Энциклопедия будущего

• ИИ-поддержка – основанные на ИИ (искусственном интеллекте) электронные аналитические приборы. Встречаются у наиболее изощрённых преступников и преступных групп. Служат для осуществления криминального интеллектуального сопровождения: просчитывают потенциальные риски, выискивают слабые места в системах безопасности, подбирают перспективный объект или перспективную жертву, вычисляют наиболее безопасные пути подхода и отхода, предсказывают возможные действия полиции, ищут выход из сложных ситуаций, снабжают актуальными советами и подсказками без запроса пользователя, просто наблюдая за ним и вмешиваясь, если он действует не оптимально, и т.д. и т.п. Это крайне сложная (в плане обращения с ней) техника, нуждающаяся в многих десятках лет интеллектуальной доводки и обучения. Зато если она всё же доведена до ума, её хозяин словно обретает в подельники этакого преступного гения. К сожалению современных злоумышленников, чтобы довести ИИ «до ума», владельцу и самому требуются недюжинные умственные способности, а кроме них ещё и обширные познания в области методик обучения интеллектуальных систем, углублённое понимание основ уголовной среды, знание полицейских методов ведения расследований, используемых криминалистами технологий, стоящего на вооружении полиции оборудования, и т.д. Иными словами, заточенные под противозаконную деятельность аналитические системы высокого уровня относительно редки, хотя и хорошо известны обывателю по фильмам детективного и шпионского жанров. Зато в не очень высокоуровневом, «недодоведённом», слабом недоразвитом исполнении они встречаются относительно часто. Эти мало сравнимы с преступными гениями, и всё же и от них польза велика, они оказывают заметную помощь криминальным элементам в их нелёгком и опасном «труде».

• ДП (детекторы правды) – вроде бы как раз то, что портит преступникам жизнь, но это только если речь идёт о самой неприятной стороне их ремесла, связанной с возмездием общества, с арестами и допросами. В качестве же орудия выуживания информации оно незаменимая вещь. К примеру, ДП основной инструмент профессиональных мошенников и аферистов. Мошенник как правило тонкий психолог, отлично разбирающийся в людях, он изучает потенциальные жертвы, ищет у них слабые места, а ложь человека одно из наиболее информативных проявлений его подлинной сущности, она раскрывает всё, что он пытается скрыть, выдаёт его истинные желания, мотивы, побуждения и страхи, хороший психолог сможет по ней прочесть и просчитать любого как открытую книгу. Так же ДП выступают в качестве мощного средства защиты. Скажем, попробуйте в современных условиях внедрить агента в бандитскую или мафиозную структуру. Навряд ли у вас что-то выйдет. Особенно с учётом, что у высокопрофессиональных преступных группировок и детекторы правды далеко не рядовые. Детекторное оборудование позволяет извлекать информацию из людей незаметным для них самих образом или принудительно против их желания.

• Поддельные ДП – детекторы правды считаются одним из важнейших инструментов борьбы с коррупцией, однако факт в том, что они же и способ коррупции спокойно существовать, маскируясь под добропорядочность. Практика проверки с их помощью чиновников на честность носит в империи массовый характер, это устоявшаяся норма, стандартный процедурный элемент, даже самого Главу Империи, когда он приносит клятву при инаугурации, подвергают публичному детектированию. Вопрос лишь в том, исправными ли ДП. Детектор всего лишь прибор, причём весьма сложный, готовят его люди, зависящие от других людей, работает ли он надёжно, не очевидно, известны случаи, когда в сию технику даже встраивали ТР (технический разум), обученный оберегать «правильных» лиц от уличения в чём-либо противозаконном, или когда её показаниями дистанционно управлял оператор. У дознавателя полиции, у проверяющей сотрудников на лояльность службы безопасности компании при необходимости ДП тоже могут оказаться чуточку поправленными, подменёнными, неисправными, перепрограммированными. Нередко пользуются их подделкой и преступники – это отличный способ для разного рода интриг и мошенничества. Когда жертва в нужные моменты принимает правду за ложь, а ложь за правду, что может быть лучше для манипулирования ей.

• Виртуальная среда – хороша с позиций криминальной деятельности по многим причинам. Ныне виртуальных миров, являющихся полноценными общественными местами (т.е. общедоступными для населения) пруд пруди, в них можно общаться, проводить разборки не боясь физических расправ, заключать сделки, пытаться объегоривать честных граждан, что особенно привлекательно с учётом неприменимости в условиях компьютерной реальности ДП, в теории имеются шансы даже выдать себя за иное лицо, и соответственно действовать под чужой маской без опасений быть идентифицированным. Обыватель, избавленный от страха подвергнуться насилию, более беспечен и доверчив, легче идёт на контакт, а значит проще подыскать себе перспективную жертву, или познакомиться-подружиться с намеченной жертвой, что-то выведать у неё. Необщественные виртуальные среды тоже отличный инструмент в умелых руках, позволяющий, скажем, воссоздать точную компьютерную модель места будущего преступления и отработать в ней все действия до автоматизма, изучить каждый сантиметр пространств и помещений, дабы легко ориентироваться там хоть с завязанными глазами.

• Пешки – фигуры криминального сообщества, которыми допустимо пожертвовать, проще говоря, козлы отпущения. В мире, где очень сложно действовать не оставляя следов, лучше всего совершать преступления чужими руками. Если же оные руки ещё и принадлежат персонажу, обязующемуся в случае поимки взять всю вину на себя, по современной уголовной терминологии он и есть пешка. Пешки бывают двух видов: купленные и подставные. Купленные – это те, кто соглашается попасть «под раздачу» из меркантильных соображений, за отступные, т.е. за деньги. Их устраивает отсидеть в тюрьме длительный или не очень срок, чтобы по освобождению получить заслуженное вознаграждение. Подставные либо не подозревают об уготованной им участи, либо не имеют возможности её избежать. Скажем, сильно проштрафившегося перед боссом члена преступной группировки ныне вряд ли убьют. Ему предложат «искупить вину», в качестве платы гарантируя полное прощение. И вероятнее всего он согласится, отсидка в тюрьме всяко предпочтительнее смерти. Не удивительно, что преступники часто разводят и подставляют друг друга, старясь обманом склонить добровольно стать пешками. Впрочем есть у них немало вариантов и без подстав. Например, человек решивший покончить жизнь самоубийством – очень многообещающий «материал». Главное найти то, что он всё ещё ценит, дабы этим купить его. Так же неплохи люди в возрасте, срок жизни которых подходит к концу и им уже почти нечего терять – кого-то из них берут деньгами, коими он жаждет осчастливить своих родственников, кого-то искушают возможностью мести некоему своему давнему обидчику, и т.д. Банкроты порой согласны на всё, лишь бы хоть сколько-то отквитать потери. Фанатики какой-либо идеи и не очень адекватные личности нередко поддаются на искусную ложь, убеждающую их сделать что-то во благо торжества справедливости или мира во всём мире. Найти пешку – большое искусство, здесь нужны особый нюх и тонкое знание человеческой психологии. Ну или взятый на зарплату практикующий психолог, свободный от норм этики и морали, который станет выискивать перспективных людей среди своих пациентов.

