вы сидите? Расставляйте мебель! Вытащите этот самый сыр из подвала. Подготовьте сцену. Ну же! – Он начал поднимать обоих работников из-за стола и раздавать им указания, лишь Мэри была недвижима.

Следующая пара часов прошла за работой, офицер Стомпсон командовал и старался просунуть свой нос в каждый аспект вечера. Он несколько раз спрашивал у Мэри, что за песни и музыку они будут исполнять, но она так ничего ему и не ответила. Пока лакей Стомпсона бегал от одного конца зала к другому и носил самую разную мебель, Чарли и Гудс в промокших башмаках и, зажимая носы, выносили из подвала сыр. Перед домом, тем временем, уже собирались офицеры, кто-то приехал верхом, а кто-то даже на машине. Каждый ждал этот вечер, ведь это был единственный за долгое время повод собраться, где-то помимо тесной кухни или штаба. У всех были выглажены тёмно-синие кители, накрахмалены воротники и аккуратно выстираны белые перчатки. Хоть из дам на этом вечере были лишь Мэри и кухарка Роза, каждый офицер хотел выглядеть благородно, даже если таковым не являлся.

Часы били восьмой час, офицеры уже заглядывали в окна и стучали в двери, в то время как внутри всё почти было готово. Мэри так и не сдвинулась с места и даже не надела чистого вечернего платья и оставалась в повседневном халате, в котором она была с самого утра. Почти всё было готово, и лишь капитан носился по всему особняку и следил за малейшими деталями. Группа настраивала инструменты, а слуга Стомпсона ждал у дверей, чтобы открыть их по сигналу своего хозяина. Все ждали приезда генерала.

– Ну что же вы сидите, госпожа. Благородные офицеры уже у порога, а вы даже не сдвинулись с места! – Капитан повторял подобные реплика каждый раз, проходя мимо Мэри, в своих бесконечных проверках.

Вдова на это одаривала его лишь многозначительным вдохом и отводила глаза, делая вид, что капитан для неё не более назойливой мухи, которую давно следует прихлопнуть. В свою очередь Стомпсон не мог уделить ей больше времени, не смотря на, явное не уважение в свою строну, в эту минуту он был больше занят наведением порядка вперемешку с мечтами о новом звании.

– Как думаете, может и нам кусок перепадёт с этого вечера? – вопрошал своего старшего друга Чарли. Они сидели на сцене в старых желтеющих фраках и проверяли инструменты.

– Перепадёт разве что кусок этого сыра, ха-ха! – язвительно замечал Гудс, почёсывая одной рукой свою лысину, – Он так прескверно пах, что есть его, будет только в смерть пьяный, о чём нам с тобой и следует позаботиться.

Этим вечером им обоим приходилось играть роль не только музыкантов, но и официантов, лакеев и пажей. Однако это совсем не удручало их, а даже селило в них надежду на то, что их скорее заметят, и может быть, даже наймут.

– Генерал, сэр! – Чётко и звучно продекламировал лакей капитана Стомпсона.