Энциклопедия будущего

Наряду с реоригинализацией есть у копий и ещё одно достаточно неординарное право, заслуживающее упоминания. Это право на незамедлительное возвращение в исходное до копирования состояние, иначе говоря, на полную дезинтеграцию на атомы, если пожелание подвергнуться таковому будет высказано ими не позднее, чем через 6 минут после окончания процедуры своего синтеза. Считается, так дубликатам обеспечивается свобода выбора, им позволяют самим решить, находят ли они для себя возможным существовать в своём новом статусе или это для них неприемлемо. При всей кажущейся сомнительности подобной альтернативы, выглядящей с позиций логики пустой формальностью и жестокой насмешкой над бедными биосинтетами – ведь копия живого создания вместе с жизнью обретает и инстинкт выживания, всему живому присущий – в действительности неоригинальные экземпляры гордых имперских граждан регулярно предпочитают смерть унизительному подневольному бытию. Характерно, что наиболее склонны к этому дубликаты людей, копирующихся впервые, то есть ещё не имеющих опыта копирования. Если последующие копии выбирают дезинтеграцию лишь в 0,95% случаев – менее чем в одном из ста, для первой копии цифра на порядок выше, достигая значения в почти в 8%. По мнению психологов причина такого феномена кроется в посткопировальном шоке – житель центральных секторов, не сталкивающийся с дубликатами вживую, привыкший относиться к ним с пренебрежительной брезгливостью, оказывается не готов принять реальность, где сам он есть объект своего презрения, слишком уж неожиданной та для него становится. Только что он был бионатом и предвкушал, как получит дармовые деньги за совершенно пустячную процедуру, и вдруг обнаруживается, получить-то он получит, причём по полной, но это будут вовсе не деньги, а лишь ужасная судьба невольника и жизнь в теле ущербного искусственного существа. Для повторной копии факт своей неоригинальности уже не является столь неожиданным. Благодаря непосредственному присутствию при синтезе в качестве исходной матрицы оригинал имеет возможность наблюдать своего двойника, видеть его шоковое состояние, хоть сколько-то осознавать, что тот чувствует. К тому же картина с другим собой в напуганном лишённом воли сломленном состоянии слишком болезненна для мужского самолюбия. Она не может не отложиться накрепко в памяти. В сумме это становится достаточным опытом, чтобы уже начиная со второго экземпляра дубликаты в шок не впадали, относились к происходящему более здраво и в ситуации «быть или не быть» выбирали всё-таки первое.

Отношение к копиям в гражданском обществе

Как уже говорилось выше, обыватель в большинстве своём питает презрение к дубликатам. Делает он так потому что воспринимает их более примитивной разновидностью человеческого существа, воспринимает вполне заслужено, ведь они лишены ряда очень значимых людских качеств, в них нет лидерства, нет мужества, нет целеустремлённости, они в значительно меньшей мере способны чувствовать и совершенно неспособны любить. Факт, что указанная примитивность вызвана искусственно-принудительными средствами, ничего не меняет. Она данность, которую глупо отрицать или не признавать. При этом важно отметить, презрение общества к копиям не сопровождается негативно-враждебным отношением, их не ненавидят, их просто считают людьми второго сорта, или даже третьего, недолюдьми, промежуточной формой между человеком и роботом. Причину подобной терпимости специалисты в области социальных наук находят прежде всего в отсутствии выраженной конкуренции между дубликатами и людьми. Если робот и фантом слывут соперниками человека, способными вытеснять его в труде, копия в глазах общества претендует на эту роль в существенно меньшей степени. Во-первых, её труд часто задействуется там, где условия непривлекательны для граждан империи, на чёрной, вредной или выполняющейся в тяжёлых условиях работе. Либо рутинной или малоперспективной, утомительно однообразной с отсутствием надежды на карьерный рост. Тот же дубликат-учёный, умеющий грамотно обращаться со сложным высокотехнологичным оборудованием и проводить лабораторные изыскания – прекрасный помощник для всякой научно-исследовательской организации, однако оригинальный учёный не станет по этому поводу бить себя кулаком в грудь и кричать, что биосинтет отнимает у него кусок хлеба. Оригинал попросту не захочет на такую должность, а если захочет, скажут, он слабый специалист, не способный на большее. Да и времена, когда дубликаты могли вытеснять nomade-учёных, давно прошли, в настоящий описываемому момент копия-лаборант – такой же инструмент научной лаборатории периферийного сектора, как и всё остальное. Во-вторых, есть ещё копии высококлассных специалистов разных профессий, но они всегда штучный товар, к тому же равноценные им оригинальные суперпрофессионалы никогда не останутся без работы, спрос на них велик, прочим же трудно возмущаться, если неоригинальный конкурент объективно гораздо опытней и грамотней, да ещё и вкалывает задарма. Плюс ко всему, часто к копии-суперпрофи прикрепляют ученика-бионатурала для перенятия опыта, это позволяет компаниям воспитывать свои высококвалифицированные кадры малыми средствами. Общество весьма одобряет такой способ обучения, находя в нём одну из наиболее полезных сторон копирования. В третьих, для работ, где человека можно заменить роботом или фантомом, наниматель вероятнее всего предпочтёт техническое существо биосинтезированному – так меньше мороки, ниже ответственность, да и попросту дешевле. Это перераспределяет вес социального давления на общество между биосинтетами и носителями искусственного интеллекта в пользу последних. В четвёртых, копии редко привлекаются на низкооплачиваемую работу, востребованную низшим социальным слоем, самым скорым на негативную экспрессию. Их надо кормить, одевать, обеспечивать помещением для сна и отдыха, спальным местом, приходится надзирать за ними, отчитываться перед чиновниками из имперских надзорных органов, платить за каждую налог. Всё это суммарно выльется в расходы, ставящие под вопрос целесообразность замены низкооплачиваемого nomade-работника беззарплатным неоригинальным эквивалентом. В пятых, существуют определённые сферы трудовой деятельности, куда бионатуральный трудовой контингент не привлекается вовсе – так исторически сложилось, дубликаты давно полностью вытеснили его оттуда (в периферийных секторах) и в настоящее описываемому время ни одному жителю периферии и в голову не придёт полагать, что он мог бы выполнять такую работу, предложи ему её даже за хорошее вознаграждение, согласиться для него будет попросту унизительно. В результате у нас остаётся лишь «в шестых». Да, есть профессии, в которых копия способна составить серьёзную конкуренцию оригинальным собратьям, провоцируя этим, пусть и микроскопический, но рост безработицы и социальной напряжённости. А значит, и почва для ненависти тут имеется. И всё же граждане традиционно и вполне обоснованно переносят акценты своего негативного отношения за подобные беды именно на технические существа, на роботов и фантомов. Просто потому, что социальное давление последних на общество намного сильнее, они гораздо шире распространены. Взять хотя бы фактический запрет на содержание биосинтетов в центросекторальных звёздных системах. Тех, где делают всю политику, где квартируются все основные СМИ, во многом формирующие общественное мнение. Где живут наиболее богатые и влиятельные люди, и помимо них ещё добрая половина человечества. То есть речь идёт буквально о том, что половина населения империи знает о дубликатах только понаслышке, воспринимая их скорее как персонажей фильмов и книг, чем в каком-либо ином качестве, и видя в них не соперников, а лишь возможность заработать лёгкие деньги на копировании.

