Чистой воды блеф. Настоящая итальянская жена

Пытку Александр Сергеевич выдержал около часа. Снежана веселилась, вокруг неё постоянно вились мужчины («Они что сюда все без семей приехали??? Куда смотрят их жёны??? Курицы слепые!!!). Они.., они, а не он касались в танце нежной кожи её оголённой спины… Они, а не он тонули в синих озёрах её глаз… Они, а не он заставляли откидывать её голову чуть назад, доводя до смеха своими шуточками… Не выдержав, Александр Сергеевич встал, резкими размашистыми шагами пересёк весь зал, зацепив плечом по дороге, конечно, нечаянно, очередного кавалера Снежаны, и поднялся к себе в номер.

7

Ночь прошла… Ночь прошла хреново, что уж там говорить! За что большое спасибо всё той же Снежане, не отпустившей от себя Александра Сергеевича даже во сне. В итоге он проснулся утром весь мокрый, и не от пота, а как подросток в пубертатный период. Пришлось срочно принимать холодный душ, который хоть немного и взбодрил, но подленькие мысли вернуться в кровать и проваляться там весь день полностью из головы не выветрил.

Но Александр Сергеевич собрал всю свою волю в кулак и отправился на традиционную лыжную прогулку. Он всегда уходил к себе вскоре после речи президента, а на следующее утро в одиночестве совершал лыжный забег. После бурной ночи все ещё спали, вокруг стояла нереальная тишина. Девственно чистый снежок искрился и высверкивал бриллиантами под лучами восходящего солнца. Такое случалось не часто, поскольку зима в Подмосковье последнее время вела себя как капризная дама: то начиналась чуть ли не в октябре и к Новому году уже заканчивалась, то снегом засыпала только в конце января. Но сегодня было именно такое замечательное утро и было бы преступлением пропустить его из-за лени. Тем более, дальше у Александра Сергеевича всё было расписано буквально по дням, и вырваться в лес на лыжах вряд ли ещё удастся…

Но когда он вышел из дверей корпуса, то обнаружил, что кто-то его опередил, и вожделенного одиночества не получится. В начале лыжни стояла спиной к нему женщина, подняв голову к солнышку. Ещё не увидев её лица, Александр Сергеевич понял по завиткам волос, выбивающимся из-под лыжной шапочки, что это Снежана.

Она обернулась на скрип снега под его лыжными ботинками и захлопала ресницами, чтобы вернуть зрение, ослеплённая зимним солнцем.

– Здравствуйте, Александр Сергеевич! Такое солнышко тёплое, – произнесла Снежана, как бы оправдываясь за свою позу, и ласково улыбнулась.

Сердце Александра Сергеевича пропустило один удар, а потом забилось в учащённом ритме: без вчерашней косметики лицо Снежаны было ещё прекраснее, хотя, куда уж может быть прекраснее!

– Вы тоже любитель беговых лыж? – почему-то переходя на «Вы» начал разговор Александр Сергеевич (на работе он всем тыкал, не взирая на возраст и пол).

– И беговых, и горных, – рассмеялась от избытка хорошего настроения Снежана.

– Не думал, что кого-нибудь встречу на утро после столь бурной ночи.

– А я – жаворонок. На Новый год еле дотягиваю до курантов, а потом спать уползаю. А Вы, наверное, привыкли один кататься? Так я могу пойти в другую сторону, чтобы Вам не мешать…

«Ворчу, как старик», – подумал Александр Сергеевич и поспешил добавить, чтобы девушка не успела осуществить свои намерения:

– Нет-нет, наоборот! Вдвоём веселее!

– Вот здорово! А то я тут в первый раз и ничего не знаю. И в лесу панически боюсь заблудиться. Так и нарезала бы круги вокруг здания. А хочется прогуляться по лесу, там, наверное, такая красотища!

И они углубились гуськом друг за другом в лес. Впереди – Александр Сергеевич, за ним – Снежана. Разговаривать в такой позиции было не возможно, чему Александр Сергеевич был искренне рад: то, о чём хотелось говорить, было совершенно неуместно между едва знакомыми людьми. Занятый своими хаотичными мыслями Александр Сергеевич периодически на автомате увеличивал темп, но Снежана не отставала. Наконец, мужчина выдохся и остановился. Снежана подъехала к нему, сняла с плеч небольшой рюкзачок, достала оттуда термос и разлила в крышечки ароматную горячую жидкость. В нос ударила смесь пряных запахов, из которых Александр Сергеевич различил только апельсин, а потом по пищеводу растеклось приятное тепло.

– Да Вы – волшебница! Что это?

– А, что было! Всё подряд напихала: корица, гвоздика, терн, имбирь, яблоко, мёд, апельсин. А-ля глинтвейн!

– Здорово согревает! Жалко только, что до ног не дошёл!

