Чистой воды блеф. Настоящая итальянская жена

Они не поменяли позу и не разомкнули губы, даже когда оба сбросили первое, так долго сдерживаемое, вожделение. На трясущихся ногах Александр Сергеевич переместился к кровати, перенеся туда и Снежану, и рухнул, подмяв под себя девушку. А потом они раздевали себя и друг друга, путаясь в пуговицах и молниях, подолгу застревая в поцелуях.

Сколько прошло времени и сколько раз они успели дойти до совместных оглушительных оргазмов, подсчитать было не возможно, поскольку они прилипли друг к другу, как два мощных магнита. Но тут на телефон Снежаны посыпались смс, а потом и он сам начал настойчиво трезвонить.

– Я сейчас разобью его в чёртовой бабушке! – рассердился мужчина.

– Ох, это, наверное, такси за мной. Я на три часа заказывала.

– К чёрту такси! Мы остаёмся!

– Всё равно к нему надо выйти, расплатиться…

– Ты лежи, отдыхай! – вздохнул Александр Сергеевич, поцеловал Снежану в кончик носа, нехотя встал, и натянул брюки и мятую футболку на голое тело, – Я всё улажу.

Вернулся Александр Сергеевич минут через 40. Вкатил в свой номер сначала чемодан Снежаны («Хорошо, что собрала его перед обедом», – подумала девушка), а потом тележку с напитками и фруктами, которую катил за ним, наверное, официант. Закрыл дверь на ключ, демонстративно закинул его в угол комнаты, на ходу снял брюки и откинул одеяло, которым прикрывалась Снежана. И девушка предстала перед ним во всей своей прекрасной наготе. Он не спешил присоединиться к ней в постели. Ему хотелось тщательно изучить это восхитительное тело и глазами, и руками, наощупь, и губами, и языком. Как гурман наслаждается глотком восхитительного вина, перекатывая его у себя во рту, чтобы не пропустить ни единого нюанса его богатого букета, так и Александр Сергеевич медленно двигался от кончиков волнистых каштановых волос Снежаны на голове к черным кудряшкам, прикрывающим горячую пещерку у неё между ножками. А когда дорожка поцелуев, наконец, почти достигла цели, переместился к пальцам ног. Снежана недовольно замычала и потянулась к мучителю, но он только покачал головой, приложив палец к своим губам:

– Т-с-с-с…

И продолжил сладкую пытку, медленно поднимаясь с поцелуями уже вверх. А когда его палец только слегка прикоснулся к её воспаленному бутончику, Снежану затрясло, но Александр Сергеевич успел накрыть её своим телом и догнать накативший оргазм…

10

– Саша, Саша, проснись! Нам пора ехать! – Снежана легонько трясла Александра Сергеевича за одно плечо, а другое покрывала нежными поцелуями.

– М-м-м! – застонал, выплывая из дрёмы мужчина (видимо, они вместе заснули, утомлённые любовью), – Куда ехать?

– В Москву! Завтра рабочий день.

– Отсюда и поедем.

– А на работу мне в чём прикажешь явиться, товарищ начальник, в пижаме, лыжном костюме или в вечернем платье?

– Даже не знаю, на чём остановиться? В платье и лыжном костюме я тебя уже видел… Может, в пижаме? – пошутил Александр Сергеевич, постепенно просыпаясь.

Кровать спружинила, когда с неё соскочила Снежана, и бок, который так уютно она согревала, обдало прохладным воздухом. Вжикнула молния расстёгиваемого чемодана, и через несколько секунд Снежана отрапортовала:

– Товарищ подчинённый к демонстрации офисной одежды готов!

Александр Сергеевич окончательно разлепил глаза и уставился на Снежану, которая, вызывающе уперев руки в боки, стояла на середине комнаты в очаровательной розовой пижаме с детскими мишками. Волосы она успела убрать в высокий конский хвост, с которым обычно являлась на работу, а на глаза нацепила свои огромные уродливые очки. Очки немного сползли по её точёному носику, и она их поправила с самым серьёзным видом. Александр Сергеевич не выдержал – расхохотался.

– Так, понятно, – не выходя из образа произнесла Снежана, – пижама отпадает! Что дальше продемонстрировать: лыжный костюм или платье?

– Давай платье! – хрипло разрешил начинавший возбуждаться Александр Сергеевич.

Ничуть не смущаясь, Снежана быстренько скинула с себя пижаму, развернулась к мужчине спиной, предоставив ему любоваться своими упругими круглыми ягодицами («Чёрт-чёрт-чёрт! Дотяну ли я до конца показа?!?» – сцепив зубы, подумал Александр Сергеевич), и начала доставать из чемодана какие-то предметы одежды.

Первыми на её тело стали наползать чулки. Снежана осторожно раскатала сначала один чулок по левой ноге, не спеша поправила его кружевное окончание, а потом только приступила к раскатыванию второго на правую ногу.

