Метафизика возникновения новизны

В разделе выше мы уже упомянули о «цепочке Онтологического Круга, которая есть цепочка возникновения Новизны». Изобразим эту «цепочку» в наглядном виде и дадим некоторый комментарий к ней.

Для начала напомним три положения, которые в последующем дадут нам возможность понять, откуда возникает представление об Онтологическом Круге.

Во-первых, интеллектуальную новизну мы в принципе не можем воспринять откуда-то со стороны, хотя бы только потому, что она уже не будет обладать свойством новизны, поскольку создана кем-то ранее. Наоборот, мы ее должны создать сами здесь и сейчас в недрах нашего интеллекта. (Именно поэтому бытие как возникновение новизны – это событие внутриинтеллектуальное, а не пребывание и не восприятие чего-то, когда-то и кем-то созданного).

Во-вторых, мы должны ее создать в виде идеи, то есть в виде комплекса взаимосвязанных сущих, комплекса, обладающего определенным смыслом. Идея – единственная форма, из которой возможно явление нового смысла.

И в-третьих, главное назначение этого смысла в том, чтобы мы смогли образовать то новое сущее, посредством которого можно было бы в дальнейшем исполнять определенную этим смыслом функцию. Причем, результатом функционирования сущего должно явиться получение Продукции, потребность в которой назрела в социуме ранее.

По сути дела изначальная цель возникновения любой идеи – в процессе нашего бытия – в том и состоит, чтобы «узреть» (то есть выявить) новую функцию, ту функцию, в исполнении которой назрела Необходимость. В чем нет Необходимости, – вдруг возникающей не совсем даже понятно как, – то не может быть и создано. Необходимость – то ли явный, то ли подспудно действующий изначальный мотив к созданию функции, а последняя, как мы только что сказали, может быть выявлена только из смысла внове созданной идеи, структурно представляющей из себя комплекс взаимосвязанных сущих. И одним из этих сущих будет так же внове созданное – из исходных материалов и по индивидуальной технологии – подручное средство способное исполнять свою функцию и тем самым разрешать назревшую Необходимость-потребность в определенной деятельности по производству нужного Продукта.

Как видим, круг замкнулся. Все началось с «узрения» назревшей Необходимости – потребности в совершении определенной деятельности; далее продолжилось рождением идеи, раскрытием ее смысла (Истины) и созданием нового сущего-подручного средства способного выполнять свою функцию; и все закончилось удовлетворением вышеозначенной Необходимости. (Далее в Разделе 14.6. «Безосновно ли …» нами будет дан подробный анализ того, как и посредством чего замыкается Онтологический Круг). И вне этого круга, то есть вне Необходимости в новизне и вне создания идеи, смысл которой раскрывает нам форму (вид) и сущность нового сущего у нас нет возможности создать новый вид деятельности в нашем сообществе. А именно в этом и есть смысл нашего Бытия. В данном случае мы следуем самой Природе (в древнегреческом ее понимании), из самой себя создающей новые формы (виды) своего существования. Так что бытие – это не восприятие «присутствования» (Хайдеггер) или присутствия каких-либо существующих объектов-сущих, а создание нового сущего, обладающего таким сущностным свойством, посредством которого можно было бы исполнять новую функцию по производству Продукции самого разного содержания.

И здесь мы должны, что называется, «зарубить себе на носу»: новое сущее вне идеи не может быть создано, и наоборот, нет создания и развертывания идеи, не сопровождаемого нашим Бытием. А возникновение нового сущего и новой функции можно считать всего лишь «побочным продуктом» нашего Бытия. Если, конечно, не наоборот. И вот почему: если главная цель жизни в приумножении много и-разнообразия сущих и их функций, – о чем мы неустанно талдычим,–то «побочным продуктом» будут и наше Бытие и наши идеи. Но, несмотря на эту «побочность», мы должны помнить одно: в безбытийственном существовании наша погибель.

