Читающие знаки

– Поня-а-а-атно! – протянул Мишка, выпячивая губу. – Отказываешься, не хочешь, значит, с нами знаться. Ну, дело твое, конечно.

– Да нет же! – смутился Макс.

– Проехали! – оборвал его Мишка. – На чем мы там остановились по русскому?

– Упражнение четыреста двадцать один. Прочтите текст и составьте план, – уныло прочитал задание Макс. Открыв нужное упражнение и прочитав первую же строчку, поежился.

– Макс, ну чего там написано? – Мишка заглянул в учебник и громко прочел: – «Его путь лежал в страну теней и туманов».

– Туманов, – пробормотал Макс, чувствуя, как, подобно тому же туману, наползает стылая тоска.

– Знаешь, Миш, наверное, я пойду, еще география не сделана, – наконец сказал Макс, подумав, что больше не в силах юлить и оправдываться, скрывая чужие тайны.

– Давай, – кивнул Мишка, – а завтра приходи, мамка пирожков напечет с капустой, пальчики оближешь!

Макс кивнул и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.

Короткими перебежками, дождями и туманами, подкрался май с чередой праздников и по-летнему теплыми днями. Давно были заброшены в шкаф колючие шарфы и мохнатые шапки. Вместе с теплой зимней одеждой укладывались в летнюю спячку до первых ледяных ветров и снежных всадниц. Вот тогда и придет пора варежкам да шарфам вместо солнца согревать человека. Мишка уже резво прыгал через пять ступеней, и невзгоды остались позади. В такие дни Макс забывал о грядущей поездке, а между тем видел, что отец взволнованно посматривает на календарь и чаще обнимает сына, несмотря на протесты. А у Макса накопилось много вопросов. Если крестный и папа знают о семиотиках, то сами они семиотики? Если да, то почему это тайна? Конечно, папа показал тогда этот фокус с разбитой креманкой, зато вот на днях сел на окрашенную скамейку, и пришлось отнести одежду в химчистку. А ведь если бы он предвидел события, то ничего подобного с ним бы не случилось, как, например, когда на них едва не упал снег, или когда Макс нашел Мишку. Хотя тут мальчик вынужден был признать, что эти случаи казались намного серьезнее, чем невысохшая краска. Может, поэтому появляются знаки? Может, отец постоянно спасает его от неведомой опасности, а он просто этого не замечает? Следовало бы расспросить об этом, но Макс не решался. Чудилось, что вот спроси, заговори на эту тему – и рухнет привычный мир с играми, друзьями и беззаботной жизнью.

В среду математика стояла первым уроком. Макс слушал учителя вполуха, больше наблюдая, как за окном сизый голубь удивленно разглядывает себя в луже. На деревьях уже разворачивались крохотные изумрудные листочки, а по раме ползала проснувшаяся после зимней спячки муха. Макс скучал, он порылся в кармане и с удивлением нашел холщовый мешочек, в котором лежал зеленый болотный мел. Макс, конечно, помнил, что говорил дядя Саша об этом меле, но ведь ничего примечательного в нем нет.

Недолго думая, он достал мел из мешочка, сдвинулся на край стула и, не придумав ничего лучше, аккуратно нарисовал стрелу. Ничего не произошло, и он уже собрался убрать мел на место, как вдруг раздался щелчок, словно выстрелили из пистолета, после чего голову внезапно сдавило, и наступила тишина. Макс видел, как учитель разевает рот, но не слышал ни слова, Мишка повернулся к нему и что-то сказал, но тоже без звука. Тишина повисла столь ощутимая, что казалось, протяни руку – и увязнешь, в голове начал нарастать шум. «Как море», – подумал Макс в первую секунду, а потом этот шум заполнил собой мир. Макс, паникуя, постучал себя по ушам, потряс головой, как это делают, если в уши попадет вода, но тщетно. Мишка удивленно смотрел на Макса. Учитель тоже заметил его движения, подошел к Максу и что-то сказал, но тот не слышал ничего, кроме ужасного шума. Казалось, это волны океанские бились о стенки черепа. Лицо учителя сделалось сердитым. Макс закричал:

– Я не слышу вас, не слышу!

Мальчик не знал, слышат ли остальные, или ватная тишина забрала все звуки. Может он, как рыба, открывает рот, может, звуки исчезли навсегда. Вцепившись руками в стул, Макс пытался успокоиться, но учитель уже тянул его, помогая встать и, видимо, пытаясь узнать, в чем дело.