Ничтожность потенциала негативных настроений в обществе, связанных с копиями, в значительной мере зиждется и на практически полном отсутствии конкуренции между ними и оригиналами в романтической сфере. Робот может вытеснять человека из амурных отношений с другим человеком, служить заменой любимой/любимого, заменой семьи (см. раздел о личных роботах), копия же вследствие коррекции попросту неспособна ни на какие отношения, да и внешность её, в отличие от робота – идеально выглядящего существа, не располагает к таковым (вдумайтесь только, биосинтеты – ныне единственные представители Homo Sapiens, подверженные внешностному старению, седине и морщинистости, проблемам с весом, облысению, ведь их презентабельностью и омоложением хозяин, вполне очевидно, не слишком озабочен, часто они косматые, грязные, оборванные, воняющие, некоторые родители ими реально пугают детей, и пугаться есть чему. «Роскошный» вариант для романтических воздыханий, не правда ли? Говоря простым языком, ничего кроме отвращения у женщин они не вызывают. Даже те, кто скопирован недавно и ещё сохраняет лоск, присущий оригинальности, всё равно уже ассоциируется с сообществом мерзковатого на вид неоригинального отребья и потому заставляет дам брезгливо кривить носик). Объективности ради следует признать, личного робота покупают именно с целью подмены им объекта романтического общения, то есть в буквальном смысле робот никого не вытесняет, а лишь занимает пустовавшее вакантное место, позволяет расширить вариативность выбора партнёра, предоставляет альтернативу – если ваш любимый человек находит невозможным более продолжать с вами отношения и ищет спасение от одиночества в обществе бездушной машины, наверное это ваша вина, и машина тут ни причём. Как бы там ни было, факт в том, что дубликат такой альтернативы не предоставляет вовсе, не может рассматриваться в качестве романтического конкурента, благодаря чему градус неприятия к нему в обществе ниже, чем мог бы быть в ином случае, и ниже чем к роботу. Разницу легко почувствовать хотя бы на примере роботхейтеров («роботхейтер» в дословном переводе означает «роботоненавистник», подробней о них см. в разделе о роботхейтерах). Роботхейтеры – это общественное движение, пропагандирующее недопустимость замещения человека в труде, и тем более в общении, человекоподобной техникой, радикальные их ответвления отстаивают свои взгляды в том числе криминальными методами вплоть до физического уничтожения роботов. В отношении копий ничего подобного в империи не наблюдается. Несомненно, определённую роль тут играют и вполне прагматичные причины. Копий достаточно сложно ненавидеть, потому что ненависти к ним очень трудно давать выход. Агрессия против робота не будет интерпретирована в обществе как жестокость или бессердечие (исключение составляют роботы живого класса), против дубликата же она будет расценена таковой безусловно и не вызовет ничего кроме осуждения. Аналогичная ситуация и в ответственности за неё перед законом. Уничтожь робота, и придётся всего лишь выплачивать владельцу за порчу имущества. Несанкционированное причинение вреда здоровью пусть и искусственно созданного но вполне человеческого существа сулит те же уголовные последствия, что и за причинение ущерба здоровью полноценного имперского гражданина. Ещё у копий есть коррекция поведения. Это так же не вдохновляет на агрессию против них. Во-первых, коррекция как проблема проявляется в их чрезмерно бурной реакции на боль. Она слишком шокирует обывателя. Ударишь дубликата, и тот разревётся как дитя, отчего ударившему станет стыдно, а окружающим неловко. Во-вторых, она ставит агрессора в тупик бесперспективностью попыток унизить неоригинальных собратьев словом. Суть унижений в том, что человек должен почувствовать себя униженным, уязвлённым, обиженным, облитым грязью, только тогда они достигнут своей цели, копия же благодаря коррекции не даёт на них никакого эмоционального отклика, она не способна обидеться или расстроиться, как её ни оскорбляй, ей всё равно, что вы там говорите в её адрес, вы можете распаляться, брызгать слюной, исходить желчью, блистать остроумными язвительными колкостями, она останется спокойна и безмятежна как младенец, словно вы пустое место, а то и просто отвернётся от вас и займётся своими делами. В результате единственное, чего добьётся злопыхатель, это выставит себя в глупом свете, ведь со стороны всем будет казаться, что его демонстративно не уважают, не принимают всерьёз, что объект его нападок относится к нему как к чему-то мелкому малозначительному. Граждане, недолюбливающие дубликатов, обычно предпочитают их просто не замечать, игнорируют. Реализуют свою неприязнь к ним через презрение и высокомерие. В результате внося этим свою немалую лепту в копилку терпимости, потому как нетерпимость всегда выражается в действии, а не в бездействии. И всё же, хочется ещё раз подчеркнуть, главная причина гораздо большей терпимости общества к копиям в сравнении с роботами определённо в том, что копии заметно менее конкуренты людям, чем роботы. Во всяком случае, так утверждает современная социологическая наука. И у нас нет оснований ей не верить.

Несмотря на сосредоточенность копий в периферийных регионах империи и практическом отсутствии их в центральной её части, существенных отличий в отношении населения периферии и центра к ним не наблюдается. Есть свои мелкие особенности, выражающиеся, как мы уже указывали чуть выше, даже в языковых аспектах, в терминологии копирования и т.п., но в целом разницы практически не обнаружить. Зато, как ни странно, она достаточно явно обнаруживается у среднестатистического гражданина империи в зависимости от его гендерной принадлежности. Как показывают межслоевые социологические исследования, женщина в целом воспринимает дубликатов более негативно, чем мужчина. Если для последнего они обычно просто малозначимые объекты, недостойные внимания, представительница прекрасного пола нередко испытывает к ним чувства сродни отвращения и неприязни. Объяснение этому социологи находят в трудовой конкуренции: биосинтеты плохо способны проявлять мужские черты характера, у них не столь явно выражена так называемая «мужская логика», соответственно им сложно претендовать на рабочие места там, где данные качества необходимы, то есть женщине они составляют большую конкуренцию, заставляют её чувствовать себя менее социально защищённой. Впрочем, не все согласны, что причина именно в этом. Специалисты в области социальной психологии видят её в том, что слабый пол не подлежит копированию и потому никак не ассоциирует себя с копиями. Психологи говорят, главное здесь, дубликат для женщины – дурная пародия на мужчину, он выглядит не совсем как мужчина, ведёт себя не по-мужски, ещё более бесчувственный, ещё хуже способен её понять, совершенно не воспринимает её как женщину и не реагирует на неё, как на женщину, невнятное неестественное неприятное неэстетичное бесполое существо, с которым затруднительно общаться и в обществе которого неинтересно и некомфортно пребывать.

Значимым достоинством копий, отличающим их от всех прочих мыслящих искусственных созданий – от роботов и фантомов – указывают их абсолютную безопасность в цивилизационном плане. Считается, роботы разумного типа потенциально представляют угрозу для человечества, потому как хоть и маловероятен, но принципиально не невозможен такой сценарий, при котором они со временем смогут самоорганизоваться в подобие самостоятельной цивилизации и предпримут попытку военными или иными средствами избавиться от людей, как от главных своих конкурентов за место под солнцем. С фантомами та же проблема. Пусть они и виртуальные существа, но и у них есть теоретические шансы колонизировать реальный мир, скажем, посредством радиоуправляемой техники. А значит и они опасны. Утверждать, что опасность исходит и от дубликатов, что и они способны в теории организовать свою параллельную цивилизацию, естественно, было бы чистым безумием, ведь они и человек с биологических позиций есть один и тот же вид. И хотя среди накопленных за века продуктов массовой культуры можно обнаружить и книгу и даже снятый по ней фильм, повествующие как некий гражданин, имея в личном распоряжении биокопировальный агрегат, создал миллиарды своих аналогов, построил их силами в глубоком космосе собственную империю и попытался завоевать и обратить в рабство все заселённые людьми звёздные системы, никто такие выдумки всерьёз не принимает. Напротив, биосинтеты считаются исключительно полезными для человечества, способствующими ускорению развития цивилизации и росту её потенциала.

Переходим к вопросам, характеризующим отношение общественности к дубликатам лишь косвенно, но тоже очень важным для понимания, каково оно и почему оно именно такое. Первый из них, это конечно же вопрос нравственности. Выше мы уже упоминали коррекцию поведения и то, как она снижает остроту морального груза общества при всей схожести копиевладения с рабовладением. Здесь мы добавим к сказанному пару моментов. Разговоры об этичности копирования и торговли получаемой посредством него человеческой продукцией ведутся можно сказать с начала времён, с тех самых пор, как миру была явлена первая копия. Но явлена она была в эпоху войн за объединение империи и незнающих никакого разумного предела межкорпорационных конфликтов, осуществлявшихся по всем направлениям, от пропагандистского и разведывательно-шпионского до диверсионно-террористического, и даже в виде открытых военных противостояний. Действенных инструментов сдерживания корпораций и контроля над ними тогда наработано ещё не было, и людям технология биосинтеза казалась надеждой на какой-то выход, как возможность спасения родных хотя бы через их воссоздание, возможность восстановления семей, потерявших близкого в войне или теракте, как инструмент обессмысливания политических и диверсионных убийств важных персон. В этом плане копирование оказалось неэффективным, однако оно дало исключительный эффект в пополнении высококвалифицированной рабочей силы, потерянной в результате боевых и террористических действий. В кризисные годы разгара войны за объединение империи принятое правительством волевое решение, вводящее практику производства копий, как меру противодействия нехватке специалистов на рынке труда, обеспечило столь мощный толчок имперскому ресурсно-экономическому потенциалу, что, говорят, именно это предопределило неизбежность победы над сепаратистскими звёздными системами. Легко догадаться, после такого стало непросто находить желающих зарабатывать политические очки на речах о неэтичности и неправильности копировальной индустрии. Взаимосвязанные с ней дебаты на тему этики периодически ведутся в имперском парламенте и поныне, но ведутся они крайне вяло, и скорее имеют источником инерционность бюрократической машины, чем реальные потребности населения. В целом общество привычно считает, возможно не без влияния государственной пропаганды, что раз дубликат не страдает, никакого ущерба общественной морали здесь не наносится, так как ущерб ей наносят именно страдания ближних, обществом игнорируемые; копия не есть человек в полном смысле этого слова, потому что создана искусственно, создана с определённой целью – служить человеку, в служении её основанная функция, без которой её существование теряет всякий смысл, а значит сравнивать копиевладение с рабовладением некорректно, раб – это представитель людского рода, лишённый свободы, копия же – это рукотворное изделие, порождённое именно для неволи, говорить о её свободе столь же глупо, как о свободе роботов или игрушек, к тому же у раба нет никаких прав, а у неё их полно, включая право на жизнь, на обеспечение всем необходимым для нормальной жизнедеятельности, на защиту от жестокого обращения. Если наделить робота воспоминаниями и личностью человека, он не станет от этого менее роботом, пусть даже будет считать себя живым, разумным и сознающим. То же и с дубликатами. Они всего лишь дубликаты – существа сродни роботам. Есть же биороботы – вполне живые твари, и никто не говорит, что эксплуатировать их жестоко или неэтично.