Но вот здесь уместно было бы изложить вполне наивную и, казалось бы, достаточно оправданную точку зрения на вопрос создания нового сущего. В чем она заключается? Да в том, что, в связи с выдвинутостью идеи на передний план и производностью нового сущего из смысла идеи, у нас может возникнуть вопрос: а почему нельзя сразу же, минуя этап формирования и раскрытия смысла идеи, создать само сущее, посредством которого можно было бы исполнять нужную нам функцию? Зачем нам мучиться сначала с созданием идеи (вернее, с попыткой ее создания) на этапе рефлексии-I, а затем с раскрытием ее смысла и выявлением формы и сущности искомого сущего и его функции на этапе рефлексии-II? Не проще ли было бы сразу приступить к образованию самого сущего средствами нашего логического мышления?

Как видим, речь идет о том, чтобы исключить из нашего существования сам фактор того, что мы называем Бытием. Ответ наш хотя и не очевиден, но достаточно прост: мы потому не можем этого сделать, что задача создания новой функции, выполняемой посредством нового сущего, это задача комплексная и решение ее зависит от множества факторов. А наше сознание, в пределах которого осуществляется логическое мышление на этапе рефлексии-I, как показывает вся практика, не способно с ней справиться в одиночку. Необходима помощь нашего бессознательного в виде интуиций, инсайтов, озарений, вдохновений, инкубационных фаз и т. д.

Тогда спрашивается, в чем сложность выполнения этой задачи, если мы пытаемся решить ее на сознательном уровне? Во-первых, в том, что мы должны создать конкретное и притом совершенно новое сущее и наделить его вполне определенным сущностным свойством. Но на этапе рефлексии-I, которого мы никак не можем миновать, – и даже в конце его – у нас, в общем-то, нет никакого представления ни о том, в каком виде должно быть наше искомое сущее, ни, тем более, посредством какого сущностного свойства оно бы могло исполнять свою функцию. Мы лишь можем выдвигать и проверять различные гипотезы, каких бесконечное множество, поскольку бесконечно множество тех сущих – и их взаимосвязей, – которыми мы можем оперировать. А во-вторых, и форма и сущность нужного нам сущего определяются множеством тех свойств исходных сущих, в окружении которых находится искомое сущее и свойства которых в обязательном порядке мы должны учитывать.

Вот среди этой неопределенности нам и нужна «мощь» нашего бессознательного. Мы не знаем самой сути тех операций, которые совершает наше бессознательное, но мы знаем, что находится на входе в этот «черный» для нас «ящик» и знаем, что находится на выходе из него. А именно: мы знаем, что продуктивной работе нашего интеллекта должна предшествовать интенсивная проработка самой сути интересующего нас вопроса на уровне нашего сознания. Знаем мы и другое: результаты работы нашего сознания и бессознательного могут быть выданы в наше сознание только в виде идеи, которую далее нам надо развернуть в Истину для того, чтобы, во-первых, раскрыть ее смысл, а во-вторых, «увидеть» и создать то недостающее искомое сущее, которое могло бы – в своей материальной форме подручного средства – посредством приданного ему нами сущностного свойства исполнять вполне определенную функцию. Вне контура возникающей идеи новое сущее никоим образом не может быть создано, потому что оно воздвигается на «пьедестале» взаимосвязанных с ним исходных сущих, тех сущих, которые к тому же «лепят» и форму и сущность искомого сущего (см. Раздел 6.1. «Где… прячется бытие?»).

Как видим, возникновение функции и того сущего, посредством которого она исполняется, никак не может обойтись без предварительного создания идеи. Идея и искомое сущее генетически между собой связаны через Истину и через раскрытие последней на составляющие ее элементы и взаимосвязи между ними. Идея – праматерь всякого нового сущего. Но возникновение идеи не может обойтись и без предварительного возникновения Необходимости в совершении определенной деятельности (функции). Идея появляется не на голом месте. Почвой ее возникновения является та или иная назревшая природная Необходимость в новизне, переходящая в потребность нашего человеческого существования.