• Духи (призраки) – ещё более ценные фигуры на шахматной доске криминала. Одни из самых опасных. Мёртвым незачем бояться органов правосудия, что полностью развязывает им руки. Если матёрый уголовник либо просто обладающий определёнными техническими знаниями человек ждёт смерти, или хотя бы опасается её преждевременного наступления, он программирует роботов на отложенную противозаконную деятельность, настроенную на автоматическую активацию после прекращения его бытия. Месть ли это, уязвлённое самолюбие, спазмы зависти к кому-то конкретному или всем окружающим, беззастенчиво продолжающим счастливо поживать на свете, а может дружеская услуга важному человеку – причины могут быть разные, главное здесь в полном отсутствии у посмертного преступника сдерживающих факторов, ему что убить одного, что изничтожить тысячу, посеять рознь, спровоцировать экологическую катастрофу или кризисные явления – почему нет, с него взятки гладки. Если обычный гражданин при угрозе жизни, бывает, копит компромат на недругов, пугая их попаданием оного в руки журналистов и полиции в случае своей гибели, представитель криминальной среды и специалист по кибер устройствам имеют и иные варианты. Робототехнические. Как ни странно, в какой-то степени это снижает уровень жестоких преступлений в обществе. Бандитские группировки не так рьяно воюют друг с другом, и старательно обходят семьи врагов стороной, да и семьи полицейских предпочитают тоже не трогать – полиция хорошо знает методы и способы тех, с кем борется, обезумевший от горя страж порядка – малопривлекательный персонаж, неизвестно по чьим близким он тоже пройдётся после своей смерти, пусть даже та случится от старости и очень нескоро. Безусловно, подготовить робота на криминал непросто, далеко не каждому сие по силам. К тому же всем хорошо известно об опасности, исходящей от механических созданий, соответственно их стараются отслеживать, порой долго «ведут» вместе с владеющей ими будущей жертвой, наблюдают за каждым, чтобы на всякий случай впоследствии уничтожить. Однако не всегда это удаётся, плюс бывают ещё и скрытые враги, медленно стареющие, затаив обиду, бывают и просто моральные уроды, находящие посмертное вредительство весёлым. Ну и естественно посмертная преступность очень часто направлена не только на месть или забаву, но и на корыстный интерес: я помогу тебе, а ты с прибыли от моего преступления поможешь моей семье, или друзьям, или просто поймёшь, какой я был стоящий чел. Или приплатишь мне загодя, чтобы я покутил напоследок. То есть дух тоже может быть пешкой, и она – самая роскошная пешка из всех, потому что умрёт, и значит не «раскроет рот», никого не выдаст, и не нуждается в соизмерении своих проступков с силой возмездия правоохранительных структур. Наиболее опасны духи, обладающие навыками работы с ТР (ТР – технический разум, продвинутая форма искусственного интеллекта). Робот с установленным в него развитым криминальным ТР может сам принимать решения и сам выбирать цели в рамках выполнения поставленной ему основной задачи. Ему по плечу действовать многими десятилетиями, вынашивая планы осуществления той или иной противоправной акции. Широко практикуют духов террористы. В некоторых бандитских группировках иметь роботов, запрограммированных после смерти хозяина встать на путь зла – обязанность каждого члена. Причём роботы в данном случае должны выполнять волю вовсе не духа, а его живых «коллег». Что позволяет последним совершать уголовные деяния абсолютно безнаказанно (если, конечно, они делают всё правильно – как минимум не засвечивают свои контакты с кибер пособниками). Именно дух – воплощение мечты криминала об идеальном преступлении (таком, которое гарантирует уход от ответственности перед законом). Правда ради этого сам дух должен стать духом, т.е. умереть.

• Бартерные магазины и менялы – в мире, где нет физических платёжных средств, и соответственно нет простой возможности приобрести хоть что-то анонимно, требуется определённая изобретательность, чтобы покупать товары не оставляя следов. Самый простой способ – бартер. Если продавец товаров согласен поменять их вам на какие-то ваши вещи, у него не будет необходимости идентифицировать вашу личность, а вам не придётся переводить деньги на его счёт, и значит эту торговую операцию не зафиксирует электронная платёжная система. Сведенья о вашей сделке сохранятся исключительно в голове одного свидетеля, или даже не сохранятся вообще, ведь продавцами могут работать и роботы, и когда они заняты в бартерном бизнесе, у них в привычках очищать свою память от информации о клиентах. Бартерные магазины и частные менялы хорошо наживаются на жаждущих анонимности, они принимают у населения ценности и ликвидное барахло по заниженной цене, чтобы при перепродаже точно не остаться в накладе, и с отдаваемого взамен товара тоже взимают свой процент торговой надбавки. Некоторые из них соглашаются брать вещи и на реализацию, в этом случае цена не занижается, правда приходится ждать, пока твоё добро продадут, только тогда у тебя появится возможность приобрести что-то взамен. Недостаток бартера – отсутствие стопроцентных гарантий анонимности. Во-первых здесь многое зависит от порядочности продавца. Захочет задокументировать факт обмена, скажем, на видео, ты не узнаешь об этом. И всё же бартерные дельцы обычно играют по-честному, страшась за свою репутацию, потеря доверия в данном бизнесе равноценна потере самого бизнеса. Но есть и во-вторых. Случается, полиция устанавливает скрытое наблюдение за точками бартерного обмена в рамках мероприятий по выявлению и предупреждению преступлений.

• Анонимные помощники (они же бартерные помощники) – выполняют мелкие поручения от незнакомых лиц за оплату вещами, как правило абсолютно любыми, от бытовой техники до продуктов питания. Стараются организовать свою работу так, чтобы с ними не нужно было контактировать непосредственно, принимая заказы и вознаграждение через курьерскую службу, по почте или с помощью доставки роботами.

• Автономные криминальные информационные библиотеки – выискивая в сети информацию о том, как сделать бомбу или вскрыть сейф, наверняка привлечешь к себе внимание аналитических полицейских служб. Автономные библиотеки хранят данные на переносном физическом носителе, что позволяет просматривать их в закрытом режиме без обращения к сетевым ресурсам. Легко догадаться, криминальные автономные библиотеки есть источник сведений об аспектах и тонкостях противоправной деятельности. Владеть ими незаконно, купить не то чтобы сложно или дорого, просто надо знать где, у далёкого от криминала обывателя таких знаний нет, бывалый же уголовник сможет приобрести без труда. Ценность их для преступного мира огромна, если не сказать, бесконечна, они кладезь злоумышленной мудрости, вобравшей в себя профессиональный опыт многих и многих поколений бесчисленных мошенников, грабителей, воров, бандитов, убийц, террористов, и т.п. Впрочем есть у криминальных библиотек и один серьёзный недостаток – негарантированная достоверность. В них могут быть триллионы страниц, кто их составлял – неизвестно, кто их проверял, и проверял ли вообще – большой вопрос, не устарело ли их содержимое, и если да, то насколько сильно – поди попробуй разберись. И всё же и в не полностью достоверном виде они бывают чрезвычайно полезны для планирующих совершить нечто противозаконное.

• Роботомойки – роботы распространённый элемент быта, логично, что их надо где-то мыть, их мойка – востребованная бытовая услуга, вполне легальная и совсем недорогая. Для криминала это очень удобно, так как позволяет без затей очищать использовавшуюся в противозаконных целях робототехнику от следов пребывания на месте преступления. Нередко роботомойки держат сами бандитские группировки, оснащая те оборудованием улучшенного качества для более надёжной чистки. Любое даже самое супер тщательное мытьё не даёт замаранным в уголовной деятельности устройствам стопроцентных гарантий очиститься, современным криминалистам для доказательной базы обычно хватает одной молекулы. И всё же оно значительно снижает вероятность обнаружения улик.

• Сервис-центры по ремонту робототехники – совершившего противоправный поступок робота не обязательно отмывать, его можно разукомплектовать и пустить на запчасти, так даже надёжней, главная его составляющая – его ИИ, искусственный интеллект, заложенные в него опыт и знания, достаточно пересадить оные другому роботу и вуаля, вы получаете абсолютно чистое безгрешное пред законом механическое созданье, полностью готовое к продолжению греховного функционирования. Мафия часто держит сервис-центры по ремонту робототехники, убивая этим сразу двух зайцев, второй из которых – легальный бизнес, позволяющий в определённой степени отмывать доходы.