Казалось бы, ведущую роль в расстановке акцентов при формировании воззрений общественности на копиевладение должны играть люди художественного искусства, ведь как известно, именно они во многом ведают моралью социума. Они поднимают серьёзные и болезненные вопросы, показывают и дают почувствовать через свои произведения, что хорошо, а что плохо, учат состраданию посредством развёрнутой демонстрации страданий своих персонажей. И они живут этим, обдумывают, анализируют, обыгрывают в сюжетных сценах каждый день. А значит их взгляды на рабство не могут быть никаким иными кроме осуждающих, в какой бы форме оно не практиковалось. Но вот не наблюдается такого. Занятная уникальность копировальной индустрии в том, что возможности зарабатывать на себе очки и репутацию морального гуру она не предоставляет. К примеру, захоти какой-нибудь писателишка или режисёришка показать всю глубину мучительности бытия несчастных биосинтетов, правдиво сделать это у него не будет ни шанса. Ну как показать в фильме, что копия страдает, если она НЕ СТРАДАЕТ. Совсем. Ни капельки. В какие неоригинальные глаза не загляни, они совершенно довольны жизнью. Или как минимум излучают спокойствие и удовлетворённость обстоятельствами происходящего с ними. Кроме того, дубликаты с их деструкторной деградацией личности слишком примитивны и потому попросту неинтересны в качестве героев произведений читателю-зрителю.

Второй из важных для нас косвенных вопросов касается отношения общественности к копированию приложительно к людям, идущим на таковое за деньги. Пропаганда и реклама преподносят копировальное донорство не только как выгодное, но и как общественно значимое дело: если гражданин позволяет себя скопировать, это ответственный гражданин, то есть приносящий пользу обществу, не являющийся лишь паразитом на нём, лишь потребителем его благ. Культура, не осуждая практику эксплуатации копий, не осуждает и тех, кто зарабатывает на сдаче дубликата, ей интересны психологические моменты – внутренняя борьба с собой при принятии решения, копироваться или нет, страх увидеть себя со стороны и одновременно любопытство, побуждающее познать свою суть и таким способом, осознание того, что ты уже не уникален во вселенной, потому что есть ещё один, полностью подобный тебе – всё это тематика, которую она обычно обыгрывает, давая пищу для размышлений эстетам и интеллектуалам. Массовая культура предпочитает психологии цинично-прозаические вопросы быта, отражая в фильмах весь спектр возможных вариантов положительных и отрицательных последствий соприкосновения человека с технологиями производства второго себя. Городские легенды и слухи волнуют умы байками, как некто страшно разбогател, получив за свою копию безумные деньжищи, или наоборот, был перепутан с той после синтеза и страдал в неволе, пока она бессовестно наслаждалась плодами его труда, его бытом, его жизнью. Добавим к этому исключительную нечастость околокопировальных волнений в повседневности человека, ведь мы помним, что единовременно в мире допускается существование лишь одного дубликата имперского гражданина, дубликаты же далеко не так сильно подвержены смерти «от невыносимых условий», как предполагает насмотревшийся бюджетных фильмов обыватель, всякий из них в теории может прожить и 20 лет, и 30, и 50, а если хозяева сочтут его ценность достойной затрат на омоложение, так и гораздо дольше вплоть до трёхсотлетия (об омоложении см. раздел о продолжительности жизни); то есть даже когда рекрутские компании находят некоего субъекта перспективным для копирования и способны заинтересовать его финансовой стороной вопроса, копироваться он сможет в среднем не чаще чем раз в 32 года – именно такую цифру статистка приводит в качестве наиболее характерной продолжительности бытия биосинтезированных людей.

В результате получаем, что среднестатистический гражданин относится к копировальному донорству неопределённо и достаточно спокойно, как к чему-то несущественному в своей жизни, у чего есть как положительные так и отрицательные стороны, а какие из них перевешивают, чёрт его разберёт, да и кому это интересно. Конкретный отдельный не среднестатистический гражданин может смотреть на копирование совершенно по-разному: с осуждением, неодобрением, отвращением, негодованием (вызванным, чего тут греха таить, обычно ревностью или завистью к тем своим более удачливым коллегам и знакомым, кто «вытянул счастливый билет», получив за снятие дубликата достойный гонорар), опаской, интересом, как на волнующее приключение, хороший способ заработать лёгких денег, счастливую случайность, доказательство своей значимости, возможность дать выход своим патриотическим устремлениям, почувствовать себя полезным членом общества, и т.д. Главное здесь, у большинства всё это вовсе не принципиальная позиция, она легко меняется под действием обстоятельств, человек может брезгливо плеваться, слыша как его сосед похваляется проявлением своего патриотизма (а заодно и размером полученного за копию вознаграждения), и тут же с готовностью и радостью бежит в биокопировальную фирму сам, забыв все свои казавшиеся столь твёрдыми убеждения, если предложение стать донором поступило наконец и ему. В целом в обществе факт своего копирования принято относить к событиям умеренно интимного характера, о которых излишне не распространяются. Впрочем, сорвавшие на нём куш случается и хвастают этим напропалую, словно выигрышем в лотерею, для высококлассных специалистов сумма копировального контракта ещё и индикатор их профессионализма, позволяющий впечатлять знакомых и удостоверять свою состоятельность, незаменимость и востребованность на рынке труда работодателю.

Если порыскать по бесконечным спискам реестра имперской регистрационной палаты, содержащим полный перечень всех официально представленных на территории империи общественных движений и организаций, среди оных обнаружится целый ряд и таких, что так или иначе связывают свою основную деятельность с копировальной индустрией. Одни из них выступают в защиту дубликатов, призывая наделить тех большими гражданскими правами, другие требуют полностью запретить практику копирования, как аморальную, есть и те, что борются лишь за ограничение использования труда копий в целях увеличения числа рабочих мест для оригинального населения. Однако всё это крайне малочисленные объединения, никакой сколь-нибудь заметной роли ни в общественной ни, тем более, в политической жизни империи не играющие – обыватель не слишком разделяет их идеи, к тому же ни для кого не секрет, зачастую подобные структуры состоят в финансовых отношениях с профсоюзами и производителями роботов, а так же за мзду выполняют заказы одних фирм по дискредитации других, то есть служат инструментом недобросовестной конкуренции. Единственное, где фактор их влияния всё же просматривается – это в условиях содержания биосинтетов. Известно, в регионах, имеющих отделения организаций, защищающих права копий, копиевладельцы в целом лучше обращаются со своим живым имуществом из опасения стать объектом преследования правозащитников.

Внешний вид копий

Рассказ о внешностном образе копий мы пожалуй начнём с их одежды. Исторически сложилось, что она содержит области с особой раскраской, сигнализирующей о принадлежности носящего к дублированной братии. Было время, когда обряжать так живую собственность строго предписывалось имперскими нормами ответственного копиевладения, ныне же это скорее лишь дань традиции и правило хорошего тона для копиевладельца. Полностью из свода норм положение об одежде не исчезло, однако перестало быть обязательным, будучи изменено в части описания характера исполнения с «надлежит» на «рекомендуется», что подразумевает отсутствие административных санкций за нарушение. Подобная либерализация не только способствовала упрощению эксплуатации труда биосинтетов, но и привела к большей гармонии в их взаимоотношениях с гражданским обществом. Всё дело в определённой разнице взглядов на возможность выявлять их визуально, наблюдаемой у граждан империи в зависимости от места проживания. Население центральных секторов, где повстречать дубликата на улице – большая редкость, в массе своей не находит ничего положительного в том, чтобы тот выделялся из толпы, мозоля всем глаза. Житель периферии, напротив, привык зрительно легко отличать третьесортных неоригинальных представителей человеческой расы от прочих людей и не желает здесь что-либо менять. Поэтому специальная одежда – характерный атрибут именно копии, обитающей в провинции. Причём лишь такой, кто может посещать общественные места – бизнесмены с периферии предпочитают не раздражать народ и муниципальные власти несоблюдением правил негласного этикета, но если биосинтет работает и живёт в пределах некоего предприятия, будучи изолирован от глаз стороннего обывателя, стилем его наряда незачем и заморачиваться. Интересно, что виртуальные среды, когда они общедоступны, в полной мере считаются полноценными общественными местами, и на них так же распространяются все нормы ответственного копиевладения включая норму об одежде. В официальных документах спецраскраску вещей для дубликатов принято называть «служебной окраской» или «W-окраской», в быту же её обычно именуют пим-цветом, а одежду, ей украшенную, соответственно пим-одеждой или, в шуточном варианте, «пимжамой», «пимжаком» и т.п. Согласно специальному дополнению к имперскому правовому кодексу, служебной окраской считается узор, состоящий из ярко-оранжевых и чёрных, или ярко-жёлтых и тёмно-синих треугольников, последовательно чередующихся по цвету и соединяющихся рёбрами в единые неразрывные геометрические фигуры, как правило в полосы, прямоугольники или окружности. Общая площадь участков ткани, содержащих такой рисунок, в кодексе не оговаривается, указано лишь, что они должны быть достаточными для уверенного распознавания с расстояния не менее 15 метров и должны присутствовать как спереди так и сзади.

Конкретно во что будет одета копия, зависит от много: от функций, которые она исполняет, от места работы и места квартирования, от ценности её для владельца, от личности владельца и взглядов оного по поводу нарядов своего подневольного персонала. Скажем, прислуживающий миллионеру дубликат в статусе доверенного лица (тот, кому удалось завоевать расположение хозяина и стать для него «своим») вполне может носить дорогущие костюмы, пошитые на заказ, конфигурируемые, функциональные, такого качества, что иногда и не снились его оригиналу. Тогда как неоригинальный чернорабочий на какой-нибудь забытой богом ферме или убогом малом предприятии скорее всего будет обряжен в тряпьё, рваное, грязное, не факт что без убойного запаха пота и мочи. В массе своей от одежд копий не стоит ожидать конфигурируемости, она проста, незатейлива, словно из прошлых тысячелетий в смысле технологичности и используемых материалов, но всё же она относительно чистая и не рваная – тут играют роль и вопросы гигиены со здоровьем, и комфорт nomade-сотрудников, вынужденных работать вместе с дубликатами, и суждение окружающих о самом хозяине по его собственности – неопрятная характеризует его не самым лучшим образом, да и аспекты морали тоже имеют значение – плохая забота о людях, пусть и искусственно созданных всегда всем довольных, вряд ли пойдёт на пользу имиджу.