Вот отсюда, от невозможности непосредственного создания нужного нам сущего, минуя создание идеи, и от возникновения назревшей Необходимости-потребности в совершении определенной деятельности, возникает представление об Онтологическом Круге. По сути дела, в Онтологическом круге «цепочка» (методология) возникновения интеллектуальной новизны и нового сущего (Событие-11) (см. Рис. 1 Раздела ««Двойная рефлексия»….») смыкается с природной Необходимостью (Событие-1) в создании Продукции (Событие-111), производимой посредством функционирования искомого сущего, в виде подручного средства. Так что нам остается только одно: изобразить в наглядном виде этот круг (см. далее Рис. 2 на следующей странице) вместе с обозначением тех этапов, на которых совершается наша определенная деятельность по созданию функции, разряжающей и удовлетворяющей назревшую Необходимость. (Данный рисунок можно было бы рассматривать совместно с Рис. I. Раздела 5.4. ««Двойная рефлексия» Г. Марселя…»).

В заключение приведем примерное описание онтологического круга положим, для идеи справедливости. Сразу же заметим: трудно сказать, было ли чувство справедливости изобретением человеческого духа или открытием того, что природно было заложено в человеческой душе или психике. Но все равно, даже до формирования самого понятия справедливости в человеческом сообществе скорее всего была потребность в справедливости и эта потребность в какой-то степени, хотя бы стихийно, удовлетворялась. И только с возникновением идеи (понятия) справедливости стало возможным целенаправленное создание и функционирование искомого сущего, каковым являются те институты общества, которые призваны смягчать и регулировать взаимоотношения между полярно расположенными слоями общества: богатые и бедные, больные и здоровые, молодые и старые и т. д.

А – В – Область События-1 как зарождения и созревания Необходимости в новизне.

В – С – Область События-11: создание идеи; раскрытие ее смысла; формирование вида и

сущности искомого сущего и создание технологии изготовления подручного средства.

С – А – Область События-111, то есть производства Продукции для социума.

т. 1 – Обнаружение потребности в новизне и начало рефлексии-1; 1 – 2 – процесс

рефлексии-1; т. 2 – конец рефлексии-1; 2 – 3 – инкубационная фаза; т. 3 – возникновение идеи; 3 – 4 – допонятийная фаза и начало рефлексии-11 в т. 4; 4 – 5 – процесс рефлексии-11; т. 5 – конец рефлексии-11; 5 – 6 – создание технологии изготовления подручного средства.

Рис. 2. Онтологический круг.

Вот и получается: с возникновением Необходимости в справедливости (этап 1-2) сначала была выработана и развернута (этап 2-3-4-5-6) идея (понятие) справедливости. Как мы понимаем, в процессе развертывания идеи было выявлено искомое сущее и намечена и разработана технология его создания (этап 6-7). А уже потом сообщество приступило к созданию самого сущего (этап 7-8), то есть к формированию тех институтов, которые в процессе своей повседневной деятельности (этап 8-9) должны были в той или иной степени удовлетворять ту Необходимость-потребность, которая когда-то возникла (зародилась и созрела) на «противоположном» конце Онтологического круга (этап 1-2). Так произошло «замыкание» последнего. И точно так же этот круг применим для любого внове возникающего сущего, того сущего, которое вызывается из недр Необходимости его функционирования – через посредство создания идеи и раскрытия ее смысла в Истину – к непосредственному исполнению этим сущим своей деятельностной функции по производству Необходимой Продукции.

6.17. Сказывается ли Бытие Природы на Бытии человека?

Для того чтобы не столько ответить на этот вопрос, сколько хотя бы в некоторой степени подступиться к нему, нам необходимо, во-первых, знать, в чем именно проявляется – да и проявляется ли вообще? – Бытие Природы, а во-вторых, представить себе, какие элементы (стороны) Бытия природы могли бы сказываться – и каким именно образом – на Бытии человека. И здесь мы, конечно, должны исходить из того основного положения, которое мы приняли в отношении Бытия человека. А положение это, напомним, заключается в том, что Бытие человека – это производимые им акт и процесс зарождения нового интеллектуального смысла, сопровождаемые спонтанным возникновением чувства удовольствия-удивления от понимания этого смысла. Новый смысл, нами воспринимаемый, и чувство удовольствия-удивления, нами испытываемое, это феноменальные проявления нашего Бытия.