– Когда он до ног дойдёт, они передвигаться перестанут! – опять рассмеялась Снежана. – А не пора ли нам обратно разворачиваться? Что-то есть захотелось…

Александр Сергеевич взглянул на часы – ё-моё! Пора было срочно возвращаться, ведь ему ещё сегодня надо было успеть на последний Сапсан в Питер.

– Опаздываете? – забеспокоилась Снежана, увидев, как мужчина нахмурился, посмотрев на часы.

– Ничего! – отмахнулся Александр Сергеевич, – Успею доставить Вас к обеду вовремя!

И они отправились в обратный путь. Лыжня теперь шла под горку, поэтому времени на обратный путь ушло меньше, чем пока они забирались наверх, да и идти было веселее. Но на душе у Александра Сергеевича было пасмурно. Ехать в Питер, в кои веки, совсем не хотелось. А хотелось остаться тут, со Снежаной. «Околдовала она меня, что ли?» – думал Александр Сергеевич, пытаясь вспомнить всё, что ему рассказывал о ней в своё время Алексей. Но мысли путались и перескакивали с одного на другое. Жалко, что поездку он никак не может отложить на время…

У них была такая традиция: встречаться каждый год 2 января. Кто-то с друзьями накануне Нового года ходит в баню, а они приезжают в Питер к Саньке. Раньше каждый год место встречи менялось: то Питер, то Москва – это у него, значит, Сашки в гостях, то Турку – у Алекса, то Пенза у Сашеньки.

В Пензе Сашенька оказалась, помотавшись за мужем-военным по городам и весям. Алекс развернул свой совместный с соседями-финнами бизнес ещё в Питере, а потом оказалось удобнее вести его из Финляндии, и он с женой в двумя детишками переехал в Турку. А Сашка влюбился в бешеный ритм Москвы, да так в ней и осел. В Питере остался только Санька. Но пять лет назад он попал в страшную аварию, из которой выкарабкался, но остался инвалидом, и они вчетвером единодушно решили встречаться теперь у него в Питере. Откладывали в сторону все дела и как бы ни были заняты, как бы себя ни чувствовали, что бы не происходило у них в семьях или на работе, где бы они не находились – хотя бы на денёк вырывались на встречу. Это было святое. Это был их якорь, их уверенность в плече друга. Тем более что Питер был их родным городом, где прошло их детство, юность и взросление. Где они обрели свою дружбу, ещё в первом классе школы, когда выяснилось, что их четверо в первом «Б» Александров: три мальчика и одна девочка.

– А давайте будем дружить все вместе? – предложила мальчикам девочка с голубыми глазами и смешной улыбкой, в которой отсутствовали два верхних зуба.

И мальчики согласились. И с тех пор ни разу своей дружбе не изменяли… Это ж сколько уже лет прошло? Ё-моё – тридцать восемь! Целая жизнь!

И горнило первой любви они проходили вместе, поскольку все были влюблены в Сашеньку. И, слава богу, что она не была влюблена ни в одного из них! А то как бы это пережила их дружба?

Сильнее всех любовь к Сашеньке зацепила Сашку. Он дольше других из неё выкарабкивался и всех своих женщин мерил по ней. И ни одна не отвечала идеалу на 100%. Так и засиделся в холостяках. А потом и привык, приспособился. Нашёл в одиночестве и свободе кучу преимуществ. И оказался совершенно прав! Когда произошла беда с Лёшкой, кто ему помогал? Не бабы, с которыми он общался на тот момент, а его друзья – Санька, Алекс и Сашенька.

А за последние два года Александру Сергеевичу понравилось ощущать себя частью семьи, пусть и маленькой, всего из двух человек, но всё-таки! Но теперь этот период заканчивается, Лёшка твёрдо вознамерился окончательно обосноваться в Питере. Вон, какое умиротворённое и счастливое лицо! Дрыхнет в соседнем кресле и совсем не переживает, что со старшим братом не будет теперь видеться каждый день. А он, старший брат, переживает, между прочим. Нюни распустил, прям как старикан какой-то девяностолетний!

«А что, интересно, сейчас делает Снежана?» – вдруг ни с того, ни с сего перескочили мысли Александра Сергеевича. И в душе холодной змеёй зашевелилась ревность. Но, посмотрев на часы, успокоился – спит мой жаворонок! С какого это бодуна можно было к Снежане применять местоимение «мой», Александр Сергеевич додумать не успел – тоже задремал, положив свою голову на голову младшего брата, пристроившегося у него на плече…

8

Александр Сергеевич рад был, конечно, увидеться с друзьями. У них, слава богу, всё было в порядке, и он выпал из общего разговора, поскольку в голове постоянно крутилась Снежана: то она оборачивалась к нему с улыбкой на устах в своём соблазнительном платье при их первой встрече… И, кстати, сейчас он был однозначно уверен, что ему не показалось спьяну – что-то такое проскочило в её глазах при взгляде на него… То подслеповато щурилась от солнца в своей смешной лыжной шапочке…

– Ребята, мне надо в Москву вернуться! – прервал Саньку на полуслове Александр Сергеевич.

