на акварелевый рассвет,
где плеском бережным гребца
переполняются сердца.
129 Венецианское утро
Здесь всё – не в рифму городскую,
из вертикалей глубины!
Живая дымка аллилуйи
для влажной утра тишины,
чтобы минутой откровений
искать единственную нить
и бесконечностью сомнений
монету веку уронить.
130 Ожог
Необъяснимая тревога
пространств и времени колец
до ощущения ожога
закрытых шрамами сердец
всечеловеческой страны,
где, ровно все – обнажены
своим венкам переживаний
или цепям суровых дней
приобретенья горьких знаний
душе потерянной своей,
как будто в Дантовом аду
нам вечна память на беду.
131 Пионы
Что мне искусства время оно!?
Я утро с нежностью приму,
когда банальные пионы
так сочны взору моему!
Здесь лист урока акварели
студийной внемлет тишине
и кисти юные зардели
гаданьем тона на стене
и преломлений на стекле
зелёных прутиков свирели,
которых музыка проста,
как первый опыт рисованья
сердец, открытых врачеванью
в минутной влажности листа.
Быть может, так, других миров
продлится таинство цветов!
132 Подсолнух
Нам столько раз наобещали,
что всё возможно в мире, но
мерило солнц на пьедестале
лишь за урок сотворено?!
– О, боже! – небо прокричит–
что он в неделю сотворит?!
Меж тем, на «штудиях» таких,