Приди в такое время…

Вечернее представление лыжников было, как всегда, красиво, но третий раз уже не произвело такого впечатления, как в первый. Хотя, каждый раз они что-то добавляли новое. В этом году был очень красивый спуск змейкой с вершины горы инструкторов с флагами стран, туристы из которых побывали на курорте за 10 лет его существования. Таких набралось немало. Ну, и как всегда, впечатлил спуск с факелами в руках. На фейерверк Синан не остался.

15

Пусть мои губы

не изгибаются при произношении других имён так,

как изгибаются при произношении твоего

Фотосессия с Дениз Байсал прошла великолепно! Хватило одного дня. Вот что значит профессионал своего дела! Она мгновенно выдавала эмоцию или позу, которую от неё хотели. Ничего повторять или переделывать по сто раз было не нужно. В немалой степени такой слаженной работе способствовало то, что Дениз пришла в восторг от своих фотографий, сделанных с помощью фотошопа, и сразу прониклась доверием к профессиональным качествам фотографа и дизайнера одежды – Диренчу и Фелисите. И без капризов согласилась с Лучиано сниматься в полный рост босая, хотя он-то, как дизайнер обуви, был кровно заинтересован, чтобы его модель красовалась на ножке такой знаменитой актрисы, как Дениз Байсал.

Сеанс с Дениз показал несостоятельность идеи Синана о снимке наполовину с макияжем, наполовину без него. В натуре это смотрелось не намного лучше, чем при фотошопе. Но зато появилась другая идея. Шикарная! Диренч расставил вокруг Дениз зеркала и сделал снимок по плечи. Красота получилась неимоверная! И серьги можно было прекрасно рассмотреть со множества ракурсов.

А вот с «Осенью»-Масьшей пришлось биться целую неделю. На Масьше великолепно сидело платье, которое придумала для неё Фелисита. К её задорным глазам очень шли серьги. Ботильоны на невысоком аккуратном каблучке мило облегали её ножку. Но всё это прекрасно смотрелось по отдельности, а вместе образ никак не получался. А главное, серьги, такие яркие, праздничные, как листья всех оттенков зелёного, жёлтого, красного, коричневого в осеннем лесу, куда-то исчезали на общем фоне, растворялись. Их было не видно. Скорее всего, происходило это из-за буйной кудрявой рыжей гривы модели. Так жалко было терять такую необычную девочку. Да и никого другого Синан не видел на её месте.

Спас положение Диренч. Ему пришла в голову идея заменить серьги «Осень» серьгами «Весна». И образ тут же выстрелил в десятку! Конечно, потребовалось поменять ткань и немного изменить фасон платья. И ботильоны заменить на сандалии. А ещё убедить в правильности решения упрямого начальника. Последним аргументом, после которого Синан сдался, было то, что весёлые мелкие пятнышки, в беспорядке разбросанные по лицу Масьши, по-русски назывались «веснушками». От слова «весна».

На снимке в полный рост Масьшя предстала в образе славянской девушки, поющей хвалебную песнь богу Ярило

. Её пышные кудри убрали с лица и уложили короной вокруг головы. Она сама стала выглядеть, как маленькое солнце. Драгоценные камни серёжек искрились на солнце, вспыхивая разноцветными всполохами.

Снимок Масьши по плечи Диренч сделал по время движения. Они с Фелиситой придумали замотать девушку в ткань и крутить её, пока ткань не спадёт с её плеч. Последний кадр получился изумительным. Ткань почти оголила её плечи, а серёжки так разлетелись в стороны, что видны были со всех сторон до мельчайших подробностей.

Всё получилось великолепно, но что делать с Пинар, уже утверждённой на роль «Весны»? И где искать «Осень»?

Правовые вопросы с Пинар решил Ягыз, благодаря тому, что благоразумно включил в договор пункт о компенсации, в случае отмены договора со стороны Заказчика. Но и эти небольшие деньги выплачивать не пришлось, Пинар рискнула ими пренебречь, ради участия в повторном конкурсе на модель уже «Осени» на общем основании. В нём участвовали 5 девушек – все 3 модели, отобранные для «Весны» и две, оставшиеся от «Осени». Это тоже предложил Ягыз. Великолепная тройка – Фелисита, Диренч и Лучиано, идею горячо поддержали. Синан, скрипя сердцем, согласился – не начинать же конкурс заново?!

В первый момент то, что Синан увидел на снимках, ему категорически не понравилось. От того образа «Осени», который когда-то возник в его голове – современной девушки, студентки, дерзкой, смелой, жаждущей приключений не осталось ничего. Зейнеп

, которой едва исполнилось 25 лет, предстала на снимках, благодаря черному платью, строгой причёске и лаконичному макияжу, 45-летней женщиной. Осень жизни какая-то, а не осенняя студенческая пора!

Но, пересмотрев на следующий день фотографии новой модели, Синан кардинально поменял своё мнение. Да, Зейнеп на фотографиях не была дерзкой студенткой, но взрослой женщиной, много повидавшей в своей жизни. Битой этой самой жизнью, но не сломленной. Стойкой, как Скарлетт О'Хара. Изящной, как Одри Хёпберн.