Взгляд Макса упал на стрелу. «Вот встану, учитель увидит, что еще и стул разрисован, сразу влетит!» – промелькнула сквозь гул мысль. Макс закивал головой, как бы соглашаясь с учителем, и стер рукой стрелу, нанесенную болотным мелом.

И мир зазвучал, став в сотню, да что там, в тысячу раз громче, чем раньше. Оглушительный гомон птиц, скрип дверей, шум ветра, дующего в форточку, шепот одноклассников и даже запахи стали острее. Пахло весной и краской, которой вчера подновляли школьный забор, а кто-то из девчонок надухарился приторно-сладким. Макс поморщился и услышал громовой голос преподавателя:

– Максим! Быстро в медпункт, Максим! Ох, что же это, где носовой платок?

– Какой платок? – растерялся Макс, снова хватаясь за уши, но теперь чтобы заглушить звуки и только тут заметив, как к ногам падают одна за другой багровые капли.

– Кровь? – удивился он и провел рукой, утирая нос, на руке остался багряный след. Кто-то из девчонок испуганно завизжал.

Школьный медик, осмотрев Макса, написала «переутомление», позвонила домой и сдала его с рук на руки прибежавшему отцу.

– Всё нормально, – пытался утверждать Макс, но тот качал головой и, видимо, не верил.

– Пап, ну правда, не знаю, что случилось, может, и впрямь переутомление, а? Врач же сказала.

– Я, конечно, верю врачу, – ответил папа, укладывая его дома в постель, – верю в весну и нехватку витаминов, в грипп и многое другое, но мне кажется, это не тот случай.

– Ну не прокляли же меня! – возмутился Макс, вспоминая легенды из книг. – И не отравили.

Папа сел рядом:

– Конечно, нет. Но, думаю, ты должен подробно рассказать, что делал сегодня утром.

– Да ничего, – попытался было отмолчаться Макс, но разве от отца так просто отделаешься? Слово за слово и всплыл мел.

– Какой мел? – переспросил папа. – Максим, Александр тебе что-то подарил?

– Нет, с чего ты взял? – заюлил Макс, сообразив, что чуть не выдал секрет. – Простой мел, в классе взял, – соврал он.

– Мел часто используют для магии.

– То есть для колдовства, – тихо сказал Макс.

– Да, для колдовства.

– И что же это? Я колдовал?

– Похоже на то, но колдовать наугад опасно. Повезло, что призвал тишину, а не что-то другое. И это обычным-то мелом, – отец покачал головой.

– А бывает необычный? – заинтересовался Макс.

– Много чего бывает, – папа дал понять, что обсуждение необычного закончено. Мальчик вздохнул.

– Я сначала крест хотел нарисовать, – как бы невзначай сказал он, но, увидев, как переменился в лице отец, тут же успокоил его: – Шутка, не хотел.

«Хорошо, что не нарисовал!» – подумалось ему. Он не знал, что значит крест, но подозревал, что крест хуже, чем стрела.

– Папа, а ты семиотик, раз столько знаешь? – Макс наконец задал так давно просившийся на язык вопрос.

– Да, – спокойно подтвердил отец, – я принадлежу к этой организации, как и мама, и дядя Саша.

– А почему вы не колдуете? – удивился Макс.

– А зачем? – тоже удивился папа, – Разве не волшебство, что есть телефоны, телевидение, бытовая техника?

– Ну да, – согласился Макс, – только этим каждый пользуется.

– Потому что первое правило, Максим – никто не должен знать, что ты не такой, как другие. Семиотики не просто обычные люди, а самые обычные среди них. И об этом расскажут в лагере.

– Пап, – снова спросил Макс после паузы, – а ты там учился?

– Да, – кивнул отец. – Интересное было время, не грусти, тебе понравится. Хотя колдовство – это не полеты на метле и не котлы с зельями!

– А что? – с интересом спросил Макс.

– Скоро узнаешь, – папа потрепал его по волосам. – Ложись, отдыхай. И, уже выходя из комнаты, добавил: – И постарайся больше не колдовать. Семиотика много дает, но и многое требует.

Макс не до конца понял эту фразу, но мешочек с мелом убирал в шкаф. Он уже не казался ему безвредным, это пугало и волновало одновременно.

Последняя неделя учебы пролетела мимо, как шишка, выпущенная из рогатки. Вжух, только ее и видели. Вот вроде бы понедельник, не успел оглянуться – уже пятница. Макс с ужасом понял, что завтра придется уехать из дома, уехать непонятно куда. Хотя папа и подбадривал, легче Максу не становилось.