Последнее счастье

Последнее счастье
Юрий Ерошкин

Новый год решено было встретить в подмосковной деревеньке. Когда стали сгущаться сумерки, трое друзей отправились в лес за ёлкой – какой Новый год без ёлки! И – не вернулись. Нашли их лишь под утро. Один был уже мёртв, другой при смерти, а третий бесследно исчез.

Юрий Ерошкин

Последнее счастье

1

Предчувствие того, что вскоре должна случиться какая-то беда (с ним? с женой? с кем-то из друзей? – это пока не понятно было), укоренилось в душе Олега Енина задолго до того, как его закадычный друг Игорь Пашин предложил наступающий Новый год встретить как-то по-особенному. И вся компания дружно поддержала его.

День выдался скверный – хмурый, промозглый. Сыпал снег пополам с дождём. Укрыться от каверз разыгравшейся природы, решено было в стареньком кинотеатре, куда ещё в детские годы бегали всей ватагой.

Купили билеты, вошли в тёплое, светлое фойе, спустились по широкой лестнице на цокольный этаж в буфет, где торговали пивом. Сдвинули два столика, расселись, перевели дух и принялись попивать пивко, отдававшее приятной горчинкой.

Прерванный эвакуацией в кинотеатр разговор возобновился.

– Итак, друзья-товарищи, – сделав глоток из бутылки тёмного стекла, начал Игорь, – у кого какие будут соображения о встрече Нового года, прошу излагать свои мысли ясно и чётко.

Игорь Пашин, статный красавец, верховодил в их небольшой компании ещё с детских лет, когда все они, ребята с одного двора, помещённого в П-образный пятиэтажный кирпичный дом с множеством подъездов, жили вместе.

Из дома этого, со своей малой родины, все давно разъехались в разные концы Москвы. Но хотя бы раз в год непременно возвращались в милый сердцу старый дворик, вспоминая благодатную пору своего беззаботного детства.

Игорь был старшим из компании, самым сильным и зорко следил, чтобы чужаки не обижали никого из ЕГО двора. И до сих пор он считал себя главным. Все снисходительно относились к этой его маленькой слабости и не возражали.

Сёстры Птицыны, двоюродные сёстры Света и Оля, умудрившиеся родиться не только в один год, но и в один день, ратовали за поездку на Мальдивы. Конечно, встретить Новый год под пальмами и при плюс двадцати или сколько там будет на термометре, дело необычное для русского человека. Однако организовать поездку за те несколько дней, что оставались до праздника, было не реально. К тому же у Олега и Бориса не было загранпаспортов. Вариант отпал даже без обсуждения.

Борис Вершинин, с приплюснутый «боксёрским» носом коренастый мужичок, предложил отправиться в ресторан, в «Метрополь» или «Националь», а под бой курантов пройти на Красную площадь смотреть салют.

Но провести вечер в ресторане, а после глазеть на салют – что в этом необычного-то?

Олег, чьи мысли были заняты совсем другим, никаких идей не выдвинул. А Фарид Хисамутдинов, широколицый, тёмноглазый с короткой, словно у армейского новобранца стрижкой, изрёк свой любимый афоризм: нам, татарам, всё равно, что водка, что пулемёт, лишь бы с ног сшибало. В данном случае это означало, что он согласен с тем, что одобрит большинство.

Последнее слово оставалось, как всегда, за Игорем. С тем, что он предложит, должны согласиться все, так обычно и происходило. Но на этот раз его предложение не устроило. Точнее устроило, но не всех, и не полностью.

У Игоря имелся друг-сибиряк, который давно уже приглашал его к себе на заимку в тайгу, гарантируя настоящий сибирский новогодний мороз, а не московскую слякоть. Дополнением к этому служила возможность лицезреть красавца лося, белок, переодетых в белые шубки и возможно даже тигра. Впрочем, про тигра Игорь добавил от себя, чтобы возбудить дополнительный интерес. Но как оказалось – зря. Сёстры Птицыны, «птички», как их кликали с детства, заранее перепугались и категорически отказались от поездки.

Однако сама идея была заманчива и даром не пропала, как и всякая хорошая идея. Боря сказал, что под Можайском в деревне Красновидово у него имеется домик, добротный, хоть и старенький, но с печкой. И если приехать пораньше и хорошенько протопить её – будет совсем здорово. А кругом – лес, тишина, можно походить на лыжах и украдкой срубить маленькую ёлочку – лесников там сроду не бывало.

От такой заманухи никто отказаться не посмел, даже Игорь, хотя и вышло не совсем так, как он задумал. Чтобы пощадить его самолюбие, Олег заметил, что если бы не первоначальная идея Пашина про заимку в сибирской тайге, Борька ни за что бы не вспомнил, про свой домик в деревне, что тот поспешно подтвердил, усиленно кивая лысеющей головой.