– Ну, вот! Даже я в кои веки вырвался аж на пять дней, а ты…, – запротестовал Алекс.

– Я такой сюрприз на завтра приготовил, – поддержал его Санька.

– Ну, что вы на него накинулись? – как всегда, третейским судьёй выступила Сашенька, – может, у него дела неотложные в Москве. У тебя ничего плохого не случилось?

– Спасибо, подруга! – задорно заулыбался Александр Сергеевич. – Надеюсь, случилось только хорошее…

Уже когда они проводили Сашку до дверей и вернулись за стол, Алекс с недоумением сказал:

– И чего сорвался, как ошпаренный?

– Да влюбился он, неужели не заметили? – ответила Оксана, Санькина жена, ласково дотронувшись до плеча мужа.

Этот мимолётный жест любви не остался незамеченным остальными друзьями. Сашенька тяжело вздохнула: у них в семье сейчас были не самые лучшие времена. Коля вышел в отставку и никак не мог приспособиться к жизни на гражданке. Стал раздражённым, даже злым. Суетился, бегая в поисках работы. Но, поскольку чётко не представлял себе, чем он хочет заниматься, работа никак не находилась. Отставных военных с удовольствием принимали в охрану или вышибалами в рестораны, а этим он заниматься не хотел. Так что периоды активности сменялись равнодушным лежанием на диване. Сашенька никак не могла до него достучаться: крыша над головой есть, да, денег стало меньше, но ведь хватает, не голодаем! У детей всё в порядке, сами здоровы, ну что ещё нужно? Ну, ничего, справимся с этой напастью. Кстати, может с друзьями посоветоваться? Подскажут, как мужики мужику? А за Саньку она искренне рада. Кто достоин счастья и любви, как не он? И за Сашку порадуется, если у того всё сложится. Сколько можно быть одному?

Алекс нахмурился: его семейная жизнь вообще покатилась в тартарары после переезда в Финляндию. Они с Катей сначала стремительно отдалились друг от друга, а потом и вовсе стали чужими людьми. Хорошо хоть хватило смелости поговорить друг с другом и их отчуждённость не переросла в ненависть. Они сохранили семью ради детей, но каждый живёт своей жизнью. И почему русского человека горе-несчастье заставляет становиться лучше, а сытость и благополучие наоборот, вытаскивает наружу всё самое негативное? Вон, Саньке, инвалиду, впору позавидовать, как они с Оксаной любят друг друга… Может, и для него не всё потеряно в этой жизни? Сашка, вон как поскакал по лестнице через три ступеньки. Молодой горный козёл, да и только!

9

Как Александр Сергеевич ни торопился – всё равно опаздывал. Ночью из Питера выехать не смог: удивительное дело, на Сапсан не было билетов! Трястись в обычном поезде не захотел, а на самолёт побоялся, что не пустят, всё-таки они с друзьями прилично выпили. Тогда решил ехать ранним утром первым Сапсаном, но продрых, как сурок. В итоге он едва успевал приехать в «Берёзки» только к обеду. Мало того, что от целого дня со Снежаной оставалось времени с гулькин нос, так и вообще рисковал с нею разминуться. Завтрашний день на фирме уже был рабочим, и сотрудники предпочитали уезжать из дома отдыха сразу после завтрака, а не в 15 часов.

Снежана же решила использовать время на отдыхе на полную катушку. После завтрака покаталась на лыжах, а потому на обед пришла в гордом одиночестве. Она уже допивала компот (стандартный, советский, из сухофруктов), когда увидела поверх стакана, стремительно ворвавшегося в столовую Александра Сергеевича. Он ястребом оглядел полупустой зал и решительными шагами направился в её сторону.

– Ты вернулся!

Даже больше чем слова, чем обращение на «ты», Александру Сергеевичу сказали глаза Снежаны, открыто смотревшие на него с любовью и желанием. Он молча схватил её за руку, и они побежали вверх по лестнице в его номер.

Едва за ними захлопнулась дверь, Александр Сергеевич, сделал, наконец, то, что в последние часы хотелось ему больше всего на свете – приник к мягким губам Снежаны в глубоком поцелуе. Девушка не осталась пассивно принимать мужские ласки, и эта её активность довела градус желания мужчины до умопомрачительной высоты. Даже толком не раздевшись, Александр Сергеевич впечатал Снежану в деревянную дверь, а она, чтобы усилить контакт, закинула свои ноги на его талию и скрестила их у него за спиной.