На снимке в полный рост у Зейнеп на фоне тёмных волос, убранных в высокий пучок, и чёрного платья, выделялись 3 цветные точки – ярко-голубые глаза, оттенённые длинными ресницами, блистающие яркими осенними красками серёжки и тонкие разноцветные ремешки, поднимающиеся по ноге до начала икры от чёрных туфель на высоких каблуках.

Портрет по пояс тоже был снят с зеркалом. Но не так, как с Дениз. На нём Зейнеп выглядела как обычная женщина, которая вернулась домой из гостей, или из театра. Уселась перед трюмо, чтобы смыть макияж. Наполовину уже сделала это. Сняла одну серёжку, положила перед собой и потянулась за другой. Так творчески переработал Диренч идею Синана о снимке наполовину с макияжем, наполовину без него. Серёжки были прекрасно видны на фотографии. И та, что уже лежала на туалетном столике, и та, что ещё висела в ухе модели.

И ещё одно преимущество было в решении «Осени» в таком стиле. Прослеживалась чёткая возрастная линия от шестнадцатилетней «Весны» через уверенную в себе тридцатилетнюю женщину-«Лето» к зрелой «Осени». Как говорят в маркетинге – произошло «расширение границ целевой аудитории». Только вот как в эту концепцию впишется «Зима»? И где её взять, эту «Зиму»?

Пришлось работать с теми, кто есть. Синану ничего не нравилось. Ребята и сами чувствовали, что что-то не то. Но как сделать «то», не знали, потому что никак не могли понять, что от них хочет Синан. А Синан хотел Дефне.

Она так резко исчезла из его жизни, что в его душе образовалась огромная дыра, через которую свистел ветер. Её телефон был заблокирован. В Университете она не появлялась. О её новом месте работы не знал даже Ягыз. Хотя Синан подозревал, что знает, но не говорит. Наверное, она попросила. И однажды Синан не выдержал. Пришёл к другу, навис грозовой тучей над сидящим за столом Ягызом, и сказал:

– Делай, что хочешь и как хочешь, но уговори Дефне поработать моделью для каталога. Я вмешиваться не буду.

– славянский Бог Весеннего Солнца, почитаемый славянами как Бог Плодородия и страсти, умелый воин и первый земледелец.

– в переводе – «красота, свет, украшение»

16

…раны на моих руках…

только начали вылечиваться

Куда ни повернись, всюду чувствовалось отсутствие Дефне. Сначала Синан ощутил дискомфорт от исчезновения её мягкой, как будто обращённой внутрь себя, улыбки. Потом испарился её свежий цветочный аромат, вытесненный густым навязчивым запахом духов новой помощницы, Берку

. Даже у столовской еды с уходом Дефне ухудшился вкус и запах. Синан сам сходил в столовую, чтобы найти название блюд, которые брала для него Дефне, но ничего не увидел. Ну, и как объяснить про блюда Берку в таком случае? Может, в столовой сменился шеф-повар? Синан даже Ягыза об этом спросил. Ягыз посмотрел в несчастные глаза друга, вздохнул и сказал:

– Тебе еду Дефне из дома носила. Сама готовила. В столовой только разогревала.

Синан ушёл, но вернулся с полдороги.

– Ты мне не скажешь, где Дефне?

– Прости, брат, – со вздохом ответил Ягыз, – не скажу. Слово дал.

Слово дал Ягыз не только Дефне, но и своей Озджан.

– Душа моя, ты знаешь, мне кажется, что Синан действительно влюбился в Дефне.

– Твой Синан всегда такой – кажущийся!

– Ты слишком строга к нему, любовь моя.

– Я? Я строга? Скажи, ты можешь, хотя бы примерно, сказать, сколько девушек рыдало у тебя на плече из-за Синана?

– Но это были совсем другие девушки, – смущённо возразил Ягыз, – не как Дефне.

– Девушки может быть и не те, а Синан всё тот же!

– Нет, знаешь, он всё-таки сильно изменился. Ни на одну девушку не смотрит. А глаза грустные такие, потухшие.

– Грустные, потому что первый раз в жизни отпор получил. И поделом ему.

– Может ты и права. Только жаль его.

– Жаль? Его? А Дефне тебе не жаль? Девочка из-за него так заболела, чуть не умерла.

– Душа моя, ты преувеличиваешь. Кроме того, он же не знал. Если бы Дефне честно сказала, что ей противопоказан холод, я уверен, Синан не стал бы настаивать. И, знаешь, мне показалось, что ей тоже хотелось побыть с ним наедине.

– Ага! – хмыкнула Озджан, – Именно поэтому она провела целое расследование и была так возмущена, что он без её согласия заказал им один номер на двоих!

– Нет, тут, конечно, Синан был не прав. Перестарался. Но, всё равно…

– Ягыз, ты ищешь повод свести их вместе или мне так кажется?

– Может быть, для них обоих будет лучше откровенно поговорить друг с другом?