• Защита от тепловых сканеров – как известно, тепловые следы от ног и прикосновений к предметам доступны для обнаружения полицейскими сканерами в течение нескольких дней. И это ведь не запах, это бросается в глаза, достаточно взглянуть через оптику санирующего прибора на пол в помещении, в котором, скажем, никого не должно было быть, и сразу обнаружится, что там «натоптано». Дабы не оставлять столь явных свидетельств своего пребывания где-либо, злоумышленникам необходимо сложное крайне дорогостоящее оборудование, не только превосходящее по чувствительности сканеры полиции, но и умеющее стирать тепловые следы, делать их неразличимыми. Мало кому достать его по плечу. Однако бывают ещё обувь и перчатки с противотепловыми свойствами. Они заметно менее эффективны, и тоже довольно дороги, зато их гораздо проще раздобыть, а польза от них так или иначе всё равно есть.

• Интуитивный сговор – взаимовыгодное тайное сотрудничество двух сторон, осуществляемое без каких-либо договорённостей и контактов между ними, основанное лишь на расчётах и предположениях о потребностях другой стороны и её готовности взаимодействовать подобным образом. Подробней об интуитивном сговоре см. ниже.

Криминальные роботы

Робот практически идеальное орудие криминала. В отличие от человека у него нет уникальных признаков подобных ДНК или отпечаткам пальцев, какие бы следы он не оставил, вычислить по ним конкретный экземпляр невозможно. Неопровержимые улики могут остаться на нём самом: кровь жертвы, особая пыль или грязь с места преступления, запахи, молекулы покрытия пола, микроцарапины на корпусе от соприкосновений с предметами, и т.д., то есть если его поймают и подвергнут тщательному анализу каждый миллиметр его поверхности, вероятнее всего докажут его виновность. Но как его найти среди всех других роботов, ведь пока его не поймают и не проверят в криминалистической лаборатории, не будет никаких указаний, что разыскивался именно он. При этом его хозяин вряд ли окажется столь глуп, чтобы просто сидеть сложа руки, ничто не мешает ему учинить радикальную чистку своему механическому пособнику, а то и просто уничтожить его. Опытный преступник и вовсе никак не станет контактировать лично с робототехникой, используемой в злоумышленных целях, он и купит её при помощи третьих лиц, и перепрограммирует удалённо через сеть либо посредством иных роботов. Даже если её и схватят, ничего это следствию не даст. Или даст ложный след в виде намеренно размещённых на ней отпечатков случайного ни в чём не повинного гражданина. Но и установи полиция истинного владельца, ещё надо доказать, что это именно он произвёл криминальное перепрограммирование, а не кто-то из его недоброжелателей, возжелавший его подставить. Не удивительно, что современная противозаконная деятельность осуществляется преимущественно посредством роботов. Используя их орудием преступления велик шанс остаться безнаказанным. Вторжение в частную жизнь, шантаж, шпионаж, вредительство, диверсии, кражи, причинение вреда здоровью, ограбления, убийства, вооружённые налёты, бандитизм, терроризм – вот краткий список того, в чём они играют далеко не самую последнюю роль.

К счастью добропорядочной части общества, криминальное применение робототехники не столь простое дело, как может показаться на первый взгляд. Начнём с того, что в современном исполнении она довольно самостоятельна, ей не управляют посредством джойстиков, в неё закладывают нужное поведение или обучают, и затем только отдают приказы, указывающие желаемый конечный результат, остальное она делает сама в автономном режиме. Представьте, насколько нетривиальна для неспециалиста задача выпестовать механизм в мастера уголовных ремёсел, чтобы просто сказать ему «убей того-то» или «укради то-то» и больше не заботиться ни о чём. Это конечно утрированный пример, в реальности роботов как правило тщательно подготавливают для каждого конкретного преступления, в том числе с созданием виртуальной модели места и условий, в которых оно будет происходить, и многократной отработкой всех действий в виртуальной среде. Хотя известно, самая интеллектуально продвинутая из криминальной робототехники и правда способна отправляться на дело без всякой предварительной разведки и без помощи со стороны человека, она умеет изучать местность, искать уязвимости в охранных системах, разрабатывать детальный план операции, включая запасные и форс-мажорные его варианты. Как бы там ни было, факт в том, что подготовка роботов к противозаконному использованию – сложное длительное мероприятие. Безусловно, в уголовной среде не так уж и трудно раздобыть для них готовое программное обеспечение, эдакий преступный поведенческий базис, загрузил его им в «головы» и всего делов. Однако чаще всего он будет «сырым», требующим их серьёзной доводки, дообучения. Ну а тем из злоумышленных людей, кто никак не связан с миром криминала, и вовсе приходится всегда разбираться во всём самостоятельно и делать всё с нуля, на что у них могут уйти годы, а то и десятки лет. И успех всё равно не гарантирован.

На вопрос, почему нельзя использовать обычных дистанционно управляемых роботов, ни интеллект ни обучение которым не нужны, ответа два:

1) Для дистанционного управления необходим двусторонний канал связи с оператором, а связь затруднительно скрыть, её источники легко обнаружимы, их могут засечь сканеры служб безопасности охраняемого объекта, либо отследить без всякой задней мысли какие-нибудь гражданские аналитические, статистические, или коммуникационные службы. Таким образом, во-первых, существенно повышается вероятность, что робота найдут и нейтрализуют ещё до того, как он совершит преступление, и во-вторых, у полиции появляется больше шансов отыскать оператора.

2) Люди реагируют и действуют значительно медленнее искусственных мыслящих систем, а при дистанционном управлении руководствуются лишь видео и аудио информацией, так как иные типы сигналов связь не передаёт, сам же робот способен ориентироваться по гораздо более широкому набору чувств (если снабжён соответствующими сенсорами), от вестибулярных до тактильных, от дальномеров до эхолокации. К примеру, при необходимости выполнить прыжок он знает с точностью до миллиметра, куда приземлится, куда допрыгнет, а куда нет, оператор же определяет это очень приблизительно на глаз. Иными словами, координация движений и скорость реакции на внешние события у автономной техники несопоставимо выше, чем у такой же неавтономной, непосредственно управляемой человеком.

Главное препятствие здесь в обнаружимости источников связи. Большинство преступлений не требуют от робота сверхкоординации и сверхреакции, исключение пожалуй лишь случаи, когда нужно миновать сложные защитные системы, вступать в бой с охранными механизмами, или есть серьёзное ограничение по времени. Скрытность же и отсутствие возможности выяснить личность владельца нужны всегда, источник связи словно прожектор, словно маяк во тьме, сигналящий на всю округу «я тут, я тут!» и проводящий обличающую ниточку-указатель на того, с кем связь осуществляется. Находятся профи, ухитряющиеся успешно применять дистанционно управляемую робототехнику в противоправных целях, но их мало.

Вторая из основных проблем криминального использования роботов – доставка их на место преступления и последующее изъятие оттуда. Для многих злоумышленников это почти неразрешимая головоломка. В мире повсюду полно устройств видеонаблюдения, видео-регистрации и т.д., а значит по дороге робо-пособник весьма вероятно попадёт много в какие объективы, что позволит полиции в последствии установить приблизительный маршрут его следования, в том числе возможно начальную или конечную точки пути. Просто отрывая дверь, чтобы выпустить его «на дело», рискуешь очень скоро увидеть за ней людей в форме, вежливо но настойчиво предлагающих пройти с ними. Кроме того велик шанс, что он вообще никуда не доберётся, будет обезврежен раньше, чем успеет выполнить возложенную на него преступную миссию. В правоохранительных органах не дураки сидят, практика автоматизации криминала появилась не вчера, она хорошо известное современному обществу явление, если робот шляется в непонятном месте непонятно зачем, стражи порядка вполне могут озадачить себя выяснением причин такого его поведения. Общественным транспортом ему тоже воспользоваться не выйдет, ведь как и люди, он должен оплачивать свой проезд, а платить будет средствами хозяина, чем выдаст свою принадлежность оному. Малогабаритную модель несложно сделать летающей, однако вследствие низких (в сравнении с аэротранспортом) скоростных характеристик значительные дистанции преодолевать она вряд ли сумеет, к тому же неопознанный летающий механизм, незарегистрированный ни в курьерских фирмах ни в каких-либо сервисных службах, ещё скорее привлечёт к себе внимание каких-нибудь уполномоченных структур. Самые маленькие кибер созданья порой ухитряются прикрепляться снаружи к корпусам городского наземного транспорта и кататься на нём задарма, однако это незаконно, в обязанности полиции входит отлавливать подобных хитрецов и налагать штраф на их владельцев. Вариант с доставкой посредством личного аэромобиля тоже не самый лучший – перемещения всех воздушных машин отслеживаются автоматическими аналитическими службами, необъяснимая невынужденная остановка там, где в последствии произошло нечто криминальное, неизбежно вызовет вопросы и вполне может послужить поводом для включения в список подозреваемых. Иногда преступники идут даже на отправку робота жертве курьерской службой или по почте, но умудриться сделать это с сохранением анонимности – фокус, который не всякому по плечу, к тому же посылку элементарно могут просветить, и если в ней обнаружится неизвестное самодвижущееся устройство с заряженным источником питания, перед доставкой как минимум заранее предупредят получателя, а как максимум обратятся к правоохранителям.