Переходим к главному «блюду» нашего повествования о внешности. Копия – это конечно явление исключительное в эстетической жизни имперского общества. Исключительно отличающееся от прочего населения. Хотя бы потому, что она стареет. Как уважаемый читатель уже знает из раздела о продолжительности жизни, граждане империи стареть не склонны, и бедный и богатый максимум могут выглядеть на биологический возраст чуть за 40, да и то это уже близко к экстриму, обычно визуальный возраст меньше, 22-35 его типичный предел. С копиями всё иначе. Случается, их тоже омолаживают, но в основном всё же нет. Даже старичков столь дряхлых на вид, будто они ровесники Тутанхамона, не проблема обнаружить среди дублированной братии. А уж просто седых и пожилых в их рядах пруд пруди. Предостаточно. Обыватель современности не привык видеть старость. Во всяком случае, тот что живёт в центральных секторах, где дубликатов нет. Туристов из центра, посещающих периферию, буквально шокирует внешность состарившегося биосинтета, если им посчастливилось впервые пересечься с ним на улице. У копии есть шансы жить долго и в молодом теле только при выполнении двух условий: хозяева а) слишком ценят её, и б) достаточно богаты, чтобы тратить приличные по меркам большинства жителей империи деньги на её полноценное омоложение. Распространено заблуждение, что омолаживают преимущественно копий-учёных, так как они элитный контингент по сравнению с теми, кто занят простым физическим неквалифицированным трудом. На практике всё как раз с точностью до наоборот. Лица со столь существенно скорректированным поведением слабо способны к обучению, поэтому эффективность дубликата-учёного с каждым годом падает, его опыт попросту устаревает. Владельцу нет никакого смысла омолаживать подобную собственность, проще лет через 15-20, когда толку от неё станет совсем чуть, сбыть её по бросовой цене и купить свежую замену с более актуальными знаниями. В физическом же труде надёжный усердный исполнительный хорошо зарекомендовавший себя за много лет работник иногда стоит двух, и молодой организм тут имеет значение, еле передвигающий ноги иссохший старичок много не наработает, да и от быстро устающего ещё не старого труженика «в годах» отдача будет слабовата. В любом случае владелец практически всегда омолаживает копию очень умеренно, выборочно, выверено, только в тех компонентах, которые непосредственно нужны для дела. Омоложение слишком затратная процедура, чтобы было по-другому. У занимающихся физическим трудом антивозрастному реверсу обычно подвергают некоторые органы и костно-мышечный аппарат, у работающих с людьми (продавцов, консультантов, секретарей, слуг и т.д.) повышенное внимание уделяют внешнему виду, возвращая молодость в первую очередь их кожному покрову, чтобы они не оскорбляли чувство эстетики клиентов своим увядшим обликом, причём нередко рачительный хозяин оплачивает устранение состаренности лишь открытых участков их тел – лица, шеи, кистей рук. И всё же даже частичное омолаживание требует затрат, и если стоимость дубликата невелика и он не имеет для владельцев повышенной ценности, последним часто проще избавиться от него и купить себе нового, чем заморачиваться его возрастреверсной терапией. Тем более, что частичное омоложение не самое рациональное вложение денег, ведь такой «омоложенный» вполне может ненароком умереть от старости или от причин, прямо или косвенно связанных с возрастными изменениями организма. Да и к болезням он чересчур предрасположен.

Вторым не менее броским чем старость внешностным отличием копии от бионата следует указать лишний вес. Как мы знаем из раздела ЭБ о внешности современных людей, проблема с ожирением более не стоит на повестке дня цивилизации, будучи давно решена. Откровенно толстого человека на улицах отыскать непросто. Но это в центральных секторах, где копий нет. На периферии наш поиск определённо увенчается успехом. Потому что в 99,9 процентах случаев найденный окажется дубликатом. Вроде бы условия жизни дублированных индивидуумов не располагают к набору лишнего веса. Вот только условия у всех разные. Кого-то держат впроголодь и заставляют много трудиться, но хватает и тех, кто питается вдоволь и не слишком нагружен физически. Просто следует понимать разницу – толстый оригинал это чуть ли ни фэнтези, толстая копия – вполне реалистичный персонаж, пусть в процентом соотношении с остальными биосинтетами их доля невелика. А ещё есть дубликаты «с брюшком» – не тучные, но и стройными их не назовёшь, и таких уже побольше. Нормализация веса далеко не омоложение, затраты на неё копеечные, и всё же это затраты, да и она не то, чем копевладельцы жаждут себя обременять в отношении своих подопечных. В общем, легко представить себе чувства центросекторального туриста, впервые столкнувшегося со старостью и ожирением тет-а-тет, и не дай бог ещё и одновременно, в одном неоригинальном лице. Культурный шок ему будет гарантирован.

Третье, наверное самое знаковое отличие среднестатистического дубликата от такого же усреднённого бионатурала, это опрятность. Не все с данной стороной копирования сталкиваются, но люди, кто по работе вынуждены контактировать с трудящимся в удалении от гражданского сообщества дублированным пролетариатом, хорошо понимают о чём идёт речь. Прежде всего это вонь. Копии конечно моются – периодически, но не у всех оная периодичность достаточно часта, чтобы попавший невзначай в их компанию обыватель сразу же не зажал себе нос. Они бывают грязны, обросши, малозубы, среди них легко встретить бородатых, и это далеко не те аккуратные интеллигентные бороды, популярные в некоторых регионах у представителей продвинутых слоёв общества, скорее в ассоциации здесь напрашивается этакий ни разу не видевший бритвы пещерный человек. Они слишком смуглы, краснолицы или бледны (первые работают на солнце, вторые на открытом воздухе, третьи всегда в закрытом помещении). У них значительно чаще встречаются изъяны внешности – хозяин не станет снабжать дубликата мазями от облысения, и не пошлёт к косметологу, если у того вскочила бородавка на носу. Вообще, многие заболевания, давно забытые в оригинальном имперском обществе, живут и процветают в неоригинальной среде. Самый просто пример – расстройство зрения. Близорукость и дальнозоркость легко излечиваются современной медициной, это в общем случае совсем недорого и не требует каких-либо реабилитационных процедур, но вряд ли владелец озаботится восстановлением нормального зрения дубликата, если тот способен ходить не спотыкаясь. Следует понимать, проблемы с опрятностью характерны исключительно для копий, пребывающих в обособленных местах, куда не ступает нога стороннего обывателя. Например, живущих и работающих на территории предприятия. Ни один гражданин империи не станет терпеть, появись рядом с ним в общественном транспорте, в магазине или даже просто на улице подобное грязное зловонное существо. Он немедленно пожалуется местным служителям закона и те сразу же изолируют неоригинальный источник антисанитарии и подвергнут штрафу его владельца за нарушение общественного порядка. В центральных секторах даже слишком старо выглядящий дубликат – уже повод для подобных санкций – старость чересчур непривычна и потому раздражает население, кроме того маленькие дети, никогда не видевшие старика вживую, запросто могут испугаться, что позволит сметливым родителям попытаться отсудить себе чего-нибудь в возмещение морального вреда. На периферии за старость конечно не арестуют, но к опрятности биосинтетов здесь требования даже выше, и ответственность за их неподобающий вид строже.

Ну и, наконец, четвёртой внешностной особенностью копий мы бы отметили их полуженственность. То есть некоторую женоподобность их физиономий. Она не так сильно бросается в глаза, однако, к примеру, поставь рядом толпу обычных граждан мужского пола и толпу неоригинальных и вглядись в их лица. Разницу ты заметишь сразу.

В империи уже имели место попытки определить дубликатов как отдельный подвид человека, правда лишь в правовом контексте, законодательно. Учёное сообщество противится такому определению, называя его антинаучным. К тому же известно, что реоригинализированная копия после длительной реабилитации восстанавливается не только в параметрах внешности, но и психически, возвращается большая часть её личностных черт, почти не остаётся следов от деструкторной деградации. В настоящий описываемому момент дубликаты считаются такими же полноценными Homo Sapiens, как и оригинальные граждане, хотя некоторые в шутку называют их «cut edition» (урезанной версией).