Итак, сутью нашего разумного Бытия является рождение новых конструкций каких-либо необходимых для нашего жизнеустроения смыслов. Далее, переместившись на уровень природного существования, зададимся вопросом: в чем именно могло бы заключаться Бытие природы, проявление которого мы могли бы наблюдать на феноменальном уровне фауны и флоры. Конечно, мы не в состоянии ответить на этот вопрос, поскольку пока что даже не знаем, соотносимо ли вообще понятие Бытия с природой и теми процессами, которые в ней происходят. Да к тому же, как можем мы говорить о Бытии природы, если мы даже не наблюдаем (на манер нашего Бытия) на примерах живых организмов природы ни зарождения новых смыслов, которые они бы генерировали, ни возникновения чувства удовольствия, которое бы они от этого испытывали. И в то же время мы знаем, что мы, люди, всецело природные существа, вышедшие из самих недр природы и ничем существенным, кроме разума, не отличающиеся от других ее созданий животного происхождения.

Вот почему мы можем по аналогии с нашим человеческим Бытием предположить следующее. Если наше Бытие проявляется возникновением новых смыслов, формирующих много и-разнообразие нашего существования в духовно-материальных его формах, то Бытие природы, как нам представляется, должно бы проявляться, по крайней мере, возникновением новизны в каких-либо наблюдаемых нами на феноменальном уровне формах, создающих в свою очередь все много и-разнообразие самой природы. А такими постоянно возникающими новыми формами в природе, как мы знаем, являются новые виды животных и растительных организмов.

Но что же мы здесь видим? А видим мы то, что, во-первых, имеется налицо сходство этих двух процессов Бытия, заключающееся в возникновении новизны, формирующей многообразие соответственно как человеческого, так и природного сообщества. А во-вторых, наблюдается и принципиальное различие: если в нашем человеческом Бытии возникновению материального многообразия предшествует рождение духовного разнообразия, то в природном мире мы наблюдаем только материально-ощутимое разнообразие в форме существования новых видов организмов. И нам неизвестно, предшествовало ли возникновению материальных форм природы зарождение каких-либо духовных форм (идей), по «образцам» которых создавались бы новые виды природных организмов.

Далее опустимся на клеточный уровень живых организмов. Можем ли мы сказать, что и на этом уровне наблюдается (как и на предыдущих двух: человеческом и природном), во-первых, возникновение новизны в какой-либо из своих форм, а во-вторых, возникновение материального многообразия, производимого этими формами. Думаю, что у нас есть достаточные основания к тому, чтобы ответить на данный вопрос утвердительно. И вот почему. Во-первых, жизнь живого организма всецело определяется окружающей средой и геномом этого организма, то есть набором генов, осуществляющих производство белков для всех органов и тканей этих организмов. Во-вторых, сами гены под влиянием окружающей и/или внутренней среды организма могут видоизменяться, мутировать, то есть приобретать новые формы, результатом чего – и это уже, в-третьих, – является производство разнообразия белков, изменяющих в свою очередь функционирование тех или иных тканей или органов данного живого существа, а, следовательно, и создающих видовое разнообразие Природы. Причем последнее, как мы уже упоминали, является феноменальным проявлением генетического разнообразия живых организмов на клеточном уровне.

Таким образом, последовательно рассмотренные нами проявления Бытия на уровнях человеко-разумном, природно-видовом и клеточно-генетическом дает нам основание заключить: возникновение новых Истин, внедряемых в практику нашей жизни, аналогично возникновению новых видов, внедряемых в природную действительность и в то же время аналогично возникновению новых (мутированых) генов, своей деятельностью преобразующих каким-либо образом деятельность самой клетки и того организма, в котором она находится. Так что внове образующиеся Истины, виды, гены, сами являясь новыми образованиями, в то же время способствуют возникновению многообразия на уровнях человеческого сообщества, природного существования и мира живой клетки.