В идеале, злоумышленного человека не должно ничего связывать с его криминальной робототехникой, нигде не должно быть зарегистрировано, что она была куплена им или принадлежит ему, нельзя контактировать с ней физически, дабы не оставить на ней свой биоматериал – отпечатки пальцев, следы запаха, частички кожи, волос и т.д. Это не является обязательным условием совершения безнаказанного преступления – если робота не поймали, или ему удалось надёжно самоуничтожится, или его хорошо помыли после «дела», никаких неприятных последствий его хозяину взаимосвязанность с ним не сулит. И всё же её отсутствие снижает риски, так значительно безопаснее, потому те из преступников, кто умеет проделывать трюк с недопущением взаимосвязи, никогда не пренебрегают им. Для бесконтактного перепрограммирования и переоснащения робота нужен другой робот, тут всё просто. Ещё желательно иметь укромное место, где указанная работа будет производиться, это уже сложнее. Но самое сложное обзавестись тем, что собственно будет переоснащаться – базовым изначальным законопослушным устройством, не оставив следов. При всём разнообразии возможных вариантов, каждый либо требует немалых усилий, либо не гарантирует надёжность. Кто-то крадёт робототехнику с улиц, кто-то запчасти от неё со складов и из магазинов, кто-то собирает из неисправного лома со свалок, кто-то производит кустарным способом сам, в уголовной среде изобретены разнообразные схемы анонимного приобретения товаров и услуг через бартерные сделки или посредников, даже готовый подготовленный для противоправного использования кибер агрегат можно купить, если имеешь доступ к чёрному рынку. Некоторые ухитряются скрытно перепрограммировать роботов случайных незнакомых им граждан – «живёт» себе такой с виду совершенно обычный добропорядочный механический помощник в совершенно обычной семье, выполняя свои нехитрые функции, пока как-нибудь ночью ему не поступает команда незаметно покинуть дом и сделать нечто совсем не добропорядочное. Существуют подпольные микро-предприятия, выпускающие робототехнику без маркировки, чаще всего не для продажи, а для обслуживания интересов некоей преступной группировки или практикующей нелегальные методы борьбы с конкурентами нечистоплотной бизнес-структуры.

Помимо вышеописанных, у криминального роботопользования хватает и иных сложностей. Службы безопасности компаний давно применяют специальные средства обнаружения, просвечивающие всё вокруг в поисках незнакомых незарегистрированных роботов, богачи в своих особняках ставят ещё более изощрённые поисковые сканеры, от этих нигде не укроется механизм размером и с блоху, самая простая из бытовых охранных систем, используемых рядовыми обывателями для защиты своих квартир от вторжения, и та служит весьма эффективным препятствием незаконным кибер проникновеньям, устройство с блоху она конечно не разглядит, но чуть покрупнее, величиной хотя бы с муху, засечёт точно. Существуют охранные роботы с функцией «антиробот», предназначенные для ловли и нейтрализации чужеродных собратьев. Власти стремятся побуждать хозяев робототехники к регистрации той из неё, что рассчитана перемещаться в общественных местах в автономном режиме (без сопровождения человека) – регистрация позволяет легко опознавать её (отличать от всех других, идентифицировать) и устанавливать, чья она собственность, подробней об этом см. ниже в подразделе об инструментарии полиции). Ведущие постоянное автоматическое (анализируемое только искусственным интеллектом) наблюдение за порядком в городах аналитические и статистические службы приглядывают и за всеми кибер созданьями, и если видят подозрительную деятельность какого-то из них, не оставляют её без внимания. Вкупе всё это позволяет утверждать, что успешные имеющие высокий шанс остаться безнаказанными преступления посредством роботов удел лишь высококвалифицированных криминальных элементов да обладателей недюжинного ума. Прочим осуществить подобное чрезвычайно сложно (хотя зависит от характера преступления и его цели), особенно в части безнаказанности. Тут только следует помнить, что продолжительность жизни людей описываемого периода велика (о чём см. соответствующий раздел ЭБ), за 250-300 лет бытия многие успевают накопить гигантский жизненный и профессиональный опыт. И к уголовникам это относится в полной мере. Они совершенствуют свои навыки, изучают нужные для их дела науки, ищут методом проб и ошибок новые возможности, и всеми полезными с практических позиций знаниями делятся со своими «коллегами». Встречаются среди них и талантливые, а бывает и истинно гениальные мастера роботостроения, иногда создающие просто шедевры криминальных поведенческих алгоритмов ИИ (искусственного интеллекта) и методик обучения ТР (технического разума), когда робот годами действует автономно в интересах своего создателя, сам просчитывая, в чём эти интересы, сам разрабатывая планы совершения преступлений и сам претворяя их в жизнь, попутно ещё и клонируя себя, то есть перепрограммируя других роботов, чтобы они продолжили его дело, если он будет обезврежен или выйдет из строя. Те же из представителей уголовной среды, кого природа не одарила ни гениальностью ни талантом, с годами всё равно как минимум матереют, обретают искусность. Криминальный мир вообще отличается повышенной гибкостью в следовании изменению внешних условий по сравнению с остальной частью гражданского общества, потому что здесь действует тот же естественный отбор, как и у животных в природе – кто не приспособился, поленился, поступил необдуманно, отправляется за решётку. Сотня лет противоправной карьеры даже туповатого человека наделит если не мудростью, то хотя бы мощной звериной интуитивной способностью избегать опасностей и фатальных ошибок, сделает чрезвычайно хитрым и осторожным. Надо признать, роботы не панацея от ареста, к чести современной полиции большинство преступлений так или иначе раскрываются, независимо от того, как и посредством чего они совершены. Но большинство не значит все, немало их остаётся нераскрытыми, некоторые удаётся расследовать лишь через много-много лет, и в том, что нераскрытые и плохо-раскрываемые преступления есть, безусловно немалая «заслуга» робототехники.

Криминальных роботов часто именуют сателлитами. Не всех, не всегда, нередко более в силу неких местных жаргонных традиций, чем в соответствии с технической терминологической логикой, тем не менее данная тенденция определённо носит массовый характер. Как известно, сателлитами принято называть самодвижущиеся системы, принадлежащие некоему материнскому объекту, за которым они следуют и от которого получают управляющие распоряжения. Например если у робота-уборщика есть в подчинении несколько других более мелких собратьев, используемых им для чистки труднодоступных мест, это его сателлиты. Если у полицейского есть робот прикрытия, неотступно сопровождающий его и защищающий при возникновении опасных ситуаций – это тоже сателлит. В армии роботы не сопровождают солдат, а попросту воюют вместо них, сами же солдаты мудро отсиживаются вдали от зоны боевых действий, однако когда-то было иначе, посему исторически сложилось, что и в армии всю робототехническую пехоту именуют сателлитами, или, в сокращённом варианте, сатами. Считается, привычка относить криминальные кибер механизмы к сателлитам заимствована непосредственно у военных. Многие преступники прошли армейскую школу и первый опыт обращения с робототехникой получили именно там. Боевой и криминальный роботы в общем случае имеют мало сходства, однако что касается их интеллектуальной подготовки и доводки, методологии обучения и тренировочной работы, тут всё практически один в один. Заметим, бывают и безусловно классифицируемые сателлитами криминальные роботы. Во-первых, это те из них, кто служит лишь для поддержки некоего основного робота, приданы ему в качестве вспомогательных спутников. Ну и во-вторых, те что предназначены для сопровождения и поддержки человека. Люди редко совершают преступления собственными руками, но если всё же отваживаются на столь рискованное дело, должным образом обученный умелый сателлит несомненно увеличивает их шансы на успех.