О физической и ментальной индивидуальности

Появившись на свет, технология синтеза человека озадачила людей вопросом, что же такое её конечный продукт и как к нему относиться. В самом деле, вроде бы копия и оригинал идентичны, поставь их рядом – не отличишь, мало того, не существует приборов, способных их отличать, и попытка создать таковые имеет сомнительную перспективу – различать попросту нечего, ведь эти двое повторяют друг друга с точностью до атома. Однако в то же время ясно: они безусловно различаются, хотя бы тем, что один из них оригинал, а другой копия. Требовалось понять, в чём же их отличие с физических позиций, как двух самостоятельных объектов вселенной. Очевидно, что в материальном смысле это два абсолютно разных человека – ударь одного, другой не сморщится от боли, умри один, второй останется живёхонек. Логика подсказывает, отличаются они веществом. Один состоит из атомов и второй, но атомы эти у каждого свои, хоть набор их и идентичен. Значит совокупность атомов, как обладающих индивидуальными физическими характеристиками микроскопических элементов, и определяет искомую разницу? Проблема в том, что «индивидуальные характеристики» не делают атомы особенными, уникальными объектами, присутствие которых придавало бы уникальности и состоящему из них телу, не будем же мы утверждать, будто один атом железа отличается от другого массой, цветом или формой составляющих его субатомных частиц. Различаться атомы могут лишь внутренней энергией, но говорить, что именно это придаёт им уникальности, всё равно как идентифицировать людей по общей температуре их плоти – тогда получится, что Вася здоровый и Вася болеющий гриппом – два совершенно разных человека. Не имеет принципиального значения, какой объект из каких конкретно экземпляров микрочастиц вещества состоит, если те одинаковы. К примеру, возьми мы и обменяй местами один атом из тела копии и оригинала – копия получит его от оригинала, а оригинал от копии – что изменится? А ничего. Копия от этого не станет оригиналом, а оригинал не превратится в копию. И продолжай мы и дальше последовательно перемещать атомы меж их телами, также ничего не произойдёт, даже если в конце концов абсолютно вся материя, из которой они состоят, будет перемещена, иначе нам придётся согласиться с утверждением, что на каком-то этапе данного процесса обмен одного единственного атома приводит к обмену и сущностями между копией и оригиналом: замена атома «миллиард пять миллионов сто тысяч двадцать два» ещё не поменяла их местами, а после замены атома «миллиард пять миллионов сто тысяч двадцать три» копия стала оригиналом, а оригинал копией. Бред полнейший. Да и не привязан человек слишком уж к конкретным атомам – многие клетки в теле регулярно отмирают и замещаются новыми, происходит постоянное обновление вещества.

Так что же делает оригинала оригиналом, а копию копией? Ответ чрезвычайно прост: уникальность позиции. Не вещество, но положение этого вещества в пространстве-времени. Оригинал существует непрерывно, его координаты постоянно меняются, но всегда плавно, не быстрее, чем со скоростью света, он «перетекает» из одного местоположения в другое, и захоти мы нарисовать график его перемещений за весь период его бытия от рождении до смерти, полученная кривая окажется сплошной линией, не будет содержать разрывов. У дубликата это не так. Если считать, что до копирования он был с оригиналом единым целым, момент копирования отметится на графике его жизни, как пробел, разделяющий кривую надвое: до копирования он имел одни координаты, а после иные, смещённые пусть не на много в масштабе вселенной, на каких-то несколько метров. И всё же это очевидное доказательство его неоригинального статуса. Правило неразрывности характеризует не только различие между двумя идентичными людьми, между исходной матрицей и конечным продуктом копирования, но и вообще между любыми двумя объектами вселенной. Можно утверждать, что объект А и объект Б есть один объект, если они подобны по строению и имеют полностью совпадающую кривую графика перемещений в пространстве-времени, не содержащую разрывов. И наоборот, наличие разрывов или несовпадение кривых позволяет с уверенность говорить, что объект А и объект Б есть два совершенно разных объекта, независимо от степени их структурной схожести. Данное правило носит название «закона физической индивидуальности Джоанны Крауд» в честь знаменитой женщины-учёного, впервые его сформулировавшей (Д. Крауд – учёный-физик времён эпохи начала становления империи, известна прежде всего своими работами по теории гравитационных взаимодействий в гиперпространстве). Интересно, что именно оно считается причиной окончательного отказа от идеи телепортации человека. Казалось бы, есть гиперсвязь (гиперсвязь – информационная коммуникация, осуществляющаяся со сверхсветовой скоростью, подробней см. раздел о гиперсвязи), позволяющая переслать информацию о строении тела конкретного индивидуума почти мгновенно на любые расстояния, есть копировальные агрегаты, способные воссоздать его тело по переданным данным – лишь объедини эти две технологии, и ты обретаешь принципиальную возможность перемещаться меж планет и даже меж звёздных систем буквально за несколько десятков минут без всяких космолётов и звездолётов. Круто? А вот и нет. По закону профессора Крауд получается, отправленный из телепорта пункта А путешественник и он же, материализовавшийся в телепорте пункта Б, никогда не будут одним и тем же лицом. Впрочем это ясно и без госпожи Крауд. Если вспомнить о независимом друг от друга сосуществовании на свете оригиналов и их копий, и провести аналогии, становится очевидно: телепорт подобной конструкции – попросту дезинтеграция человека на атомы в пункте отправления, иначе говоря, убийство, с одновременным синтезом его копии в пункте прибытия. Не удивительно, что жаждущих путешествовать таким способом не находится.

Но допустим мы изобретём метод передавать при телепортации не только информацию, но и вещество – расщепил путешественника на атомы, переслал их, пусть не по гиперсвязи, пусть на досветовой скорости, и синтезировал его из них в приёмном устройстве. Что тогда? Вроде бы телепортированный должен остаться самим собой, закону Крауд это не противоречит. Однако и в данном случае ответ нас разочарует – собой у него остаться нет ни шанса. Здесь уже работает иной закон, сформулированный иными учёными на основании закона Крауд, как его производная. Называется он «законом ментальной индивидуальности» и слывёт важным для раздела науки, занимающегося тематикой технической жизни (о технических формах жизни см. раздел о домашних роботах). В соответствии с ним душа, сознание, ощущение собственного я реализованы в нас лишь как исполняемые функции определённых отделов головного мозга, по сути являясь виртуальными программоподобными эфемерностями, реальность которым придаёт именно непрерывность их исполнения – пока они исполняются, они существуют. Прекращение исполнения равносильно их стиранию, утрате, исчезновению из реальности, из бытия. Ментальной смерти. При этом клиническая смерть человека есть не прекращение, а частный случай приостановки его метальной функции. Приостановка отличается от прекращения тем, что не обнуляет ментальную программу, а лишь изменяет её скорость исполнения, последняя временно падает до величины, стремящейся к нулю, но как только период приостановки закончится, программа продолжит исполняться с того же места, на котором «приостановилась». Так же и у технических форм жизни – программа их ментальной деятельности может быть приостановлена, но пока она не выгружена, не стёрта, а лишь простаивает вследствие падения скорости работы процессора до нуля, они могут быть реанимированы и будут считаться оставшимися собой, а не реинкарнациями своей предыдущей копии. Будучи разложен на атомы, даже временно, человек утрачивает аппарат исполнения ментальной функции, что означает, здесь уже нельзя говорить ни о какой приостановке, это полновесное прерывание, таким образом после воссоздания он будет лишь копией себя, его душа будет копией предыдущего её воплощения, но не ей самой. Оригинал, как личность, умрёт, а его место займёт его точное подобие.

Наиболее пытливые умы могут спросить: а как же полёты на звездолётах? Действительно, раз межзвёздные корабли перемещаются с быстротой, превышающей скорость света, значит путешествие на них по закону госпожи Крауд не сулит ничего хорошего. Спешу успокоить путешественников-звездоплавателей – беспокоиться не о чем. Сама же профессор Крауд утверждает, что гиперпространство есть пространство с особыми свойствами, внутри которого обычные физические законы неприменимы.

Робототехника

Раздел 19. Роботы

Роботы

В настоящее описываемому время роботы являются неотъемлемой частью человеческой жизни, такой же, как одежда, жильё, пища, воздух. Они повсюду, их применяют в быту, на производстве, в сельском хозяйстве, в армии, в полиции, в развлекательной индустрии, в спорте, они выполняют все возможные виды работ от погрузки и уборки до хирургических операций, могут прекрасно имитировать сознательную деятельность – притворяться разумными и общаться с людьми не хуже самих людей. Существуют даже их разновидности, которые не притворяются разумными, а действительно таковы, так как созданы полными кибернетическими аналогами человека, но это уже несколько иной класс техники, относящийся к домашним роботам. Вообще, роботов принято разделять на три основных корневых класса: роботов, домашних роботов и биороботов. Первые есть технические устройства, предназначенные для исполнения чисто служебных функций, для выполнения каких-либо работ. Они наиболее соответствуют слову «робот» в его изначальном смысле. Вторые выступают в роли объектов общения, используемых человеком в качестве домашних питомцев. Третьи – это, собственно говоря, лишь условно роботы, в реальности это искусственно сотворённые гением биоинженерной мысли животные, они состоят из натуральной органики, из плоти и крови, просто как и роботов, их производят с единственной целью – трудиться во благо людей, создают строго для работы. Далее в данном разделе речь пойдёт исключительно о механических (небиологических) роботах, частью вне их корневой классификации, с позиций некоторого обобщения их базовых конструктивных черт, частью о служебном их классе, потому что именно он во многом и отождествляет собой это обобщение, он фактически полностью с ним совпадает. С описаниями прочих классов можно ознакомиться соответственно в разделах о домашних роботах и о симбиотах (симбиоты – особый вид живой биоинженерной продукции, к которому относятся и биороботы). Главное отличие домашнего класса от служебного – у его роботов может быть усложненное поведение, усложнённая конструкция тела и усложнённый тип интеллектуальной деятельности. Все эти усложнения детально рассматриваются в посвящённом ему разделе, здесь мы их касаться не будем.

Всякий робот, как техническое устройство, состоит из шести основных компонентов: двигательной системы, системы энергоснабжения, ИИ (управляющего Искусственного Интеллекта), сенсорного обеспечения, системы коммуникационного интерфейса и инструментария. Давайте остановимся на них чуть поподробнее.

• Двигательная система – это совокупность всех внутренних компонентов робота, обеспечивающих как его движение в пространстве, так и движение частей его тела для выполнения им рабочих функций. Более детальное описание двигательной системы роботов вы найдёте ниже, в следующем подразделе.