А теперь, когда мы, исходя из концепции возникновения Новизны в различных ее видах (Истина, вид, ген), рассмотрели предварительно три уровня Бытия, нам необходимо вернуться к поставленному нами в заглавии раздела вопросу и попытаться найти связующее звено, соединяющее наше, человеческое, Бытие с Бытием Природы, проявляющемся то ли на природно-видовом, то ли на клеточно-генетическом уровне. Сразу же начнем с того, что обратим особое внимание на следующее, как нам представляется, немаловажное обстоятельство. Можно было бы, конечно, подумать, что помимо нашего индивидуального Бытия, – а другого у нас попросту нет, – которое мы можем воспринять как своим интеллектом, так и чувствами (душой), в нас как природных существах говорит никоим образом нами не воспринимаемое и не ощущаемое Бытие самой природы. Но, скорее всего, мы не вправе так полагать, потому что совсем не исключено, что Бытие самой природы все же говорит с нами на вполне внятном языке. И таким языком является язык интеллектуального чувства удовольствия. И удовольствие это проявляется на генетически обусловленном физиологическом уровне.

Здесь вопрос только в том, полагать ли способность испытывания («претерпевания») интеллектуального чувства удовольствия нашим собственным приобретением – как и способность продуктивно мыслить – или считать эту способность изначально природным внедрением в наш организм и в нашу психику. (См. P. S. 1). Причем, слово «изначально» означает: эта способность в какой-то степени была нам присуща еще до возникновения у нас способности продуктивно мыслить. Просто в какой-то «момент» времени обе эти способности «встретились» и объединились в уже нерасторжимом союзе. Скорее всего, мы должны отдать предпочтение второму варианту, варианту «изначальности», потому что для того чтобы проявить интеллектуально-смысловую оставляющую нашего Бытия, нам необходимо приложить достаточно много собственных усилий, чтобы приобрести познания для продуктивного мышления, в то время как для проявления чувственной составляющей бытия мы не должны как-то подготавливать, тренировать или стимулировать ее появление. Она возникает сама собой, автоматически вслед за пониманием смысла и без каких-либо сознательных усилий с нашей стороны. Природа уже заложила ее в наш организм, она уже провела эту подготовительную работу и тем самым позаботилась о нас, как, наверное, и о прочих своих созданиях.

Вот здесь-то и возникает глобальный вопрос изначально-кардинальной роли чувства удовольствия, – а, следовательно, и красоты! – в развитии мира и приумножении его многообразия. Интуиция нам подсказывает: если интеллектуальное чувство удовольствия, всегда сопутствующее возникновению новых смыслов, играет столь значительную роль в духовном развитии человечества, то совсем не исключено, что чувство удовольствия не менее важную роль выполняет и в развитии, по крайней мере, животного, – если не сказать: всего живого – мира. И не в этом ли чувстве заложены как проявления издревле почитаемых Эроса и Красоты, так и основы наших о них размышлений, начиная хотя бы со времен досократиков и кончая современностью.

Скорее всего, именно при посредничестве этого чувства мы «выплыли» из мира животного существования и «въехали» в мир человеко-разумного Бытия и существования. Так что совсем не исключено, что чувство интеллектуального удовольствия от понимания вдруг ставших являться в наше сознание новых идей, перетащило нас из ниши животного существования в нишу существования человека продуктивно мыслящего, то есть человека способного изменять и приспособлять для себя среду своего обитания и своей деятельности. У человека, не наделенного способностью испытывать это чувство, вряд ли бы выработалось желание генерировать, раскрывать и оформлять с таким трудом достающиеся ему новые идеи. Труд без поощрения, будь оно чувственным или материальным, никогда бы не стал трудом производительным.

А теперь, следуя логике наших рассуждений и тому обстоятельству, что интеллектуальное чувство удовольствия проявляется на генетически обусловленном физиологическом уровне, постараемся перекинуть мост между человеческим Бытием и Бытием Природы на клеточно-генетическом уровне. Вернее было бы сказать: не «перекинуть мост», а обосновать фундаментальность аналогии между возникновением новых Истин (и их ролью в процессе приумножения нашего духовно-материального разнообразия) и возникновением новых генов (и их ролью в создании многообразия видов живых природных образований). Если мы эту аналогию обоснуем, тогда у нас будет больше оснований всерьез говорить о Бытии Природы самой по себе. Что же касается отказа от нашей фразы «перекинуть мост», то надо сказать, что этот «мост» уже перекинут помимо нашей воли, поскольку, с одной стороны, возникновение интеллектуального чувства удовольствия (как физиологическое явление) берет свое начало на клеточно-генетическом уровне, а с другой стороны, оно проявляется феноменально на осознаваемом и чувственно-воспринимаемом нами соматическом уровне.