Самыми простыми и в то же время самыми изощрёнными мы бы назвали криминальных роботов, заточенных для убийств. Очень часто это одноразовые машины, предназначенные для единичного использования. Они обычно мелкие и невооружённые, более всего входу насекомоподобные разновидности, предпочитающие забраться в рот жертве, когда та спит, и учинить расправу над её жизненно важными органами. Ужаснее всего, что это весьма болезненная смерть сродни пытке. Выполненный в виде жука или многоножки механизм мощными челюстями быстро прокладывает себе путь из пищевода к сердцу. Или проникает в мозг. А если цель преступника – месть, может и не слишком быстро. Бывают киберубийцы и иного класса. Например, похожие на кошку, так что на глаз и не отличишь. Только эта «кошка» имеет мощные когти-ножи из супер сплава и особо прочное тело. Прыгнет на вас и искромсает до смерти в считанные мгновенья, и без спецсредств нейтрализовать её крайне сложно. В чести у киллеров водные роботы, в точности повторяющие обликом ядовитых рыб или медуз. Люди любят проводить время на пляжах, купаться в море, кибернетическая тварь подплывёт к купающемуся незаметно, оставит след от укуса, будто действительно живое существо, и после просто уплывёт, причём даже если укушенный не умрёт от яда, не потеряет сознание и не утонет, он всё равно не станет свидетелем, не поймёт, что это было покушение. Но самыми продвинутыми тех. средствами для умерщвления в преступном мире считаются микро-роботы. Размером менее блохи. Их незаметно подсаживают на одежду жертвы, они дожидаются ночи, тоже забираются в рот, и либо отравляют сильнодействующим веществом, либо умеют находить и повреждать важные сосуды и нервы, либо проникают в мозг и нарушают его работу. Ну и ещё есть диверсионные GM-животные. Они конечно не роботы, и даже не классифицируются как биороботы, однако по сути в криминальном применении близки к последним. Их можно рассматривать в качестве рукотворных приспособлений. В теории они дёшевы (потому что их разводят, выращивают из личинок), при этом эффективность их весьма высока. Подлетит к вам с виду обычная муха и вдруг ужалит сильнейшим ядом. Сенсорная система насекомого позволяет находить устраняемое лицо за сотни метров, а то и за километры. Достаточно приучить «муху» к запаху конкретного человека и выпустить рядом с местом, где тот регулярно появляется, и велика вероятность, что через часы или дни муха сделает своё дело. Хотя результат тут всё же не гарантирован – насекомое элементарно может кто-нибудь раздавить или слопать какая-нибудь пичужка. Добавим, что имперские спецслужбы очень ревностно относятся именно к диверсионной живности для убийств. Максимально стараются не допустить её распространения. Посему на практике в уголовной среде она относительная редкость несмотря на всю простоту разведения. Ведь чтобы разводить, для начала нужно откуда-то заполучить матку или экземпляр для клонирования. Подробней о диверсионных GM-животных см. в разделе о GM-животных.

Интуитивный сговор

Интуитивный сговор – это лебединая песня коррупции и криминала. Изобретён он был в далёкой древности, ещё в электрическую эпоху, и процветает до сих пор, лишь набирая обороты. Единственная разница, в древности он использовался чисто по наитию, у него не было никакого определения, он не существовал как понятие, только гораздо позже в рамках борьбы с ним было сформулировано, что он такое, дабы заставить практикующих его чётко осознавать факт своего вступления в сговор, благодаря чему их можно было бы выявлять посредством ДП. Интуитивный сговор – это скрытые дружественные или взаимовыгодные отношения двух субъектов, предполагающие полное отсутствие каких-либо договорённостей между ними, т.е. когда цели, форма и характер взаимодействия определяются, формируются и выстраиваются лишь на основе предположений о потребностях противоположной стороны и её готовности сотрудничать подобным образом. Простой пример: представьте игру, в которой есть один сильный игрок и много слабых, сильный устанавливает правила, но не озвучивает их, потому что они не слишком честны, при этом он не действует чрезмерно жёстко только против тех соперников, кому хватает ума догадаться, что его правила есть и в чём они заключены, и строго придерживаться их. Для пущих гарантий безопасности догадливые игроки должны постоянно доказывать ему свою лояльность, например громко и открыто признавая при каждой возможности его кристальную честность, и столь же громогласно понося и обвиняя во всех грехах тех, кто утверждает иное. Так они фактически поступают ему на службу, прислуживают его интересам, но никаких договорённостей между ним и ими и близко нет, просто они достаточно мудры, беспринципны и трусливы, чтобы следовать в фарватере его воли, в надежде получать от него подачки и не навлекать на себя его гнев. Это один из наиболее характерных и известных видов интуитивных взаимоотношений, когда вступившими в них сторонами становятся сильный-властный и слабый-услужливый. В древности его использование бывало достигало межгосударственного масштаба. Сильным игроком обычно выступала некая сверхдержава, умным странам она обеспечивала защиту от агрессии, прежде всего собственной, умных деятелей политики и культуры поощряла своим высочайшим вниманием, преференциями, общественным признанием, грантами «на продвижение демократических ценностей» – в особенности, умных деятелей в чужих неумных державах: правильных журналистов, правильных политиков, правильных правозащитников, правильных борцов с плохими режимами. Стать умным и правильным было несложно, требовалось лишь яро и ярко облаять неправильное, чтобы тебя и твоё стремление служить заметили. Нужно было понять правила и продемонстрировать, что ты их понял. Но и на уровнях масштабами поменьше, вплоть до самых мелких, интуитивный сговор неизменный атрибут бытия. Только умный может стать главным редактором в крупной газете – такой всегда очень принципиально отстаивает свои позицию и взгляды, правда в важных вопросах они почему-то неизменно совпадают с интересами владельцев газеты. Только умный поэт получит государственные награды и признание выдающимся деятелем культуры, ведь он умеет дружить с властью, не прельщается её критикой и не суёт нос в стан недовольных оппозиционеров, хотя те кто суёт его туда и критикует, тоже бывает оказываются не менее умными, если интуиция им подсказывает, что власть скоро сменится. Умные чиновники, умные журналисты, умные служители закона, умные подчинённые в компаниях и на предприятиях – все они всегда знают, как делать, чтобы вышестоящее руководство или люди, от которых зависит их достаток, продолжали считать их умными, так как глупым не светит карьерный рост. И для этого им не требуется ничего объяснять. Не требуется вступать с ними в явный непосредственный (не интуитивный) сговор. Умные не вступают в явный сговор, потому что они умные. Они понимают правила и им хватает ума принять те.

Пара других примеров интуитивного сговора:

1) Представим, что есть две производственные компании, выпускающие сходный товар, и суммарно их доля этого товара на рынке близка к 100%, т.е. они выступают в роли монополистов. Одна из них повышает цены, якобы из-за возросших издержек на сырьё. Вторая знает, что в действительности сырьё не подорожало. Как она поступит? Не изменить стоимость вроде бы выгодно, так её продукт станет более ликвидным, чем у конкурента. Но долго это не продлится, конкурент вскоре снова снизит цены до прежнего уровня, совершенно очевидно, он поднимает их именно из расчёта на интуитивный монопольный сговор, фактически делая тебе предложение тоже их поднять, ведь тогда выгода будет обоюдной и долгосрочной. И пусть государственная антимонопольная комиссия попытается доказать, что сговор был.