• Система энергоснабжения – комплексная сеть элементов, состоящая из ИЭ (источника электрической энергии), устройств его ступенчатой защиты, системы перераспределения нагрузок и цепей энергетической разводки. Центральной частью каждой системы энергоснабжения является, естественно, ИЭ. В настоящее время в качестве такового наиболее всего применяют либо плазменные аккумуляторы, либо мини-реакторы, принцип работы которых основан на биениях плазмы. Аккумуляторы значительно дешевле, но гораздо быстрее разряжаются, реакторы дороги, и чем компактнее, тем дороже, поэтому в слишком мелких разновидностях робототехники искать реактор точно не стоит. В зависимости от типа ИЭ, его ценового класса, его размеров, его характеристик и интенсивности энергопотребления, он может без подзарядки снабжать робота всем необходимым количеством энергии в течение от дней до месяцев, а при малых эксплуатационных нагрузках итого дольше – порой до 1-3 лет. Имеется в виду, энергозатраты, к примеру, промышленного робота-погрузчика и домашнего робота-уборщика совершенно несоизмеримы, сколько один расходует за день, другой не истратит и за век. Посему даже на небольшом плазменном аккумуляторе уборщику вполне по плечу работать годами, не заряжаясь. Впрочем, роботов с незначительным энергопотреблением, а так же малых роботов (существенно меньших роста человека) и микророботов производители обычно стараются оснащать источниками питания попроще, от банальных ионных и химических аккумуляторов вплоть до солнечных батарей. Дабы удешевить их стоимость. Ведь большинству самодвижущихся устройств нетрудно подзаряжаться хоть ежедневно без всякой посторонней помощи. Наиболее занятным и экзотическим из всех нам представляется ИЭ, основанный на биопитании. Техника, снабжённая таким, ест – принимает пищу, которая в процессе разложения в её «желудке» вырабатывает электричество – иногда подобное биотехническое решение применяется для совсем миниатюрных роботов размерами с насекомое и менее.

• ИИ (искусственный интеллект) – это система самоуправления, самоорганизации и саморегуляции робота, и одновременно источник его поведения, то, что обрабатывает информацию о внешних событиях и трансформирует её в его деятельность. Внешним событием, инициирующим деятельность, может быть как прямая команда от владельца так и просто совпадение ряда наблюдаемых явлений, принятое за условие, требующее выполнения определённых действий – например, обнаружение роботом-уборщиком предметов, распознаваемых им как мусор, активирует его уборочные функции. Разные виды ИИ отличаются друг от друга вычислительной мощностью, числом одновременно обрабатываемых задач, реализацией схем интеллектуальных вычислений, аппаратом интерпретации, алгоритмами выработки интуитивных решений при недостаточном объёме данных для неинтуитивных расчётов или неявном слабоинтерпретируемом характере этих данных. И так далее и тому подобное. Иными словами, существует огромное разнообразие всевозможных ИИ, от сверхпростых примитивных, зато крайне дешёвых, до чрезвычайно дорогих суперинтеллектуальных, превосходящих по многим показателям мозг человека. Тут, правда, необходимо уточнить, превосходство «во многих показателях» не обеспечивает превосходства в целом. ИИ неспособен к творческому мышлению, к выработке новых идей. У него нет собственных желаний, воли, ему самому ничего не надо, он только выполняет приказы, поэтому безынициативен и инертен. Он не «чувствует» в метафизическом ментально-духовном смысле (том, что даёт нам ощущение своих души и сердца), не имеет эмоций. Это лишает его всякого шанса на обретение восприятия, хоть сколько-то близкого не только к человеческому, но даже и к животному. Однако такое восприятие ему и не нужно. Ему нужна лишь сообразительность, достаточная, чтобы максимально чётко и точно следовать получаемым инструкциям. Он должен уметь общаться с людьми, уметь понимать поставленные ему задачи, и уметь взаимодействовать с внешней средой для исполнения определённых видов физического труда, не требующих особой гениальности. В этом все его функции – если говорить об ИИ именно роботов, а не каких-либо ещё, например аналитических ИИ в научно-исследовательских организациях. В большинстве своём бытовая и промышленная робототехника обладает совсем слабым ИИ, лишённым даже полноценного речевого аппарата, так как предназначена для выполнения простых узкоспециализированных работ: сварки, сборки, упаковки, сортировки, сканирования дефектов, погрузки, транспортировки, уборки, дезинфекции, или сходных по незамысловатости других. Часто на неё и вовсе устанавливают так называемый разделённый ИИ – недостаточный, урезанный, имеющий крайне ограниченные возможности. Сталкиваясь со сложной задачей, решение которой ему не по силам, он переадресует её более мощной удалённой вычислительно-интеллектуальной системе – и-сети, и получает от неё готовый алгоритм решения (и-сеть, или иначе, интеллект-сеть – это информационно-коммуникационная вычислительная среда, обеспечивающая населению общее информационное пространство и персональные вычислительно-интеллектуальные мощности, упрощённо говоря, это аналог сверх-сверх компьютера и интернета одновременно, подробнее об и-сети см. посвящённый ей раздел ЭБ). В принципе робот может и вовсе не иметь никакого встроенного ИИ, напрямую управляясь и-сетью, ну или человеком-оператором.

• Сенсорное обеспечение – «органы чувств» робота, то, чем он видит, слышит, осязает, обоняет и т.д. Редкий робот не снабжён зрительными сенсорами (т.е. видеокамерами), не часто встретишь и такого, у кого отсутствует слух. Практически во всяком имеются сенсоры сохранения устойчивости – вестибулярный, гироскопический и иногда ещё и сенсоры вектора силы тяжести, вектора движения и вектора скорости. У обладателя манипуляторов/рук последние наверняка будут оснащены сенсорами давления, тактильными и термальными датчиками. Всё остальное – опционально. Скажем, обоняние – далеко не самый характерный для робота атрибут, хотя у кулинарного или заточенного для поисковых нужд оно с большой долей вероятности как раз будет. У изготовленного из киберорганики (т.е. имеющего выполненный из неё двигательный аппарат или внешний покров, см. раздел о киберорганике), пронизывающая её сеть технических нервов так же является в том числе частью его сенсорной системы. В промышленных и мониторинговых роботов могут быть установлены какие-нибудь особые или специальные сенсоры: радиационные, тепловые, электромагнитные, химические, спектральные, газоанализаторные, атмосферного давления. Разнообразные устройства сканирования, например такие как, эхолокационные, лучевые или лазерные, при наличии их у робототехники, тоже относятся к её сенсорному обеспечению, но одновременно и к её рабочему инструментарию, к встроенному производственному оборудованию.

• Система коммуникационного интерфейса (СКИ) – обеспечивает роботу возможность непосредственно или удалённо обмениваться данными с кем бы то ни было – с человеком, информационной средой, другим техническим устройством. СКИ это не отдельный блок или прибор, это совокупность систем, отвечающих за коммуникативные функции, чаще всего она довольно сильно «размыта» по иным компонентам. Например, у роботов, способных говорить, их речевой аппарат – это элемент СКИ, хотя по сути принадлежит ИИ, встроен в ИИ, потому что именно ИИ отвечает в том числе за понимание и генерацию речи. А у способных видеть и снабжённых умением распознавать отдаваемые знаками команды (знаки ныне весьма популярный способ взаимодействия с техникой, см. описание знаковых пультов в подразделе «хелпер как средство управления» раздела о хелперах) их видеосенсоры не только часть их сенсорного обеспечения, но и часть СКИ. И т.д. Базовым компонентом СКИ, её основной, относящейся именно и только к ней и ни к чему кроме неё, считается коммуникационное устройство, служащее для дистанционного информационного взаимодействия с людьми, техникой и интеллект-сетью. Роботы современности практически поголовно оснащены им, найти какого-то из них без средства связи – большая редкость, причём у многих оно полноценное полнофункциональное, интегрирующее их в общую коммуникационную среду, то есть они становятся потребителями услуг гражданской связи – абонентами, имеют свой уникальный идентификационный код, позволяющий удалённо вступать с ними в контакт и отличать каждого из них в информационном пространстве от всех прочих абонентов. Помимо перечисленных существуют и другие компоненты СКИ. Скажем, системы навигации и глобального позиционирования. Или что-то более экзотическое, вроде системы интеграции с виртуальными средами, технических разъёмов для тестирования внутреннего оборудования, порта для прямого введения системных программ, и т.п. В плане функциональности СКИ очень напоминает хелпер (см. раздел о хелперах), поэтому часто её так и называют – хелпером робота.

• Инструментарий – оснащение приборами и инструментами, предназначенными для выполнения каких-либо узкоспециализированных или специфических работ. Сварочный аппарат сварочного робота, если встроен в него – это его инструментарий. Пылесос, вмонтированный в робота-уборщика – это его инструментарий. Система сканирования труб для выявления трещин у труборемонтного робота определённо является частью его сенсорного обеспечения, но она же одновременно и его инструментарий. У боевых роботов инструментарием помимо прочего являются вооружение и средства защиты – боевую оснастку согласно языковым канонам не принято называть инструментом, её так и именуют – вооружением и средствами защиты, но в данном случае мы говорим о её обобщённой классификации в качестве компонента робототехнических изделий, и в этой интерпретации она именно инструментарий и ничто иное.

Манипуляторные устройства вроде рук и т.п. как правило не считаются инструментарием (за исключением случаев, когда они узкоспециализированы, то есть заточены под взаимодействие с ограниченным конкретным набором предметов), их относят к так называемому манипулярию робота и позиционируют как часть его двигательной системы (подробней о манипулярии см. ниже).

