Путь олигарха Иван Яцук

Чтобы не растекаться словами по древу, мне хочется услышать четкие, ясные ответы на несколько вопросов.– В кабинете стало предельно тихо. Слышался только шум вентилятора, стоящего в углу. Все напряженно ждали.

– Первое: заставлял ли комбинат в залог свои активы?

– На это я сразу могу ответить, – откликнулся Кирилюк,– заставлял под небольшие кредиты, но мы до недавнего времени вовремя рассчитывались, и все наши активы на месте.

– Отлично, – засвидетельствовал Кардаш.– Выдавались кому-нибудь крупные векселя, и если выдавались, погашены они?

– Крупных нет,– ответила главный бухгалтер – хрупкая, средних лет женщина с умным, строгим лицом,– но несколько векселей непогашенных есть. До пяти тысяч долларов.

– Говори, говори, Екатерина Павловна, – подбодрил Кирилюк,– нам нечего скрывать. Все равно в первую брачную ночь все выяснится.

Все натянуто рассмеялись. Умел все-таки Виталий Семенович разрядить обстановку. Лишь Кардаш остался серьезным.

– Какова общая кредиторская задолженность? – спросил он тоном ревизора.

– 50 миллиардов карбованцев,– выпалила Екатерина Павловна, сама испугавшись такой цифры. Но она быстро справилась с волнением и чтобы скрасить впечатление от произнесенной цифры, добавила:– дебиторская у нас еще больше – 57 миллиардов, правда, вытянуть эти деньги очень сложно.

Залегла гнетущая тишина. Комбинатовские чувствовали себя провинившимися школьниками, которых спрашивает строгий отец. Казалось, искра надежды, чуть затеплившаяся, теперь окончательно угасла.

– М-да, – несколько обескуражился и сам Кардаш,– прикинем, сколько это в иностранной валюте,– он достал из кейса калькулятор и быстро подсчитал,– около шестисот тысяч условных единиц. Многовато. Какова в таком случае сумма ваших активов?– Глеб в упор посмотрел на главбуха, которая сидела напротив. Та перевела взгляд на директора. Виталий Семенович пришел на выручку.

– Вообще-то это наша коммерческая тайна. А если говорить прямо, то мы так запутались в этих вопросах, что и сами толком не знаем, сколько сейчас стоят наши производственные фонды и прочие активы. По крайней мере, на порядок выше, чем наши долги. К тому же нам, действительно, как сказала Екатерина Павловна, огромные суммы должны торгующие организации. Правда, если говорить начистоту, то эти долги почти безнадежны. Формально, у нас по балансу прибыль, но фактически нет оборотных средств – вот что нас душит. Нам должны государственные организации, мы надеялись, что государство все-таки с нами рассчитается, но государство оторвало нас от своей груди, а прикорм давать не хочет или не может. А как мы без него? Оно ведь забирало у нас все заработанные деньги, а теперь сказало: чао, персик. Но думаю, что дело еще поправится.

Кардаш не любил сентиментов, и речь директора с его шутками- прибаутками его раздражала, мешая ему сосредоточиться. Он прикинул в уме сумму долга, и цифра в 600 тысяч долларов не показалась ему такой фантастической, как 50 миллиардов карбованцев, от которой Глеб едва не оглох. Активы все-таки были на два порядка больше, да и должники что-нибудь да вернут. Картина вырисовывалась совсем неплохая. От этого вывода Кардаш сразу повеселел, но не подал виду.

– Плоховато, конечно, – продолжал он.–Это наглядное подтверждение того, о чем я вам говорил: «Помогите, спасите,торговать нечем», «Деткам есть нечего», « Зеки завтра разнесут колонию», « Армия голодает». Государство всегда найдет выход, а вы своей так называемой добротой поставили комбинат на грань развала.