2) Не самого известного театрального критика приглашают вести обзоры театральных постановок на некий озабоченный вопросами культуры телеканал. По каким-то причинам, каковые критику не известны, нанимающая его медиа-структура имеет явную тенденцию принижать одни театры и восхвалять другие, делая это откровенно претенциозно и необъективно. У него есть выбор: быть честным в своих обзорах, нейтральным, или яро включится в травлю и восхваление постановок соответствующих театров. Честный выберет первый путь, и скорее всего не задержится на рабочем месте, осторожный пойдёт по второму, будет обходить «неудобные» постановки, уделяя им как можно меньше времени, умный полностью поддержит политику своего канала, а самый умный, желающий карьерного роста, истинно уверует в неё, просто подстроит под неё свои взгляды и станет сам активно проявлять инициативу в её направлении.

Выгодность интуитивного сговора очевидна. Если он носит незаконный, преступный или противоречащий профессиональной этике характер, всякая реальная договорённость могла бы иметь последствия, при интуитивной же её форме нет способа подслушать факт вступления в неё, записать на аудио или видео, не существует свидетелей, включая даже самих сговорившихся. Они никогда не встречались и не контактировали, поэтому их сотрудничество недоказуемо. Его можно выявить лишь посредством ДП, и то далеко не всегда, однако согласно закону показания ДП не подлежат рассмотрению в качестве доказательства в суде, а иных доказательств не существует. Используя интуитивный способ незаконных взаимоотношений человек фактически гарантирует себе, что не подвергнется уголовному преследованию. Безусловно бывают и косвенные неопровержимые улики, в качестве которых в данном случае могут выступать, скажем, необъяснимые ни с каких иных позиций переводы денег от одного физического или юридического лица другому. Однако если люди обладают хоть малой толикой здравого смысла, вряд ли они столь явным образом выдадут себя, они найдут менее очевидные способы извлекать выгоду из своей тайной связи, тем более мы всё же говорим о достаточно интеллектуальной разновидности противоправной деятельности, требующей определённой сообразительности. Единственным хоть сколько-то эффективным средством противодействия интуитивному сговору служат ДП. Как мы уже сказали, их показания не принимаются во внимание судом, но в этом зачастую и нет нужды. Их очень широко применяют в неофициальном или рабочем порядке. К примеру, чиновников принято регулярно проверять при помощи детектора правды на коррумпированность, что носит скромное название «переаттестации». Им задают вопросы, не берут ли они взятки, не участвуют ли в коррупционных схемах, и т.п., в том числе спрашивают, не состоят ли они интуитивном сговоре и не пытались ли предпринимать шаги для вступления в оный. Не прошедший переаттестацию теряет своё тёплое место, вот и всё, против него не возбуждается никаких уголовных дел и не затевается служебных расследований или судебных разбирательств, единственный, кто может обратиться в суд, это он сам, чтобы потребовать повторной независимой аттестации. Деловые компании и фирмы ещё чаще и регулярнее производят посредством ДП опросы своих сотрудников на предмет лояльности и честности. Тоже спрашивая порой и про интуитивный сговор. Правда не всегда уличённых в нём увольняют, гарантированно это произойдёт лишь если «сговорились» они с кем-то на стороне: с конкурентами, журналистами, полицией, если же они просто пытаются услужить своему начальству, возможно эффект будет прямо противоположный – у них появится дополнительный шанс на карьерный рост.

Особенную роль играет интуитивный сговор в жизни уголовной среды. Он позволяет значительно затруднять расследуемость некоторых преступлений, делает их менее доказуемыми, а так же зачастую избавляет от необходимости контакта между их заказчиками и исполнителями. Осуществляется это всегда через легальный бизнес: криминальная структура открывает фирму по оказанию неких дорогостоящих услуг, обычно консультативных, либо магазин, продающий сомнительные «редкости», «предметы искусства» или «антиквариат» по радикально завышенным неадекватным ценам. Попавший в затруднительное положение бизнесмен, тот что в курсе тайной подоплёки магазина, просто покупает в нём что-то, якобы понравившуюся вещь, без озвучивания каких-либо условий, а далее немного погодя вдруг случается нечто противозаконное, очень выгодное для него: погибает его главный конкурент или у того на предприятии кто-то устраивает масштабную диверсию, и т.п. Взаимосвязи между бизнесменом и произошедшим злодеянием нет никакой, конкретного заказа от него преступникам не поступает, они сами анализируют, в чём он мог бы быть заинтересован, как ему можно помочь исходя из размера полученной от него суммы. Поймают их или нет – их проблемы, вопрос их профессионализма, его при любом раскладе обвинить будет не в чем. Снято немало фильмов о том, как человек, приобретя в случайно попавшемся на пути магазине приглянувшуюся дорогую безделицу, вдруг оказывался в центре комично или драматично разворачивающегося криминального сюжета. И часть из них, пусть и несущественная, основана на реальных событиях. По той же схеме действует теперь рэкет. Бандиты не обходят предпринимателей и торговцев с бейсбольными битами или бластерами в руках, всё происходит совершенно цивилизовано, хочешь их протекции от них же самих, становись их клиентом, регулярно покупай у них по своей инициативе, а не купишь, с тобой может произойти неприятность.

В настоящее описываемому время наиболее часто интуитивный сговор применяют в политике, журналистике, деловой сфере, он одна из основ коррупции, терроризма, криминала, шпионской деятельности. Государство так же традиционно продолжает вовсю им пользоваться, поддерживая правильных общественных деятелей, правильные общественные и иные организации, правильные СМИ и т.д. премиями, грантами, стипендиями, общественным признанием, званиями, налоговыми льготами и прочими видами поощрений. Помимо собственно интуитивного сговора отметим так же его особую разновидность – «интуитивный заговор». Заговор предполагает интуитивное партнёрство не во благо друг друга, а против третьей стороны. Как пример, можно привести реакцию СМИ на важные государственные политические события. История свидетельствует, что в случаях вступления государства в войну его средства массовой информации нередко начинают дружно синхронно искажать вести с фронтов в выгодном правительству направлении, перевирают факты, преувеличивают зверства и потери врага, старательно не замечают жестоких преступлений своих солдат, замалчивают те, или даже находят им оправдательные мотивы. Это словно некий заговор молчания, синдром игнорирования правды значительным числом людей и охотное присоединение их к поддержке заведомой лжи на основании общего интереса без всякой договорённости между ними, без оговаривания условий, всё делается чисто интуитивно с оглядкой на реакцию друг друга. Действия каждой пары «конкретное СМИ – государство» здесь имеют явный вид интуитивного сговора, СМИ вынуждены вести себя так, чтобы не провоцировать на себя гнев верховной власти, но общее их поведение имеет все признаки интуитивного заговора против собственного населения, так как все они не сговариваясь при информационном освещении войны пичкают его ложью. Другой, более банальный бытовой пример: в некоем классе некоей школы все ученики занимаются травлей одного одноклассника, дружно избирают его на роль аутсайдера. Вряд ли они специально договаривались, кого нужно третировать, это просто проявление стайности в случайном совпадении интересов: кто-то хочет демонстрировать своё превосходство, кто-то поддерживает лидера, кто-то привык следовать за толпой, кто-то желает отомстить за былые обиды, кто-то в унижении ближнего находит способ эмоциональной разрядки, кто-то боится сам угодить на роль жертвы. Интуитивный заговор – очень нехороший инструмент развитого демократического цивилизованного общества, он делает принципиально не невозможными любые самые фантастичные с позиций демократии и цивилизованности деяния, такие как частичное лишение населения отдельного региона гражданских прав и свобод, массовое испытание препаратов и вакцин на людях без их информирования и согласия, массовые переселения, массовое отчуждение собственности и т.д., и даже массовые убийства (с определённой коммерческой целью), геноцид и войны. Коррупция тоже зиждется во многом на его основании.