Размеры современных роботов варьируются от микроскопических в 0,1 мм до гигантских многометрового роста. Правда и столь малые их экземпляры, и столь высотные колоссы – очень специфические машины, первые в основном используются в целях шпионажа (что незаконно и уголовно наказуемо, если применяется несанкционированно или не государственными силовыми структурами), и в медицине, вторые редкий атрибут больших промышленных и аграрных производств. Но лишь отойди немного от указанных пограничных величин, сузь диапазон, сделав его от 1 см до 3 метров, и робототехнику всех входящих в него габаритов мы обнаружим во множестве без труда, потому что она давно уже рядовой элемент повседневности. И не только на предприятиях, заводах, фабриках, но и в быту – в домах людей, на улицах городов, в магазинах и офисах, в парках и зоопарках, в театрах и цирках – везде вы на неё обязательно наткнётесь. И она будут именно всех размеров. Потому что всякий размер по-своему полезен. К примеру, очень широко распространены инсект-роботы – внешне уподобленные насекомым, столь же маленькие и подвижные. Такие часто бывают биороботами (см. раздел о симбиотах), но и полноценных механических модификаций хватает. Они могут чистить пыль в труднодоступных местах, уничтожать вредителей, ухаживать за домашними растениями, служить мобильными летающими видеосенсорами, и т.д. В спросе и разнообразные мех-помощники размерами от теннисного мяча до апельсина – робот-насекомое слишком мелкая тварь, выполняет не очень большой объём работ, не везде он справится, да и раздавить всегда есть опасность, эти же всё ещё пролезут в любую щель, достаточно крепкие и юркие – оптимальный вариант для решения многих производственных и житейских задач. Следующие по величине – агрегаты, сопоставимые с кошкой или куклой. Их главное достоинство – малый вес и малый объём занимаемого пространства в сочетании с довольно серьёзной силой и способностью вмещать в себя относительно много полезных приборов. Так же они представлены множеством механоидных игрушек – собственно кукол, кошек и прочих рукотворных существ, оживлённых силой электроники и электричества. Далее по крупности идут разнообразные уборщики, мойщики, газонокосильщики, чистильщики, носильщики, и многое др. Их рост начинается сантиметров от 30, самые рослые вполне могут быть и гигантиками в метр-другой. Квинтэссенция же габаритов всей встречающейся в быту робототехники – это безусловно габариты человека. И речь идёт не только о домашних человекоподобных разновидностях – тех, что исключительно схожи с людьми внешне, когда на глаз и не отличишь. Особенность бытового многофункционального робота в отсутствии у него выраженного стремления к компактности. Для большинства технических устройств чем они меньше, тем лучше, но для него это не так. Ему неудобно быть слишком маленьким. Человеческая комплекция делает его идеальным с позиций инфраструктуры – он без труда сможет перемещаться по улицам, пользоваться общественным транспортом, тротуарами, пешеходными дорожками, заходить в здания, в помещения. Занимает место ровно одного пассажира или пешехода, то есть никому не мешает, не перегораживает путь, не суетится под ногами (как это свойственно мелким мех-созданьям), рискуя быть затоптанным в толпе или спровоцировать чьё-то падение. Наилучший (в смысле размеров) бытовой робот – тот, который имеет рост взрослого человека, вес ниже человеческого, ходит при помощи двух ног и способен садиться в кресло в пассажирском транспорте, не становясь при этом непреодолимым препятствием к проходу для сидящих сбоку от него. Такого легко послать куда-то одного – с поручением, за покупками, и т.п. В общем, ныне вполне обыденная вещь, когда на соседнее с вами место в аэробусе, гринере или монорельсовом трамвайчике вдруг усаживается робототехнический агрегат. Ни у кого это не вызовет ни страха ни удивления. Нельзя сказать, что роботы составляют хоть сколько-то значимый процент среди пассажирской братии. Но они есть и они ездят, шансы встретить минимум одного подобного попутчика в поездке достаточно велики.

Многообразие существующей в современном описываемому мире робототехники огромно. Отразить всё его, или хотя бы даже сколько-то значимую его часть в рамках столь ознакомительного повествования о будущем, как ЭБ – невыполнимая задача. Кое-какую информацию о нём вы уже могли почерпнуть из ряда предыдущих разделов ЭБ, ведь роботы упоминаются в разделах и о транспорте, и о хелперах, и о внешнем виде. Позже о них будет говориться так же в разделах о климатических технологиях, спорте, торговле, преступности, армии. Автору остаётся лишь надеяться, всё это вкупе с данным разделом о роботах, и разделами о разумных и личных роботах, позволит Вам, уважаемый читатель, получить более-менее адекватное представление о том, что такое современные роботы, каковы они сами и каковы их возможности.

Двигательная система

Двигательная система (ДС) – это основа двигательного аппарата робота, то, благодаря чему он способен перемещаться, осуществлять физическое взаимодействие с внешним миром, делать физическую работу. Различают три принципа, на базе которых его ДС может быть создана: механический, киберорганический и мономышечный.

Механический – традиционный, появившийся ещё на заре роботостроения. Конвертирует энергию из электрической во вращение ротора электродвигателя, которое далее преобразовывается в движения частей тела робота механическим способом посредством шарнирно-передаточной механики. В дополнение к роторным двигателям существует целый ряд других: пневмопоршневые, пневмобаричесике (работают гораздо быстрее пневмопоршневых, намного мощнее последних при меньших габаритах, должны изготавливаться из материалов повышенной прочности, дабы не разрушиться в процессе работы), линейные (в отличие от пневмопоршневых способны прикладывать значительное усилие не только на расширение, но и в обратном направлении, на сжатие), дискретные (имеют два и более механических состояний, между которыми могут переключаться) и т.д. Такое разнообразие позволяет снизить сложность передаточной механики и число используемых в ней деталей. Тем не менее, недостатком механического принципа движения называют именно сложность передаточной механики, а так же повышенные требования к её прочностным качествам – ведь основная силовая нагрузка при выполнении роботом двигательных действий прикладывается как раз к шарнирно-передаточным механизмам, обычно расположенным в его суставных частях. Достоинством механической ДС считается относительная простота производства и сборки изготовляемых на базе неё робототехнических устройств, дешевизна, лёгкость замены её узлов, отсутствие необходимости в высокотехнологичных высокопроизводительных системах контроля и управления.

Киберорганический – являет собой подобие двигательной системы природных существ, предполагая в общем случае скелетную основу и ходильный способ перемещения посредством конечностей. Базируется на использовании кибермышц – способных к сокращению элементов, выполненных из киберорганики – т.е. из функционально аналогичного мышечной ткани технического (синтетического) материала (см. подраздел о киберорганических материалах раздела ЭБ о киберорганике), который не считается истинно живым, зато обладает улучшенными силовыми, прочностными и прочими характеристиками в сравнении с живой плотью. Достоинства киберорганической ДС огромны, это: максимальность степеней свобод, тонкий контроль состояния двигательного аппарата, обеспечивающий сверхкоординацию движений (что позволяет, к примеру, боевым роботам перемещаться на скоростях до 170 км в час по неровной местности), плавная регулировка силы и амплитуды движений, повышенная устойчивость к тряске и умеренным ударно-механическим воздействиям, возможность регенерации при повреждениях, возможность автоматического наращивания мышечной массы определённых групп кибермышц при регулярных критических нагрузках на них для усиления их силовых качеств, и так же возможность обратного процесса – потери ими массы (авто-дистрофии) в случаях редкого незначительного их задействования – с целью понижения общих энергозатрат, равномерное распределение нагрузок на детали скелета между сопряжёнными элементами движущихся частей робота, простота суставных узлов скелета, отсутствие необходимости в передаточной механике, крайняя дешевизна кибермышц – ведь их получают путём выращивания, а не производства. И др. Но конечно же главное достоинство здесь заключено именно в подобии биологии, т.е. в возможности создавать технические системы, в плане конструкции двигательного аппарата полностью идентичные биологическим существам – животным и человеку. К сожалению недостатков у киберорганической ДС тоже хватает. Киберорганика в сравнении с механикой имеет более узкий коридор рабочих температур, хуже переносит пребывание в агрессивных средах, менее прочна, ей требуется, пусть и в очень малых дозах, снабжение кислородом и специальными питательными веществами. Она объёмнее электродвигателей, занимает больше места, сложнее в употреблении – состоящим из неё добротным двигательным системам совершенно необходим чрезвычайно хитроумный дорогостоящий контроллер, функционально аналогичный спинному мозгу живых существ, а так же мощный процессор движений для комплексного управления множеством мышц, потому что каждая из оных имеет неограниченное число возможных состояний сокращения и силовой напряжённости. Затруднительна замена отдельных частей двигательного аппарата робота (например, повреждённой конечности на новую), так как всякая мышца пронизана огромным числом кибернервов, посредством которых, собственно, и производится управление ей, и все эти нервы должны быть соединены с вышеуказанным контролером. Осуществление подобного соединения – технологически весьма неординарная задача. По той же причине крайне непрост монтаж кибермышц при изготовлении робототехники. Иногда производители даже идут на выращивание мышечного аппарата непосредственно на её скелетных основах – этим сама процедура изготовления облегчается и удешевляется, однако цикл производства удлиняется на недели, а то и на месяцы. Проблематичен доступ к внутренним частям робота, расположенным под кибермышцами, вследствие чего повышается трудоёмкость и стоимость его техобслуживания. Таким образом можно говорить, что применение киберорганической ДС на порядок упрощает механику, и в столь же значительной степени усложняет: а) системы электронного интеллектуального управления движением, и б) сборочно-монтажные и ремонтные работы.