Далее, прежде чем попытаться обосновать фундаментальность аналогии между возникновением новых смыслов и возникновением новых генов нам необходимо указать причину того, почему мы «перешагнули» через видовое разнообразие природы, то есть, почему мы отказались от того, чтобы рассматривать аналогию между возникновением Истин и возникновением видов природных существ. Дело в том, что в тексте чуть выше, анонсируя аналогию между генерированием Истин и видообразованием природных организмов, мы уже отмечали, что видообразование является феноменальным проявлением процессов, происходящих на более глубинном клеточно-генетическом уровне. То есть видовое разнообразие является производным от клеточно-генетического разнообразия. Вот почему мы через него «перешагнули».

Учитывая последнее обстоятельство, попытаемся в более подробном и более понятном изложении провести указанную выше аналогию между возникновением новых Истин и возникновением новых генов. Тем самым мы несколько приблизимся к обоснованности постановки самого вопроса: в чем именно проявляется Бытие Природы. Итак, аналогию эту мы рассмотрим с точки зрения результативности «деятельности» как Истин, так и генов, то есть, в конечном счете, с точки зрения внедрения их в жизнь, и даже более определенно: с точки зрения вклада, который они вносят в приумножение много и-разнообразия в каждой из сфер своей деятельности.

Начнем с рассмотрения Истин и сразу же отметим один немаловажный момент: «исчезновение», то есть устаревание новизны духовной – в виде сначала идеи, а затем и самой Истины – сопровождается «перетеканием» ее в новизну материальную, которая вдруг возникает в процессе внедрения идеи в практику нашей жизни. И именно на этом этапе не только возможна, но и на самом деле осуществляется трансформация интеллектуальной новизны как духовного фактора в новизну материальную, то есть ту новизну, которая наряду и наравне с новизной духовной уже будет обращаться в жизненном обиходе человечества. И не столь важно, имеет ли идея чисто материальное воплощение, положим, в виде технического изобретения, или она относится к нравственно-религиозной, эстетической, исторической или философской сфере.

Любая идея (Истина), в конечном счете, имеет материальное воплощение, будь то идея государственности, справедливости, красоты или идея тяготения, атома, электродвигателя и т. д. Так что Истина как таковая в своем законченном и оформленном виде уже не может ничего нового прибавить в нашей духовной жизни, так как, положим, неизбежный процесс внедрения ее в практику жизни – это уже «механический» процесс преобразования уже созданной духовной новизны в новизну материальную. Причем процесс преобразования, как правило, осуществляется согласно той незримой инструкции, которая просвечивает как в смысловом содержании самой Истины, так и в тех обстоятельствах, что сопутствуют рождению и последующему существованию этой Истины. Ведь любая идея возникает как некая потребность преобразования той действительности, в которой мы живем. Так, когда-то возникшая идея (Истина) справедливости вряд ли была бы востребована в обществе свободном от несправедливости. А идея периодической системы элементов вряд ли бы появилась, не будь потребности в их систематизации и связанной с ней эвристичности самой методологии возможного использования этих элементов.

Таким образом, рождение и внедрение любой Истины предопределено той действительностью, которая вызволила ее из небытия на свет Божий. Возникновение Истины – это ответ на вызов сложившейся обстановки. Причем, обстановка эта всегда взывает к рождению чего-то совершенно нового, а никак не того, что уже находится в ее обиходе. Можно сказать, что действительность есть самый изобретательный побудитель к созданию такой новизны, которая никогда бы не смогла прийти на ум человека, не побуждаемого к определенно направленной творческой деятельности. Так что не будь мы погружены самой жизнью в обстановку, постоянно стимулирующую нас к созданию новизны, человек никогда бы не стал творцом и вряд ли тогда европейской философии понадобились такие категории как Бытие, Истина, красота и т. д.