Согласно судебной терминологии инициатор интуитивного сговора, первым предпринявший шаги, указывающие на свою готовность к нему, обозначается «интуитивным предлагателем», откликнувшаяся на эти шаги вторая сторона «интуитивным нанимателем», участники интуитивного заговора зовутся «интуитивными партнёрами». Известно, что наиболее талантливые предлагатели умеют не допускать осознания истинной подоплёки своих меркантильных поступков, они умудряются действительно верить в свою принципиальность и честность, яро отстаивая свои убеждения, при том меняя их всякий раз, как только это сулит выгоду. Подобных индивидуумов невозможно уличить в интуитивном сговоре даже посредством самых совершенных ДП.

Инструментарий полиции

Об арсенале преступников мы уже поговорили, теперь рассмотрим, чем же отвечает им полиция, что она использует в борьбе с ними, какими средствами защищает закон и порядок. Средства эти, сразу скажем, весьма богаты и разнообразны. Ведь она государственная структура, её финансирует ни кто иной как империя – самое могучее в плане потенциала материальных и человеческих ресурсов образование из когда-либо существовавших за всю историю нашей цивилизации. К основному инструментарию современных правоохранителей относятся:

• Высокоэффективные детекторы правды – про них мы уже неоднократно упоминали выше, но отметим их ещё раз. Если злоумышленника угораздило оказаться на допросе в полиции, не важно арестован ли он или всего лишь один из многих подозреваемых, и существуют доказывающие его вину улики, о которых он сам знает, он обречён. Говорит он или молчит, сверхмощные ДП по реакции его организма выудят всю информацию. И даже если доказательств нет, полицейские к концу беседы с ним всё равно будут чётко знать о его причастности и все ключевые детали преступления. Что позволит им сосредоточить свои усилия именно на этом гражданине, отсеяв всех невиновных. ДП – один из основополагающих инструментов в работе нынешних следственных органов.

• Интеллектуальные аналитические системы и службы – это у правонарушителей продвинутый искусственный интеллект в роли помощника редкость, у защитников правопорядка всё с точностью до наоборот. Начнём с того, что у многих офицеров есть личная ИИ-поддержка, иными словами, персональный искусственный интеллект сопровождения, который постоянно наблюдает за хозяином, его работой и окружающей его обстановкой, снабжает актуальными подсказками, собственными аналитическими выводами, относящимся к делу свежими сведеньями из всех доступных информационных источников, начиная внутриведомственной базой данных и заканчивая газетами и новостными каналами, следит за безопасностью, предупреждая в случае возникновения потенциальной угрозы или самостоятельно вызывая подкрепление. Кроме личных ИИ есть так же штабная система аналитики, невообразимая по производительности, её интеллекта временами хватает на то, чтобы предсказывать преступления загодя, за дни или месяцы до того, как они произойдут. Применяются высокоинтеллектуальные аналитические системы сопровождения допроса – такие просчитают человека не хуже гения психологии, выстроят вопросы столь хитро, что совершено запутают, собьют с толку, усыпят бдительность, подозреваемый неопровержимо выдаст себя и даже не поймёт этого. Имеются у полиции и другие интеллектуальные приспособления, узкоспециализированные для определённых случаев и ситуаций.

• Служба статистической аналитики – небезызвестная ПССА (о ПССА см. раздел об идентификации). Это мощная автоматизированная аналитическая служба, постоянно отслеживающая в реальном времени перемещения людей и транспорта. Зашли вы в магазин, сели в аэробус, столкнулись с кем-то из прохожих, чей ППИ (персональный прибор идентификации) настроен регистрировать каждый акт опознавания личности в полиции – и данные о месте и времени вашего пребывания немедленно поступают в ПССА и хранятся там вечно. Поэтому правоохранительные структуры при необходимости всегда имеют возможность отследить все передвижения всякого гражданина, могут установить, где и когда он был. Поэтому фактически нельзя выдать себя за иное лицо. Ведь если тот, за кого вы себя выдаёте, в добром здравии и проявляет хоть какую-то активность (не спит, не обездвижен), ПССА очень скоро засечёт, что человек раздвоился, а значит есть повод немедленно начать следственные мероприятия по факту мошенничества. То же самое, если кто-то был замечен в одном месте, а вскоре в другом, куда он за это время никак не мог добраться. ПССА делает многие из преступлений мгновенно раскрываемыми, а некоторые и вовсе невыполнимыми.

• Средства наблюдения – даже у преступников они могут быть весьма изощрёнными, что уж тут говорить о полиции. Когда за подозреваемым установлена слежка, с большой долей вероятности он будет у следящих как на ладони, нигде ему не укрыться, любое слово, любое действие будут замечены, проанализированы и задокументированы. Нередко уголовные элементы используют приборы препятствования наблюдению, подавления его, постановки помех, и так же поисковые сканеры, выявляющие жучки и подсматривающие системы. И всё же возможности представителя криминальной среды и правоохранителей неодинаковы, как правило все преимущества в оснащённости на стороне последних, хотя, следует признать, бывает и наоборот.

• Криминалистика – ещё один могучий инструмент дознания, пожалуй даже более важный, чем ДП. Нынешняя полиция по одной пробе воздуха может установить всех кто был в помещении, по одной частичке биоматериала способна распознать личность, иногда ей хватает одной молекулы с места преступления, найденной на одежде человека, чтобы доказать его вину. Сверхчувствительные полицейские тепловые сканеры засекут следы ног и прикосновений к предметам даже через несколько дней после того, как те были оставлены. Поисковые роботы учуют что угодно за многие километры – обычно это летающие биороботы, выпускается их стая, которая поначалу рассредоточивается, а затем постепенно собирается около обнаруженного источника заданного запаха.

• Виртуальный паспорт – очень значимый элемент выстраивания взаимоотношений между людьми и государством. Позволяет госорганам знать и помнить о каждом гражданине, учитывать каждого и отличать от прочих. Современный человек обретает сей документ даже не с рождения, а ещё на эмбриональной стадии своей жизни. В древности паспорт был вещью, материальным предметом, который носили с собой. Пока его не предъявляли, его словно бы и не существовало. А значит и его владелец почти всегда был вне поля зрения следящих за правопорядком структур. Сейчас, в настоящую описываемой эпоху, паспорт есть просто элемент сетевой базы данных, доступен для учёта, просмотра и сканирования любым уполномоченным службам. Именно в нём хранятся все основные персональные сведенья, в том числе полная биометрическая информация, по которой гражданина можно чётко, однозначно и безусловно идентифицировать. Люди обращаются к своему паспорту в быту постоянно, дабы удостоверять себя при покупках, доступе к личным онлайн ресурсам и т.д., история их обращений сохраняется, по ней наглядно видно, что они активны, т.е. живы и в добром здравии, по ней при санкционированной судом нужде нетрудно выяснить, где они были, с кем контактировали. Для полицейской деятельности виртуальность паспортов действительно неоценима.

• Межпланетный и межзвёздный информационный обмен – правоохранительные ведомства разных планет имеют общий координационный центр, свой головной штаб, расположенный в столице империи, и постоянно поддерживают с ним и друг с другом информационный обмен. Для пересылки небольших сообщений вроде директив, установок, ориентировок, предписаний и т.д. используется гиперсвязь (сверхсветовая связь, подробней см. раздел о гиперсвязи), синхронизация баз данных осуществляется через межзвёздное космическое транспортное сообщение (звездолёты, регулярно курсирующие между заселёнными звёздными системами, перевозят основной объём цифровой информации на внешних носителях). Так или иначе межпланетная и межзвёздная координация у правоохранителей организована на очень высоком уровне. Что означает, преступнику не укрыться от расследования поменяв планету жительства.