– Ну что ж, – поднимаясь из-за столика и доставая из кармана пальто пачку сигарет, сказал Игорь. – Обсуждение закончилось, новогодняя повестка утверждена, и это дело нужно перекурить. – Фара, ты возьми ещё пивка пока мы курнём. – Фарид, как и «птички» был не курящим.

– Мальчики, мальчики, – предупреждающе повысила голос буфетчица, краснощёкая, словно только с мороза женщина, – у нас курить нельзя!

– А мы писать, писать можно? – тотчас нашёлся с ответом, обескуражившим буфетчицу, Игорь.

Прозвенел звонок, затем другой. Однако в кинозал никто идти не собирался, смотреть очередную американскую дребедень ни у кого желания не возникло. Лучше попить пива. Только ближе к концу сеанса покинули тёплый и уютный буфет.

Юный отрок, торчавший у афиши, завидев выходившую из кинотеатра группу, спросил почему-то с некоторым испугом:

– Что фильм плохой?

– Фильм – не знаю, скорее всего, плохой, а вот пиво хорошее, рекомендую, молодой человек, – ответил Борис, поднимая воротник куртки: погода была всё такая же дрянная.

Бодро дошагали до метро, спустились на платформу. Перебрасываясь отдельными фразами, доехали до «Площади Революции» и разбежались по своим веткам. До следующей станции отправились только Олег и Игорь.

– У тебя неприятности? – спросил Пашин.

– С чего ты взял? – попытался удивиться Енин, светловолосый мужчина приятной наружности, но тут же почувствовал, как не натурально это у него получилось.

– На тебя один взгляд бросить достаточно… С Катькой всё воюете?

– Уже отвоевались, похоже. Кажется, у неё появился другой мужчина.

– Опаньки! Ты это точно знаешь?

– Можно и так сказать.

– Хочешь, я с ним поговорю?

– Это ничего не даст, у нас с Катькой давно уже всё наперекосяк.

– А она с нами будет на Новый год?

– Вряд ли… впрочем… да нет, конечно. Знаешь, меня последнее время какое-то нехорошее предчувствие гложет, будто что-то должно произойти, какая-то неприятность… И на душе почему-то тревожно… – последние слова Олег почти прокричал, поезд шумно затормозил при подъезде к станции.

Вышли, присели на свободную скамейку в центре зала. Подождали, пока отгрохочут вагоны убегавшего в тоннель поезда, и сделается потише.

– Как говорится, если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло. Я вот развёлся и – не жалею, а поначалу чуть с ума не сходил, как и ты теперь. Так что не горюй, Олежка, что не делается, всё к лучшему, женщин на наш век хватит. Ну а если моя помощь потребуется, ты только скажи… Ладно, держи пять, мне пора.

Друзья пожали друг другу руки и разошлись.

Когда Олег вернулся, Катя была уже дома, что слегка удивило: она редко приходила так рано. Он не торопясь переоделся, умылся, зашёл в комнату. Катя в длинном шерстяном платье, подчёркивающим её стройную фигуру, стояла у окна, сложив руки кренделем на груди. Мельком глянув на жену, Олег подумал с тоской, что сейчас всё и решится.

Так и случилось, предчувствие не обмануло его.

– Олег, нам надо серьёзно поговорить…

2

Олег не ожидал, что решающий разговор с Катей пройдёт столь легко и просто; его даже слегка оторопь взяла. Но ещё больше его поразило то, что когда они поставили все точки над «i» и разошлись по своим комнатам, он не ощутил ни горечи от скорого расставания с Катей, ни сожаления. Напротив, он будто скинул с плеч непосильную ношу и вздохнул, наконец, полной грудью. Это показалось ему немного странным. Впрочем, странно было другое: как они умудрились прожить столько лет вместе, равнодушные друг к другу? Хорошо ещё, что у них детей не было.

Квартирный вопрос они обсуждать не стали. Не хотелось в случае крупных разногласий, портить себе настроение перед грядущими праздниками. После, потом, когда оба свыкнуться с мыслью, что они отныне чужие люди.

Заявление в ЗАГС успели подать ещё до Нового года и, пожелав друг другу счастливых праздников, условились встретиться в день и час, назначенный для развода.

…Из Москвы выехали рано утром, ещё затемно. Ехали с комфортом, впрочем, относительным. В вагоне стояла жуткая холодрыга, зато никаких других пассажиров, кроме них, не было. Набитые всякой всячиной сумки путешественники расставили на соседние скамьи, а сами, укутавшись в тёплые одежды, вознамерились кимарнуть часик-другой: пробудились все ни свет, ни заря.