А теперь мы переходим с уровня Истин на уровень генов. Мы уже сказали, что преобразование духовно-материальной действительности человеческого сообщества происходит по «незримым инструкциям», которые заложены как в самих идеях-Истинах, так и в тех обстоятельствах, которые сопутствовали рождению последних. А не то же ли самое происходит на клеточно-организменном уровне? Не осуществляется ли жизнедеятельность любого живого организма по «инструкциям» генов, входящих в геном этого организма? И в самом деле, если иметь в виду то обстоятельство, что в каждом из бесчисленного множества генов, вплетенных в двойную спираль ДНК, закодирована структура («инструкция») производства определенного и жизненно важного белка, то между Истиной и новым геном и впрямь наблюдается существенное и можно даже сказать онтологическое сходство:

– во-первых, и то и другое есть продукт создания чего-то совершенно нового;

– во-вторых, и то и другое является – наряду с окружающей действительностью – руководством к действию и преобразованию того, что находится в непосредственной компетенции его деятельности;

– в-третьих, и то и другое приумножает много и-разнообразие мира как своим собственным явлением, так и результатами своей деятельности: в первом случае духовно-материального мира человека и всего человеческого сообщества, а во втором – мира живых природных существ и Природы в целом;

– и в-четвертых, возникновение – то есть Бытие – того и другого всецело определяется потребностями окружающей среды, побуждающей как к рождению все новых и новых Истин, так и к созданию все новых и новых генов.

Но если рождению Истин предшествует и сопутствует процесс Бытия (как нами будет показано в следующем Разделе 7.1. «Размежевание бытия и истины»), то, скорее всего можно полагать, что и рождению генов предшествует и сопутствует процесс Бытия, то есть возникновения самой новизны. Но в каких формах этот процесс проявляется, каким именно образом происходит перестройка «старых» генов (или создание новых), и что является конкретным механизмом запуска в действие производства нового гена, мы вряд ли пока можем ответить. Мы можем лишь сказать, что только процессы окружающей среды и внутренней среды самого организма (клетки) создают почву для возникновения нового гена или преобразования (мутации) старого.

И теперь у нас нет каких-либо оснований к тому, чтобы отрицать сам факт Бытия Природы, то есть отрицать за Природой способность бытийствовать на клеточно-генетическом (а, следовательно, и на видовом) уровне, поскольку, исходя из основного нашего положения (Бытие – это возникновение новизны), соблюдается аналогичность Истин и генов по основным перечисленным выше показателям восприятия действительности и воздействия их на нее. Вот и получается: если Истина аналогична гену, а наше Бытие – это и есть создание Истины (новой смысловой конструкции), то возникновение нового гена происходит в процессе его бытийствования, то есть в процессе приобретения им новой функции, заключающейся в производстве нового белка. Так что Бытие Природы на клеточно-организменном уровне – это создание нового гена с функцией, которой ранее не наблюдалось в Природе. Точно также как Бытие человека – это создание чего-то совершенно нового в сфере материальной деятельности человека. (Духовным же продуктом Бытия является сама Истина).

Заключая вышеизложенное, мы можем теперь с гораздо большей уверенностью, чем вначале, сказать, что Бытие Природы все же проявляется. И проявляется оно на клеточно-организменном уровне. Из чего вытекает, во-первых, то, что существует два уровня Бытия: Бытие человека и Бытие Природы, – и это кроме Бытия социума – а во-вторых, то, что они взаимосвязаны между собой посредством спонтанного возникновения физиологически обусловленного интеллектуального чувства удовольствия, имеющего свои корни в геноме человека как природного существа.

И здесь нам надо отметить, быть может, главный момент относительно основополагающей роль удовольствия. Начнем с того, что снова обратимся за помощью к Платону, который в своих диалогах придавал чрезвычайно важное значение удовольствию. Так вот, если под причиной возникновения удовольствия иметь ввиду понимание нового смысла, то мы не могли бы согласиться с тем,

«…что удовольствие – это становление и никакого бытия у него нет…»