• Роботы – незаменимые помощники полиции, применяются ей исключительно широко. Разумных среди них естественно нет, т.е. все они просто машины, не обладающие самосознанием, собственной волей, эмоциями, желаниями, просто механические устройства вспомогательного назначения, не претендующие заменять собой офицеров-людей. В основном они либо сателлиты (используются для поддержки и сопровождения), либо служебные (запрограммированы выполнять определённые функции: робот-страж охраняет территорию, наблюдательный перемещается обозревая пространство, поисковый посредством чувствительных сенсорных органов или устройств ищет заданный объект, робот оцепления не пропускает гражданские лица за заграждение, и т.д.). Наиболее интересны сателлиты, они могут быть самых разнообразных размеров, от роста человека до куриного яйца, очень различаются по дизайну. Мелкие размещаются на обмундировании владельцев, по приказу или при необходимости покидают его и начинают действовать самостоятельно, например, в опасной ситуации осуществляют разведку, первыми заходят в помещение, где есть вероятность столкнуться с вооружённым противодействием, иногда оснащены шоковыми средствами, некоторые способны летать. Крупный робот полноценная боевая единица, как правило снабжён высокоэффективным шоковым оружием, может физической силой ответить на физическую агрессию, отбросить, остановить, умеет преследовать, обезвреживать и обездвиживать, в общем, служит для прикрытия при возникновении опасных ситуаций, связанных с оказанием активного сопротивления при задержании и аресте. Сателлитов редко делают похожими на людей. В регионах с развитым туризмом они и вовсе могут быть выполнены в декоративном стиле: в виде тигров, пантер, питонов, небольших драконов, ярких фантастических и фэнтезийных животных. Впрочем «редко» – понятие относительное, империя огромна, есть в ней места, где напротив, что не крупногабаритный сат, то неотличимый визуально от человека персонаж, включая даже роботов в виде улыбчивых прекрасных собой девушек модельной внешности. Мелкие человекоподобные разновидности тоже встречаются – на детей производит неизгладимое впечатление кукла-полицейский на страже общества. Да и взрослым забавно, хотя эта «игрушка» порой довольно грозное оружие, когда начинает действовать против нарушителя.

• Патрульные роботы – автономные (передвигаются и принимают решения самостоятельно, без сопровождения людьми) наземные или летающие. Способны отчасти исполнять функции патрульного-человека – вмешиваться в конфликтную ситуацию, преследовать преступника, применять шоковые средства. Летающие порой очень шустры, могут примчаться на вызов в считанные десятки секунд. Наземные предназначены прежде всего для обслуживания общественных зон повышенной конфликтности, чтобы демонстрацией присутствия разряжать обстановку и служить наглядной гарантией безопасности и правопорядка. От офицеров-людей патрульный робот отличается ограниченной контактностью с населением и меньшим набором возложенных функций, он не рассчитан на дискутирование с пострадавшими, свидетелями или подозреваемыми, не ведёт расследований, он реагирует на те из происходящих опасных или криминальных событий, которые видит непосредственно. Он тоже только машина, хотя и наделённая расширенным набором полномочий.

• Транспорт – здесь инструментом подразумевается не какая-то там спецтехника силовых ведомств, а банальные личные аэромобили обычных граждан. Дело в том, что транспорт теперь сплошь управляется автопилотом и подчиняется аэронавигационным станциям. Каков бы он ни был, сколь быстро бы не летал, на нём: а) нельзя перемещаться незаметно, не оставляя следов, все ваши передвижения, все остановки точно попадут на анализ к различным аналитическим системам, включая ПССА, и б) не выйдет убегать от преследования – по первому требованию правоохранителей его немедленно принудительно посадят, и вся погоня на этом закончится. Что касается спецтехники, она у полиции конечно же тоже есть. Скажем, машины оперативного реагирования, оснащённые сверхэффективной СПСС (системой подавления сопротивления среды), что позволяет им преодолевать десятки тысяч километров в условиях атмосферы за считанные минуты. Или штурмовые, снабжённые бронёй и вооружением. Или антихулиганские, имеющие шоковое оружие и средства для разгона толпы. И т.д. Но всё это уже вторично. Транспорт перестал быть значимыми подспорьем в преступной деятельности, вот что важно. В ней он скорее предатель, так и норовящий выдать вас с головой стражам порядка.

• Экипировка – бывает разной в зависимости от рода правоохранительной структуры и выполняемых конкретным сотрудником служебных обязанностей. Административная полиция ходит в форменной одежде. От обычной гражданской последняя отличается лишь повышенной функциональностью – в дополнение к популярной у населения конфигурируемой графике (способности менять рисунок и цвет) она снабжена качественными климатическими функциями (согревает в холод, охлаждает в жару, не пропускает воду, имеет влагоотвод и т.д.) и антипреступной защитой (состоит из ткани, обладающей частичными свойствами брони: держит нож, пулю, неплохо сдерживает плазму и лазер). Офицеры СОП (Службы Охраны Правопорядка) скорее всего будут облачены в лёгкий или неполный полицейский экзоскелет (экзоскелет – бронированный костюм, отдалённо напоминает скафандр, лёгкие разновидности как правило совсем не снабжены или снабжены минимально усилителями движения, т.е. двигателями или кибермышечным корсетом, облегчающими двигательные действия и перемещение). Сотрудники оперативной полиции и полицейский спецназ (о видах полиции см. подраздел о правоохранительных службах раздела об империи) используют экзоскелеты всех классов тяжести кроме неполного, даже сверхтяжёлые варианты весом под тонну иногда встречаются, хотя в основном предпочтение отдаётся лёгким (3-50кг) и средним (50-75кг) классам тяжести. У всякой из силовых структур отличная связь, всякая имеет свой координационный центр (следит за местоположением и перемещениями всего личного состава, помогает оному оптимизировать действия, поддерживает информационно в случае необходимости). В стандартный набор снаряжения типичного стража порядка входят мелкие сателлиты, качественные ППИ и ДП, наручники. В более продвинутом варианте оно предполагает так же наличие теплового сканера и сканера оптики (засекает оптические устройства по искажению спектра света, отражённого от линз), а иногда и лучевого сканера (видит сквозь стены и спрятанные под одеждой предметы). Есть ли шоковые средства или оружие, зависит от рода полиции и текущей местной криминогенной обстановки.

• Ответственные добропорядочные граждане – стучать на ближнего своего принято не у всех социальных групп и не во всех регионах, но в целом свойственно современному обывателю. Пропаганда приучает людей, что сообщать о правонарушениях, совершённых даже кем-то кто тебе дорог – это правильная ответственная гражданская позиция, достойная похвалы, уважения и поощрения, это этично и морально. И пожалуй мы во многом согласимся с данными утверждениями; если происходит жестокое преступление, аморально не заявить на подонка, пусть он хоть самый близкий твой родственник. Правда добропорядочность у граждан империи часто не знает никаких границ, они стучат по совершеннейшим мелочам в том числе и на своих родителей, и на своих детей, и гордятся тем, какие они добропорядочные и правильные. Повторимся, не все склонны к доносительству, но оно абсолютно не редкость и практически нисколько не осуждается в обществе.

• Средства личной видео-регистрации – массово распространены, чуть ли не поголовно применяются населением, что означает, если некто стал свидетелем преступления, у полиции с большой долей вероятности будут не только его словесные показания, но и видеозапись произошедшего.

• Средства личной безопасности – видео-регистратор не единственное употребляемое людьми для повышения своей защищённости приспособление. Самое тривиальное из прочих персональных приборов – так называемый лайфдатчик (отслеживает жизненные показатели человека, сообщая диспетчеру, если те резко выходят из нормы), самое продвинутое – ИИ-поддержка (искусственный интеллект анализирует всё происходящее с хозяином, наблюдая за окружающей обстановкой посредством собственных видеосенсоров; в случае распознавания опасной ситуации может самостоятельно вызвать правоохранительные или спасательные службы). Пользуется подобной техникой далеко не каждый, и всё же она не редкость. По сути она способствует безопасности не только самого её обладателя, но и общества в целом, так как усиливает совокупный электронный контроль территорий, упрощая и ускоряя выявление преступлений.