Мономышечный – нечто среднее между механическим и киберорганическим принципами движения, частично обладает достоинствами каждого из них и одновременно лишён их главных недостатков. Так же, как в киберорганической, в мономышечной ДС используются кибермышцы, но более примитивные, имеющие совсем мало, к примеру один или два, нервов контроля. Их принято называть мономышцами. У них нет проблем с монтажом, а управляющая ими электроника сверх меры проста и недорога, фактически по простоте управляемости они аналогичны механике с её электрическими двигателями, однако в отличие от последних не требуют никаких шарнирно-передаточных механизмов. Недостатком мономышц является низкая точность и чёткость управления. Их невозможно применять в сложных двигательных аппаратах, состоящих из сотен мышц, у них намного хуже координация и медленнее взаимодействие с окружающей средой – если робот с полноценной киберорганической ДС умеет двигаться и выполнять работу со скоростью живого существа, так как постоянно чувствует состояние каждой из своих мышц, и потому способен согласованно в динамике манипулировать ими всеми, его собрат с мономышечной ДС данные о пространственном положении частей собственного тела получает в основном косвенным путём: от зрительных видеосенсоров, вестибулярного сенсора, гироскопического сенсора и т.д., вследствие чего вынужден всё делать более замедленно, более плавно, чтобы добиться необходимой точности при выполнении двигательных действий и не утратить равновесия. Там где точность не нужна и условия равновесия стабильны, он может позволить себе повышенный темп движений, например при беге мономышечного и кибермышечного двуногих роботов по ровной поверхности они в состоянии выдерживать приблизительно равную скорость, но при переходе на неровную первый будет вынужден значительно замедлиться, чтобы сохранять устойчивость, тогда как второй даже не заметит этого перехода. Так же к недостаткам мономышц причисляют отсутствие у них способности к нормальной регенерации и управляемому частичному росту. Нельзя нарастить их очагово, с одной стороны или в одном месте, их можно заставить расти только целиком, и в длину и в толщину одновременно. А при повреждении какой-то из них необходимо нанести ей на повреждённую область специальный регенераторный катализатор, иначе она не восстановится. Зато её достаточно легко заменить на другую и вообще не терять времени на ожидание регенерации. Мономышцы применяют в бюджетных моделях роботов с невысокой координацией движений и малым числом степеней свобод (малым по сравнению с киберорганической ДС).

Если двигательная система робота основана на единственном принципе движения, только на механическом, киберорганическом или мономышечном, его относят соответственно к механоидам, кибероидам или кибермеханоидам. Однако нередко применяется гибридная схема построения, когда в ДС в той или иной мере реализованы все виды двигательных принципов – там где необходимо, в наиболее функциональных частях двигательного аппарата, она имеет кибермышечное исполнение, в прочих местах кибермышцы заменяются мономышцами и серводвигателями. В этом случае робототехническое изделие классифицируется по доминантной или ключевой составляющей своей ДС – скажем, при преобладании в нём механики оно будет механоид. В просторечии гибридные модели часто именуют киборгами. Правда следует понимать, слово «киборг» не является наименованием, характеризующим именно ДС. Оно означает, что робот имеет в своём составе хоть какие-то киберорганические ткани, вне зависимости от того, для чего они предназначены. Например, если у него киберорганический внешний покров, т.е. нечто напоминающее кожу человека или шкуру животного, с позиций современной терминологии он так же считается киборгом.

Кроме собственно ДС принято говорить о шасси робота. Неспециалисты часто путают данные два понятия, вероятно потому что термин «шасси» заимствован из транспорта, где они очень близки по смыслу. Однако в робототехнике это не так. Транспорт есть машина перемещения, а робот в общем случае – машина перемещения и действия, т.е. шасси у него компонент двигательной системы, отвечающий за перемещение, но не за действие, только часть её, но не вся она. Не даром даже и классифицируется шасси иначе, совершенно непохоже на ДС – по способу реализации механизма движения. Таких способов существует гораздо больше, чем принципов движения, хотя если выделить основные из них, базовые, наиболее часто используемые для роботов, их так же всего три: ходильный, колёсный и гусеничный. Ну и конечно же ещё есть гибриды, как правило сочетающие в себе ходильность и колёсность – по неровным поверхностям они ходят, а попав на дорожное покрытие выдвигают колёса.

Прочие виды шасси менее распространены, однако робототехники в современном мире так много, столько её вариантов всех возможных размеров, форм, модификаций, конструкций, назначений, функциональности и и.п., что меньшая распространённость в данном случае вовсе не подразумевает излишнюю редкость. Напротив некоторые из них находят массовое применение в роботостроении и вполне тривиальны для быта обывателя. Просто они несколько более специфичны. Скажем, робот в усреднённом традиционном представлении, то есть имеющий размеры с животное или человека, предназначенный для обычной наземной деятельности, несомненно будет либо ходить либо ездить, другие варианты маловероятны. А если речь идёт о микро-устройствах с муху? Или о каких-нибудь сантехнических разновидностях, заточенных перемещаться по трубам и чистить их? Или о поисковых, умеющих высматривать что-либо с высоты птичьего полёта? Здесь станут доминировать уже совсем иные механизмы движения. В общем, помимо базовых встречаются так же летающие шасси, шароходные (используют шаровидные элементы вместо колёс для лучшей проходимости по бездорожью), катковые (робот умеет сворачиваться в кольцо или складываться в шар и катиться всем телом), инсект (подразумевает робота размером не более нескольких сантиметров, способного летать и/или бегать как насекомое), щупальцевые (движутся посредством щупалец-манипуляторов подобно осьминогам), присосочные, магнитные, прыжковые (а-ля кузнечик или кенгуру), ползательные, полозьевые (для условий льда или снега), надводные, подводные. Рывковые (толкают робота вперёд короткими реактивными, пороховыми или пневматическими выхлопами). Рукоходные (не имеют полноценной ходовой части, в случае нужды перемещают себя при помощи рук-манипуляторов). Стационарные (совсем без ходовой части, не рассчитаны передвигаться, при необходимости их перевозят на транспорте). И другие. Далее в рамках данного раздела мы будем говорить преимущественно всё же о роботах в их представлении, приближенном к усреднённому – о более-менее крупных (не с муху и не с теннисный мяч), более-менее смышлёных, не слишком узкоспециализированных (не о сантехнических и не о поисковых), двигающихся адекватным для условий улиц и помещений способом.

Ну и осталось нам упомянуть про манипулярий роботов, так как он тоже компонент их двигательной системы. Манипулярий – это совокупность универсальных манипуляторных устройств взаимодействия с внешней средой. У человекоподобного робота есть две руки – они его манипулярий. У насекомоподобного им служит челюстной аппарат. У осьминогообразного щупальца конечно же часть его шасси, но они же и его манипулярий, ведь он способен как двигаться посредством них, так и выполнять ими манипулятивные действия. Выступающий в роли питомца робот-животное (см. раздел о домашних роботах) типа кошки или собаки вроде бы не обладает никакими манипуляторными устройствами, однако у него наличествуют рот и хвост, которые в принципе можно рассматривать в качестве таковых, да и передними лапами многие механические звери вполне неплохо умеют управляться. Манипулярий – необязательный компонент ДС, не у всех роботов он есть, просто те, у кого его нет, очень ограничены в средствах физического контактного взаимодействия с окружающим миром.

Принято говорить, что двигательная система робота состоит из трёх компонентов: шасси, манипулярия и всех остальных подвижных частей его корпуса. Например, способная поворачивать голову шея – если таковая у него имеется – явно не шасси и не манипулярий, но она тоже элемент его ДС. Почему эти самые «остальные подвижные части» не обрели на языке специалистов собственного отдельного выделяющего их как компонент названия? Видимо потому, что они не очень связаны между собой функционально. Их скорее объединяет остаточный принцип – всё что не шасси и не манипулярий – это они.

Стандартные роботы

Стандартность – это одна из характеристик роботов, как технических изделий, согласно которой всех их подразделяют на два типа: стандартных и прочих. Те, кто несведущ в области роботостроения, часто полагают, речь идёт о соответствие неким общепринятым требованиям или нормам: к размерам, весу, особенностям конструкции, или может набору поддерживаемых функций. В действительно же всё гораздо рациональнее и практичнее. Стандартный робот – это робот, состоящий из стандартизированных унифицированных комплектующих, взаимозаменяемых вне зависимости от фирмы-изготовителя. Подобный подход очень выгоден, в первую очередь для потребителя, так как обеспечивает робототехнике наилучшее соотношение цены/качества, ведь снижение стоимости стандартных компонентов происходит не за счёт упрощения их строения или ухудшения их технических характеристик, а благодаря массовости производства и высокой конкуренции между производителями, заставляющей их постоянно быть в поиске путей к совершенствованию своей продукции и к минимизации издержек при её изготовлении. Иными словами, конкуренция ведёт к повышению качества товара при одновременном уменьшении его стоимости. Но в стандартности есть выгода и для производителей. Детали, блоки и агрегаты стандартного робота столь просты в замене, что нередко пользователь может собственноручно устанавливать их без обращения в сервис-центр или вызова специалиста, а иногда робот и сам способен проводить операцию по их замене, либо таковая услуга осуществляется бесплатно продавцом запчасти. Это провоцирует людей на апгрейд – т.е. частую и не всегда оправданную с практических позиций замену компонентов тел своих механических помощников на более новые, более совершенные или обладающие иным набором функциональных качеств аналоги.