Граф Суворов. Книга 4

К сожалению, через экран я не видел аур и разводов конструктов, пришлось улавливать их движения по обозначенным Симеоном признакам. Кажется, противники совершенно отказались от прессов и щитов, сконцентрировавшись на дисках. Но даже руками не шевелили, чтобы не подсказывать врагу, что происходит.

Больше минуты длилось сражение на грани, и Герб не выдержал первым. Геннадий выхватил саблю и почти сразу взмахнул ей, одновременно запуская в бурята снаряд. Его конструкты должны быть мощнее, быстрее и плотнее. Если, конечно, Таран не приберёг в кармане чего-то более существенного.

Вот бурят тоже выхватил саблю, отмахнулся от чего-то невидимого левой рукой и, присев, бросился в атаку. Стальные гиганты с дребезгом столкнулись в центре бетонного пятачка, Герб легко отразил атаку саблей, но Таран и не думал биться честно – поймав момент со всей силы, ударил противника кулаком по шлему.

Вряд ли гул из колонок передавал всю прелесть ощущений Гены, но, покачнувшись, он всё же устоял на ногах и ударил противника в упор. Скорее всего, снова диском. По крайней мере, бурята сложило почти пополам и отбросило к противоположному краю платформы. Не теряя ни секунды, Герб подскочил к противнику, но вместо того, чтобы пнуть его или ударить конструктом, начал опускать руку с саблей.

Не успел.

Схватив его за ногу, Таран просто перекувырнулся на другой бок, роняя и увлекая противника за собой, и Гена, потеряв равновесие, шлёпнулся головой вниз, в песок. После чего буряту оставалось только сесть на противника, вдавливая обеими руками шлем в песок и не позволяя подняться.

– Десять! – закончил считать судья. – Всё! Бой окончен! Победитель полуфинала второй группы – Ивель Тайон!

– Идите ко мне, мои денежки, – довольно произнёс я, складывая ассигнации «сотки» во внутренний карман и стараясь, чтобы никто не заметил происходящего. Как назло, именно в этот момент у меня завибрировал телефон, и на экране появилось имя, которое я совершенно точно в него ещё не вбивал. Инга Лугуй – княжна Ляпинская.

Глава 3

– Приветствую вас, ваше сиятельство, чем обязан? – удивлённо спросил я, прижимая трубку плечом к уху и одновременно запихивая последние купюры во внутренний карман кадетского кителя.

Меня буквально разрывало на части. С одной стороны, я внезапно стал богаче на две тысячи рублей, и эти деньги надо срочно отнести в банк, от греха подальше. С другой – я должен вытащить из доспеха друга и остановить перегрузку его организма. С третьей, если меня верно информировали, у княжны может быть выход на оппозицию, которая сейчас, после свадьбы с Гавриилом, станет значительно активней.

Выбрал я, естественно, друга, но и деньги распихать успел, и трубку не выпускал.

– Вы меня узнали? Приятно, когда молодой человек выполняет обещания, даже данные мимоходом, – ответила Инга, и я почувствовал, как потеплел её голос. Прекрасно, значит, это не проделки моего своевольного телефона и не обычное дело с определителем номера. Нужно будет поблагодарить кого-то очень предусмотрительного в службе безопасности Суворовых.

– Как я могу забыть вас, – произнёс я, отодвигая медика из ордена Асклепия, уже склонившегося над Тараном.

– Что вы себе позволяете?! Вы мешаете проведению… – проговорил врач, но я, не обращая на него внимания, схватил Тарана за шкирку и повернул к себе лицом.

– Прошу прощения, ваше сиятельство, одну секунду, – проговорил я, отложив трубку. Пройдя кончиками пальцев по меридианам, я вывел паразитические токи, остатки моей праны в теле Тарана прочь и, не сдерживаясь, влепил ему пощёчину. – На меня смотреть, боец! Сколько пальцев показываю?!

– Д… два, – не слишком уверенно ответил он, пытаясь сосредоточиться на моей ладони глазами.

– Музыку видишь? Цвета лишние есть? – спросил я, активировав пробойник на правой руке.

– Нет… – пробормотал Таран, отрубившись.

– Отлично, можете забирать, теперь он ваш. Если с ним что-то случится в лазарете, будете отвечать лично, – сказал я, ткнув медика пальцем и поднимая трубку. – Прошу прощения, ваше сиятельство, я уже вернулся.

– У вас всё в порядке? – проговорила чуть удивлённым, но достаточно спокойным голосом Инга. – А то опять лазарет… можно подумать, вы подались в последователи Асклепия.

– Разве в них берут дарников? – удивился уже я. – Или там, как с духовенством: отрекись от мирского и можешь вступить в братство?

– А куда, вы думаете, идут лишившиеся своих резонаторов или способностей к созданию конструктов дворяне? – едва слышно усмехнувшись, проговорила княжна.

– Боюсь, я пока не задумывался над этим вопросом. Уж слишком меня занимает вопрос, как к этим самым дарникам присоединиться, – шутливо ответил я, наблюдая за тем, как медленно приходящего в себя Тарана утаскивают на носилках.

– Сама скромность. К слову, раз уж вы выиграли в отборочном туре своего училища и отправляетесь в нашу академию, я хотела пригласить вас в среду на следующей неделе посетить небольшой закрытый вечер, – проговорила Инга, и её голос стал совершенно деловым, почти официальным. – Будет лишь малый круг аристократов из союзных родов, так что можете не бояться провокаций или серьёзных разговоров о политике.

