Улыбашка

– Я училась здесь в младшей школе! – сказала она.

– Правда? – удивился я, школа не выглядела как престижная.

– Нет, конечно! – отвечала она раздражённо.

Харука обернулась ко мне и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала меня в губы. Глаза её блестели в темноте. Потом резко отстранилась от меня и вытерла губы рукавом своей вязаной кофты.

– Знаешь, даже в этой тьме ты всё также уродлив! – сказала она, каким-то хриплым чужим голосом, её пальцы коснулись глубокого шрама на моей щеке оставшегося, когда Пачин проткнул её вилкой.

– Я знаю, – сказал я покорно.

– Ну почему ты всегда такой?! – она несколько раз ударила меня обеими кулаками в грудь, – сколько бы я не говорила тебе гадостей, ты никогда на меня не обижаешься! Почему?

Сейчас она вдруг напомнила мне мою жалкую, покорную мать.

– На правду не обижаются! – говорю.

– Дурак! – она опять на секунду прижалась ко мне и вновь сделала шаг назад.

– Ты уволен!

– Что?

– Ты уволен! – продолжала она жёстко, глаза ее, сузившись, стали похожи на две серебряные щёлочки.

– Мне надоело! Мотоцикл оставь себе! Это мой прощальный подарок! Завтра я заплачу тебе сто тысяч и больше знать тебя не хочу!

Она кричала, и её слова гулким эхом разносились по всему зданию заброшенной школы.

– Я с тобой тусовалась, только потому, что думала, что мы похожи! Я думала вот такой же уродливый человек как я! Но ты не такой! Ты уродлив только снаружи! А я внутри прогнила! Ту девку звали Судо Аска, это я столкнула её с крыши! Мой отец замял это дело! Ты понимаешь?

– Ну, понимаю, – говорю.

– Заладил! Я надеялась, что твоё внешнее уродство поможет мне примириться с собой! Но ничего не помогает! Внутри всё также пусто! Я никогда тебя не любила! Да ты мне и не нравился никогда! Я никого не способна любить! Когда я увидела тебя, я подумала, вот идеальный чувак, для того чтобы подчинить его себе! Уродливый, нищий и глупый! И всё оказалось даже проще, чем я думала!

– Харука! – я попытался остановить её. Мне почему-то казалось, что стараясь причинить боль мне, она ранит себя гораздо сильнее.

– Оставь меня в покое! Не хочу тебя больше видеть! – закричала она и побежала к лестнице.

– Стой, Харука! Там опасно! Ты упадёшь! – заорал я и побежал за ней. Как вы, может быть, помните, вешу я почти центнер, так что бег на длинные дистанции, это не моя сильная сторона! Догнать Харуку сразу я не смог. Я бежал вслед за ней, молясь, чтобы она не сломала себе ногу в этой темноте. Сам я себе чуть ногу не вывихнул, но догнать её смог только на улице и то выдохся совсем. Я шёл за ней на расстоянии где-то метров тридцати, но даже с такого расстояния мне было видно, что Харука плачет. Она то и дело вытирала лицо рукавом своей кофты. Мы шли мимо стройплощадки, асфальт был пыльным, впереди сияла огнями улица. Но в этот час она тоже была совершенно пустой, небо над нами, было, не чёрным, а тёмно синим.

– Харука! – решился позвать я.

Она остановилась и, обернувшись, злобно посмотрела на меня.

– Какого хрена ты идёшь за мной?! Я сказала, ты уволен! – глаза её покраснели и опухли.

Я остановился, недалеко от неё, тяжело дыша. Если бы она сейчас опять побежала, мне пришлось бы сразу схватить её. На длинную дистанцию меня бы уже точно не хватило.

– Сегодня я ещё работаю! Я обязан проводить тебя домой! – сказал я отдуваясь.

Она смотрела на меня, её разные глаза широко раскрылись, губы дрожали. Она сделала шаг ко мне, потом другой и вот она уже прижимается к моей груди, обнимая меня за талию.

– Почему? Почему ты всегда такой? – прошептала она.

Я обнял её осторожно, чтобы не дай бог не сломать ей чего-нибудь.

– Кен, спаси меня! Спаси меня от меня самой!

Что я должен сделать? Это значит, что я не уволен?

– Ты обещаешь, что никогда не оставишь меня? – она подняла вверх мокрое от слёз лицо.

– Обещаю, – говорю.

– Кенчик! – она опять прижалась ко мне.

– Всё что я тебе наговорила, всё это неправда! Я никогда не считала тебя уродом! На самом деле ты очень красивый, только никто этого не видит! А я вижу! Не бросай меня Кенчик! С завтрашнего дня я вдвое повышу твою зарплату!

– Да не надо, – говорю, – чего там. Неудобно как-то. Я таких денег не заслуживаю.

И чему я спрашивается должен верить? Впрочем, это Харука во всей своей красе! С ней не соскучишься! Я не стал ей говорить, но на самом деле, кто ещё кроме такого тупоголового типа, как я будет терпеть её постоянные закидоны! Может и неправильно так говорить, но Харука всегда вела себя как избалованная инфантильная принцесса, и даже меня это иногда выводило из равновесия.

– Кенчик, ты такой добрый!

Ага! Конечно!

– И эту девушку, Аску, я не убивала! Меня даже на крыше в тот момент не было!

– Да я и не поверил, – говорю.

– Ты такой хороший Кенчик!

И тут она опять меня поцеловала, уже с языком. Губы у неё были солёные от слёз, но всё такие же приятные и нежные. Рукавом она теперь не утиралась. Держась за руки, мы дошли до нашего байка. Эх, люблю я эту крошку! Когда моя Хонда зарычала, как хорошо дрессированная собака у меня даже улыбка по всей роже расплылась. Если бы не Харука, никогда не было бы у меня такого байка! Харука запрыгнула мне за спину, обхватила руками мою талию и прижалась ко мне всем своим маленьким телом и мы поехали. Понеслись то-есть. На светофоре рядом с нами остановились два других мотоцикла. Водитель одного из них оглядел меня и спрашивает:

– Кен, это ты что-ли?

Я шлем снял.

– Ну да, – говорю, я, а вспомнить этого типа не могу. Сидели вместе, наверное.

– Это твой байк?! Это же Хонда GT! Он целое состояние стоит!

Харука тоже шлем сняла, из-под шлема водопад её длинных волос рассыпался, и, вцепившись рукой в рукав моей куртки, говорит с вызовом так:

– И что какие-то проблемы?

Парни охренели вообще. Небось, такой красотки в жизни не видали!