Но положение не безнадежно. Из всего сказанного я сделал заключение, что никаких финансовых инструментов и организационных мероприятий вы не использовали, а только копили долги. Сейчас уже работают по-новому. Ни одного килограмма продукции без оплаты; если нет надежных покупателей – сократить производство, нельзя работать на склад. В нынешних условиях, главное – не произвести, а продать. – Кардаш чувствовал себя хозяином положения. Кирилюк, глядящий всегда орлом на подобных совещаниях, сидел сейчас подавленный и чувствующий себя учеником. Зато Глеб, победно осматривая присутствующих, выкинул главный свой козырь:

–Договоримся так: – чтобы не терять драгоценного времени, пока наши юристы согласуют и оформят документы, я прошу дать мне на руки заверенный мокрой печатью документ на продажу 8 процентов акций и просьбу о выделении кредита под 10 процентов в счет поставок вашей продукции. Обращаю ваше внимание, что банки дают кредит под 15 процентов, но нужной вам суммы никто не даст. Я бы тоже не дал, но надеюсь получить с вашей помощью больше, чем пять процентов. Ассртимент продукции мои специалисты согласуют. – Кардаш сделал театральную паузу и весомо произнес – завтра к вечеру на ваш счет поступят двадцать миллиардов карованцев. Устраивает? Это первый транш.

Раздались непроизвольные хлопки. Кирилюк, возбужденный, тоже привстал и аплодировал.

– Вот это, я понимаю, конкретный разговор, – сказал он и прочувственно добавил:

– Глеб Платонович, вы не пожалеете, что с нами связались.

– Я, в свою очередь, прошу,– Кардаш сделал повелительный жест в духе римских ораторов, останавливая волну восторга, захлестнувшую сидящих в кабинете. – Со своими долгами разбирайтесь сами, но мои деньги должны пойти только на производственный цикл. Мой представитель будет контролировать этот процесс.

– Хорошо, хорошо, – Кирилюк, казалось, был готов согласиться со всем, что ему скажут, не особо вникая в смысл сказанного. Главные для него слова были произнесены. А напрасно. Не зря же сказано: бойтесь данайцев, дары приносящих. Когда Виталий Семенович, наивная душа, это поймет, будет уже поздно. А сейчас ему представлялось, что все проблемы решены, и надо работать, работать и работать.

Во время праздничного ужина, в котором принимал участие и начальник службы безопасности, к нему подошел хмельной Кирилюк и тихо, чтоб никто не слышал сказал:

– Завтра явишься в отдел кадров и получишь полный расчет, если не хочешь, чтоб я тебя посадил в тандыр. Ясно?

– Ясно.– ответил побледневший полковник, понимая, что спорить бесполезно. За ним водились темные делишки, которых в спаянном коллективе не утаишь, хоть ты и командуешь спецслужбой. Виталий Семенович ни за кем не шпионил, но так получалось, что его осведомляли до таких мельчайших подробностей, о которых он предпочитал бы и не знать, чтобы лишний раз не убеждаться, что человек слаб.

Скляр уже собрался спать, когда неожиданно вошел Кардаш, явно под шафэ, бесцеремонно осмотрелся:

– Ты один?

– А с кем же мне еще быть?

– Ну ты здесь не первый раз. Я думал, у тебя есть варианты…

– Мой вариант дежурит завтра.–

– А мой?

– А ваш? – Скляр немного растерялся. Оказывается, он должен был заботиться еще и о «вариантах» для Глеба. Хорошенькое дельце. – Я даже не знаю. Завтра что-нибудь придумаем.

– К черту завтра,– капризно возразил Глеб.– Завтра работа, а сегодня ты не мог бы крутнуться. Не хочется одному ложиться. Я хорошо заплачу и тебе, и ей.

Скляр недоуменно сдвинул плечами. «За кого ты меня принимаешь,– зло подумал он.– Я тебе не сутенер»– Глеб Платонович, поздняя ночь, город чужой. Кого сейчас найдешь?

– Возьми машину, привези приличную блядь, только не вонючую, в ночном баре сними,– настаивал Кардаш.

–С охраной надо договариваться, а она директору доложит. Как мы будем выглядеть?

– Ты думаешь, не стоит, да? –Теперь явно было видно, что Глеб набрался от души.