Когда с чулками было покончено, она долго возилась с блестящими босоножками на высоком каблуке, сплошь состоящими из тоненьких ремешков. Учитывая, что трусики Снежана одеть «забыла», перед затаившим дыхание Александром Сергеевичем то и дело мелькала влажная красная расщелина в обрамлении черных кудряшек, что привело его в полную боевую готовность.

Наконец, Снежана взялась за платье. Уложила его на полу, переступила через край материала в середину круга, и начала поднимать его на себя, пока не одела на плечи. Поправила чашечки на груди, расправила невидимые складочки на талии и рукавах. Затем распустила хвост на голове, выпустив свои пушистые волосы на свободу, и тряхнула ими, чуть отклонив голову назад. А потом развернулась к Александру Сергеевичу спиной, открытой его взору до самой талии благодаря глубокому треугольному вырезу, убрала волосы одной рукой, оголив свою длинную трогательно-беззащитную шею с завитками волос, и сказала елейным голосом:

– Дорогой, ты мне поможешь застегнуть тут кнопочку?

Для Александра Сергеевича эта фраза стала спусковым крючком. Какая к чёрту кнопочка!!!! Он подскочил в Снежане и одним махом сорвал с неё так скрупулёзно одетое платье…

11

Но возвращаться в Москву всё-таки пришлось. Какое-то время у Александра Сергеевича ушло на поиски небрежно закинутого в угол ключа от номера (Снежана не принимала в этом участия, иначе понятно, чем бы всё это закончилось…). Но, всё-таки, после энного количества чертыханий, ключ был найден, и они, наконец-то, уже в одиннадцатом часу ночи выехали на шоссе, ведущее к Москве.

В машине царило молчание. Во-первых, они оба очень устали, а, во-вторых, каждый углубился в себя – слишком быстро и стремительно всё происходило. Ещё вчера они были совершенно чужими друг другу людьми, а сегодня уже кажется, что и часа не могут прожить друг без друга. Да какой там час! Минута кажется вечностью!

Снежана осторожно мизинчиком прикоснулась к руке Александра Сергеевича, лежащей на рычаге коробки передач (как многие мужчины, он презирал машины с «автоматом» и предпочитал ездить на «механике»), и машина резко вильнула. Хорошо, что шоссе было почти пустым, в аварию не попали.

– Никогда так не делай, когда я за рулём! – довольно грубо сказал Александр Сергеевич, когда справился с управлением.

Снежана обиделась на его тон и отвернулась к окну, прикрыв веки. Так, в тишине, они и доехали до её дома. Она, конечно, понимала, что он прав, но мог бы отреагировать и поспокойнее. Да, а ведь, по сути, они совсем не знают друг друга. И сколько ещё камней и подводных течений окажется у каждого в характере? Может, не с того они начали общение? Но теперь уже поздно пить боржоми.

А в данный момент Снежана не знала, как закончить сегодняшний день. Молча выйти из машины, продолжая дуться? Поцеловать и попрощаться до завтра? Пригласить к себе? И, слава богу, что мужчина решил это за неё: помог выйти из машины, подхватил её чемодан и, как ни в чём не бывало, зашёл в квартиру. Похоже, он давно уже выкинул из головы инцидент в машине, ну, тогда и она не будет о нём вспоминать. А воспитание хороших манер отложит на потом.

– Давай сегодня переночуем у тебя! (Почему-то вопросительное по сути предложение прозвучало в его устах как приказ. «Вот мы уже и командуем, да, Александр Сергеевич?»). Нет сил куда-то двигаться («А это уже весомый аргумент!»). Только ты сейчас собери необходимые вещи, чтобы утром не возиться, а в выходные тогда уже перевезём остальное.

«Вот так-так!», – опешила Снежана. Оказывается, за неё решили не только что делать сегодняшней ночью, но и в перспективе тоже, по крайней мере, в ближайшей. Но спорить не стала. Беготня по квартирам сильно выматывала. Разумнее было жить совместно и вряд ли её однокомнатная квартирка подходящее для этого место. Так что к чему возражать и сопротивляться?

Александр Сергеевич устроился в углу дивана, с наслаждением вытянул свои гудящие ноги и начал наблюдать, как Снежана носится по квартире, сгребая в чемодан самые необходимые, по её мнению, вещи. Он-то думал, что всё ограничится парой-тройкой трусиков и блузок, но не тут-то было…

Снежана и сама понимала, что совершает кучу лишних телодвижений, но остановиться не могла. Почему-то её ужасно раздражали спокойствие и вальяжная поза Александра Сергеевича (пиджак он уже снял, руки раскинул по спинкам углового дивана, а ноги вытянул и закинул одна другую). Ишь, развалился тут, как падишах, какой! Хотелось подскочить и пнуть его ногой. Почему-то… Ну, ничего, сейчас твоё спокойствие быстренько закончится.