– Благодарю. Если вы составите мне пару на данном вечере, с удовольствием буду, – ответил я, внутренне посмеявшись. Ну да, двое подростков разговаривают о политике. Наверное, со стороны это могло бы смотреться смешно, если бы Инга не была княжной и наследницей своего рода, а я не был собой. – Ради этого я даже постараюсь выиграть завтрашний отборочный финал чисто.

– Разве вы ещё не победили? – удивилась Инга. – Но мне сказали…

– Возможно, тот, кто донёс до вас информацию, выдавал желаемое за действительное или же пытался связать нас невыполнимыми обязательствами. К счастью, я точно одержу завтра победу, – подбодрил я девушку. – Не сто?ит беспокоиться.

– В таких делах никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Я постараюсь разузнать подробности, – проговорила Инга. – Раз вы ещё не победили, я пожелаю вам удачи, и… конечно, стану вашей дамой на званом вечере.

– Благодарю, и вам всего хорошего, ваше сиятельство, – попрощался я, кладя трубку. За время разговора я как раз успел добраться до административного корпуса, где с облегчением избавился от денег, положив их на личный счёт.

После истории с Лёхой я решил завести три разных счёта: текущий (с доступом ограниченному кругу лиц и с возможностью снятия средств по резерву), накопительный (без возможности снятия вообще), и личный. Первый – для ежедневных трат и расчёта с взводными. Второй – на экстренный случай, конечно, деньги можно снять при разрыве договора, но тогда я потеряю проценты за два месяца. Ну и личный… себе.

Общак тоже остался, я вернул в него деньги, прокрутив на ставках, получилось что-то вроде двухсот рублей, которые собрал со всех Шебутнов перед началом турнира. Только теперь я от этой суммы совершенно не зависел. Это стало необходимостью, когда я активировал выздоровление Мирослава и начал подыскивать других кандидатов.

Михаил, ставший моим официальным представителем за пределами училища, избавился от алкоголя, но круг общения не сменил. И сейчас ему требовались немалые финансы, чтобы подняться в обществе, вернуться в те круги, где вращались его более успешные бывшие одногруппники из высшей военной академии и другие аристократы, ставшие на войне инвалидами или получившие серьёзные ранения. Не все они были бедняками, баронам, и графам тоже не всегда везло.

А значит, я могу предложить им избавление от боли и даже частичное выздоровление. Потерянные конечности и даже пальцы это, конечно, не вернёт, но, благодаря внутренним резервам их организмов, я могу совершить то, на что неспособна современная медицина. Да что там, даже гипнотизёры с плацебо иногда творят чудеса.

– Вот ты где, – поймал меня у общежития Строгонов.

– У меня теперь телефон есть, мне можно звонить, – улыбнулся я, показывая коммуникатор.

– Отлично, только приучайся важные вещи не только в него, но и рядом с ним не говорить, – отметил Василий, беря меня под локоть. – Ты что с Ивлем сделал?

– Ничего такого, помог раскрыть его внутренние резервы, – ответил я, пожав плечами. – Он, конечно, вымотался, но уже должен приходить в норму.

– Медики отстранили его от дальнейшего прохождения турнира. Подозревают приём допинга, – жёстко произнёс Строгонов. – Твоих рук дело?

– Любая экспертиза покажет, что в нём нет ни капли наркотиков. Нет и не было, – ответил я, повернувшись к наставнику. – Прежде чем его снимать – пусть докажут, что он что-то принимал!

– Поздно, судьи уже ознакомились с видеозаписью, где он выползает из доспеха, и признали его неспособным участвовать в соревнованиях. Пока не пройдёт все анализы, по крайней мере, – укоризненно качая головой, сказал Василий.

– Так он выиграл или проиграл? – с нетерпением уточнил я. Возвращать выигрыш совсем не хотелось, а если судьи призна?ют поражение Тарана, ровно как использование им запрещённых препаратов и мою вовлечённость – придётся расставаться с деньгами.

– Пока по всем правилам выиграл, – нехотя ответил Строгонов, и я с облегчением вздохнул. – Но это не повод радоваться. Сейчас решается, будет ли завтра заменять его Геннадий, в бою с тобой, или отборочный тур вообще отложат из-за нарушения правил проведения турнира.

– Не хотелось бы, – поморщился я. – А что, если мне самому вызвать Герба?

– Дуэль? Нет, её вряд ли засчитают. Разве что ты во время поединка покалечишь своего соперника, так что он не сможет продолжать участие, – задумчиво проговорил Василий. – Хочешь рассмотреть такой вариант?

– Мне любой подойдёт, в своих силах против Герба я уверен, – ответил я, взяв тело под полный контроль и с облегчением выдохнув.

– Уверен ты или нет, тренировок это не отменяет, – хмыкнул Строгонов. – Или ты уже собрался на боковую?

– Неплохо было бы… – мечтательно проговорил я потянувшись. Но выбора мне, естественно, не оставили. Бег и отражение конструктов щедро приправили стрельбой, заставив использовать гранатомёт в правой руке, проводящую саблю в левой и активный пробойник – одновременно.

Ещё два месяца назад я бы только посмеялся, скажи мне кто-нибудь, что придётся фехтовать саблей, да ещё и в левой руке. Но вариантов не оставалось, либо так – либо отражать вражеские конструкты собственными, и тут начинались проблемы.

Пресс я использовал на интуитивном уровне. И с камнем, и с заменителем, и даже голыми руками. Хотя не уверен, что наличие у меня чакры «звука» подпадает под это определение. В любом случае я мог, умел и практиковал. Но только пресс.