– Завтра – другое дело. В город смотаемся, предупредим, кого надо, чтоб шуму не было,– предложил Скляр и осекся: завтра же на смене должна быть Ольга. Черт бы побрал этого Кардаша!

– Что-то на меня Феликсовна пялилась,– самодовольно сказал Глеб, начальственно вышагивая по комнате,– может завтра рискнуть, а?

– Боюсь, будет «динамо», – ответил Скляр, с удовольствием укладываясь на подушку, – хотя…если вы ей будете очень нужны, а вы ей, точно, будете очень нужны,– подчеркнул Скляр, – то можно, но очень осторожно. Я вам, по-моему рассказывал…

– Не помню. Что именно?

– Она очень хочет стать директором. Считает, что Виталий Семенович устарел, а она, видите ли, прогрессивная.

–Может быть, может быть. В чем-то она права. Говоришь, хочет быть директором? Поможем, – Кардаш хохотнул и добавил: – как волк ягненку. Ладно, спи, сам разберусь. Это Верочка мне нравится.

«Вот и разбирайся,– подумал Олег, уже предвкушая завтрашнюю встречу с Ольгой. – Ладно, спи, крепкий, – сказал он себе, вспомнив ее выражение, и улыбнулся,– завтра все выяснится».

Глава девятая

Следующий день прошел в пешем походе по комбинату. И чем ближе Кардаш знакомился с комбинатом, тем выше росла волна радостного предчувствия необыкновенной удачи. «Здесь работы и работы,– внутренне восхищался Глеб, осматривая комбинатовское хозяйство. Правда, в понятие «работы» он вкладывал совсем иное понятие, чем генеральный директор или заместитель главного инженера Аркадий Валерианович Мусияка – пятидесяти летний коротыш с голубыми, но выцветшими глазами и желто-серым лицом язвеника и печеночника, разбрасывающий по ходу дела колючие, желчные замечания подчиненным.

Во время обеда, такого же обильного и сытного, как и накануне, Скляр намекнул насчет проблемы с отдыхом Глеба Платоновича. Директор понимающе подмигнул в ответ. Перед окончанием рабочего дня, когда Альбина уже засобиралась домой, Виталий Семенович вдруг попросил чая с лимоном для гостя, предварительно посоветовавшись с ним. Бедной Альбине ради комбината пришлось «пойти на жертву» по выражению генерального.

Зато Кардаш вечером никуда не отлучался, не искал приключений, а работал на полную катушку на «общее дело», как предполагал Кирилюк. Глеб Платонович звонил на фирму, что-то уточнял, давал указания, принимал доклады, разговаривал с отцом, вызывал Скляра к себе для консультации по комбинату, хотя Олег знал, что это все больше для проформы: ни с кем, кроме отца, Кардаш по-настоящему не считался.

Когда Глеб, наконец, отпустил своего спутника, Скляр со всех ног бросился искать Ольгу. Она в это время ходила со своей помощницей по комнатам и рутинно пересчитывала простыни, одеяла, графины и прочее вверенное ей хозяйство гостиницы, которое надо было пересчитывать утром и вечером, так как командировочные, а еще чаще свои, в последнее время пытались «забыть» что-нибудь у себя.

Увидев Скляра, Ольга сделала удивленные глаза и приветственно кивнула головой. « «Ну, слава богу, узнает»– на сердце у Олега немного отлегло. Он в ответ призывно помахал рукой. Ольга виновато сдвинула плечами и взглядом показала на сотрудницу, мол, занята по работе. Скляр, окрыленный началом, тут же помчался в ближайший магазин, накупил всякой всячины, положил все в холодильник и приготовился ждать.

Посидев некоторое время в нетерпеливом ожидании, Скляр включил телевизор, невнимательно смотрел американский боевик, где очередной бравый отставной полицейский в одиночку боролся со всей городской мафией. Было ясно и понятно, что, в конце концов, он положит на лопатки жутких, но трусливых головорезов. Приходилось переключаться на другие телеканалы, но везде стреляли, везде громыхало, визжало, мчалось и кричало истошным криком. Олег опять смотрел первый фильм, где неустрашимый коп после первых неудач начинал крошить всех и вся.