где запасы теплоты у судьбы,
там, где осень улеглась на ветвях.
И, у лета, доброй краски для всех
в этой сказке чудаков-неумех
с получением простых телеграмм
с пожеланием согласия нам.
298 Первый и последний
Баланс небес, дерев и нивы,
но, тщетно мечется перо
поставить осень на зеро,
где, изначально, все – красивы,
а листьев ветер костровой
несложно ценится толпой,
чьи вкусы нам неприхотливы,
не различая парк и лес
в собранье кистевых чудес.
Мы золотая ль середина
без жажды утоленья глаз
увидеть каждую картину,
как в первый и в последний раз.
299 Безгрешное
Как просто русскою порою
среди ветров, дождей и трав
дышать небесной высотою,
стволы безгрешные обняв,
которых белые пространства
теснят по душам облака,
пока художника рука
ещё венчается на царство
пересечением судеб,
где православный сладок хлеб
и выше нежности ветвей
лишь лики сельские церквей.
300 Отеческие дымы
Всё те ж «отечества дымы»
и мироздания законы!
Как мало изменились кроны,
как мало изменились мы,
пленяясь щедростью холста.
Нам кисть философа чиста,
где восходящий влажный свет
врачует шрамы долгих лет.
301 «Уголок Великого Устюга»
В таких фасадах, всё – лубочность,
но, вдруг, с дворовой стороны,
картографическая точность
тончайших линий старины,
как складок на челе историй,
изгиба кровельного крыш,
где всё вернее таешь взором,