Снежана заскочила в ванную и вернулась в комнату уже в миленьком домашнем халатике. Деловито уселась на ноги мужчины, расстегнула пояс и молнию брюк и осторожно достала внушительных размеров даже пока ещё в невозбуждённом состоянии пенис. Она внимательно его разглядывала, как археолог, выудивший из развалин редкий артефакт, гладила, осторожно проводила пальчиком по проступающим бугристым ленточкам кровеносных сосудов, а потом даже слизнула маленькую блестящую капельку, появившуюся на самой его вершинке. Александр Сергеевич застонал и дёрнулся, потянувшись к Снежане, но она прижала его одной рукой обратно к дивану, а другой повторила его жест, которым он останавливал её несколько часов назад:

– Т-с-с-с…

И Александр Сергеевич понял, что это месть, и его ожидает та же сладостная мука, которой он подверг Снежану в «Березках». А она, между тем, начала медленно и сосредоточено расстёгивать пуговки его рубахи, наклоняясь после каждой вниз и легонько касаясь языком его восставшей плоти. Когда все пуговицы были расстёгнуты и полы рубашки откинуты в стороны, подробнейшему изучению ладонями и языком была подвергнута его грудь. В сочетании с картиной, какую являла перед ним Снежана – полы её халата разъехались в стороны, ещё чуть-чуть и полная грудь покажется во всей красе, и в этом «чуть-чуть», которое никак не переходило в совершившийся факт, было самое соблазнительное и возбуждающее, а между раздвинутыми ногами темнело и восхитительно пахло, но было прикрыто концами завязанного узлом пояска, что тоже безумно возбуждало своей незавершённостью, терпения Александра Сергеевича хватило на гораздо меньшее время, чем выдержала в своё время Снежана.

Его ноги уже давно напряглись вместе с поднявшимся вожделением, а руки судорожно вцепились в спинку дивана (что не ускользнуло от внимания Снежаны, и чем она осталась чрезвычайно довольна). Но последней каплей для Александра Сергеевича стало, когда Снежана опять почти поцеловала его, нежно подув на его губы, вместо того, чтобы слиться с ним. Он резко накрыл её вместе с покрывалом дивана, которое потащили за собой вцепившиеся в него руки, и они кубарем скатились на пол в ворохе тяжёлого материала, оказавшись в нём, как в коконе. И никакая сила в мире не смогла бы их отсоединить друг от друга в этот момент…

12

Александр Сергеевич пребывал в нирване. Снежана так легко и естественно вошла в его жизнь, так прочно там обосновалась, как будто была и будет там всегда.

Они с ней были настолько на одной волне, что у них даже мысли сходились. Иногда она даже успевала их высказать до того, как Александр Сергеевич открывал рот. Конечно, они время от времени спорили, для того и вводится должность помощника руководителя, чтобы был человек с альтернативной точкой зрения. Но, если уж руководитель принимал решение, то грести нужно было именно в этом направлении. Именно так всегда поступала Снежана. Но Александру Сергеевичу почему-то было важно во всех случаях добиваться того, чтобы именно она вняла его аргументам и согласилась с его точкой зрения. Когда этого не происходило, он злился, начинал дёргать её по пустякам каждые 10 минут, заваливая мелкими поручениями, и называл на «Вы» и Снежана Степановна…

А повелось это с первого дня выхода на работу после новогодних каникул. Александр Сергеевич никак не мог прийти в себя от бурного начала их романа, заскучал по Снежане, ему стало мало того, что он пялится на неё через экран видеокамеры, и он вызвал её к себе в кабинет. А когда она зашла, попытался поцеловать. Но Снежана не позволила ему это сделать – резво отскочила на безопасное расстояние и холодно спросила:

– Александр Сергеевич, если у Вас больше нет ко мне вопросов по работе, я могу идти?

– Идите, Снежана… Степановна! – ответил скорее озадаченный, чем раздосадованный начальник.

А потом, вспоминая, как изменилось лицо Снежаны, и каким тоном она его осадила, даже развеселился: «А ты у меня та ещё штучка, Снежана Степановна! Вот, значит, какие у нас будут правила на работе? Ну-ну, это мы ещё посмотрим!» Дома они этот момент не обсуждали (некогда было, так изголодались друг по другу). Снежана решила, что мужчина понял и принял правило чёткого разделения их взаимоотношений дома и на работе. Но не тут-то было! Александр Сергеевич просто поменял тактику. Теперь он незаметно для окружающих, и как бы нечаянно, при каждом удобном случае, которые иногда сам же и создавал (как, например, на совещаниях, когда вместо того, чтобы сидеть за своим столом, пересаживался за общий стол, и всегда рядом со Снежаной), старался прикоснуться к ней, мимолётно погладить… Снежана в долгу не оставалась: то стреляла в него таким взглядом, от которого у него мгновенно потели ладони и теплело в паху, то выгибалась кошечкой так, что никакая строгая офисная одежда не могла скрыть высокую полную грудь. А с совещаний, на которых Александр Сергеевич мучил её своими невесомыми ласками, уходила последняя, чтобы шутовски пригрозить ему кулачком, чем ужасно его веселила. Это была такая игра: кто кого. И первой сдалась Снежана. Она умоляла Александра Сергеевича прекратить её мучить. Она и так с трудом заставляет себя погружаться в работу, поскольку думает о нём каждую минуту! Мужчина был чрезвычайно доволен таким признанием…