Изгнавшая дракона

– Сначала я хочу убедиться, что беседую со старшим сыном его величества, – Доминика покусала губу, прежде чем решиться на вопрос, не сочтёт ли его высочество устроенную проверку за дерзость. Чуть помедлив, решилась: – Какое самое обидное прозвище дал вам Уирисс, когда вы были детьми?

С минуту поверхность куба оставалась чистой, потом по одному начали появляться слова: «Если ты имеешь ввиду прозвище, неизвестное остальным братьям…»

– Да-да, – поспешно подтвердила девушка, – он назвал вас так наедине.

«Неужели проказник всё-таки рассказал кому-то!»

– Случайно! – Доминика прижала руки к груди и озиралась, словно надеялась увидеть-таки собеседника. – Показывал мне виды Ксардиндосса и там, где старший брат летел к замку, назвал его секретной кличкой. Тут же взял с меня слово, никому не проболтаться.

«Крот. Этот прыщ сравнил меня с кротом! Из-за моей любви к подземельям».

Княжна улыбнулась и погладила мрамор, где успели погаснуть буквы:

– Да-да, теперь я вижу, что это вы. Простите, ваше высочество.

Начав своё повествование, княжна растрогалась, быстрым движением смахивала выступавшие слёзы, коротко шмыгала носом и продолжала рассказывать. Ей приятно было говорить об Уириссе, о своих чувствах к нему, о том, как она стремилась в Ксардиндосс, привязавшись к этому миру заочно. Вместе с тем, когда вспоминались слова Эвелины или Анаксиоса, тревога за любимого охватывала её существо.

Время от времени на мраморе вспыхивали новые пылающие строки, старший брат жениха не скрывал заинтересованности его судьбой. Доминике приходилось, отвлекаться от собственной линии рассказа, отвечать на вопросы. Полностью обрисовав ситуацию, как она её представляла, княжна сочла долг выполненным и, слабо улыбнувшись мраморному кубу, достала из-за пазухи кольцо:

– Мне пора домой.

«Постой! – полыхнули крупные буквы, –  Я сейчас выйду к тебе!»

Заклинание телепортации прервалось, Доминика удивлённо осматривалась: откуда дракон собирался выходить? Здесь ему негде прятаться! Вздрогнула от неожиданного стука: дверца, прикрывающая лестницу, ударилась об пол. Из люка показалась голова с лохматой гривой чёрных волос, широкие плечи, мощная грудь… На секунду княжне показалось, что на площадку из проёма выбрался Уирисс. Но нет, этот богатырь имел более светлые глаза, золотисто-карие, и более смуглую кожу. А ещё он был похож на…

– Ректор? – едва слышно молвила Доминика.

Сбросив мантию, Крокус избавился от иллюзии, стал выше ростом, шире в плечах, и фамильное сходство с императором стало очевидным. Разумеется, увидев его таким в учительской, Доминика не усомнилась бы, что перед ней старший принц. К чему же этот маскарад? Столько времени потеряли!

Мужчина шагнул к ней и протянул ладонь как знак примирения:

– О том, что ректор и основатель академии одно и то же лицо известно только троим… – он мотнул головой и поправился: – Теперь четверым. Надеюсь, что ты не станешь распространяться.

Девушка активно закивала:

– Я вообще не собираюсь ни о чём распространяться, ваше высочество. Не могла исчезнуть, не донеся до вас скорбных известий о брате, но теперь…

– Вернёшься в свой мир? – не без грусти спросил дракон. – Разве ты не любишь Уирисса? Разве не хочешь жить с ним тысячу человеческих лет?

Крокус внимательно смотрел ей в глаза, и девушке стало неловко от боли, звучавшей в его словах. Когда принц заговорил о любви, Доминика ощутила устойчивую уверенность, что ему довелось пострадать за это чувство. Она вздохнула и, не отводя взгляда, ответила:

– Мне казалось, что люблю. Анаксиос, утверждая, что всему виной драконьи чары, заставил усомниться. Но дело даже не в этом…

– В чём же?

– Сколько придётся искать Уирисса? Помнит ли он меня? Что, если выбрал себе другую невесту? Всё бы ничего, но как вы изволили заметить, пока я теряю время здесь, в моём мире пройдут годы. А мне предложили руководство кафедрой… – голос её дрогнул. Стало неудобно за сорвавшиеся с языка слова. Дракон молчал, и Доминика продолжила свою мысль: – Уирисс знает, как меня найти. Если захочет. Я буду ждать. За других замуж не пойду.

Она отвернулась и потёрла нос, опасаясь, что слёзы брызнут из глаз против её воли. Сделала усилие и всё-таки добавила страшное:

– Буду верна памяти Уирисса, даже если он убит.

– Нет! – выкрикнул Крокус. – Я бы знал! Смерть дракона слишком громкое событие, чтобы утаить его в Ксардиндоссе.

– Полагаю, Анаксиос, сделал бы это тайно, – едва шевеля губами, прошептала Доминика.

– Ты не поняла, – спокойнее сказал принц. – В нашем мире смерть дракона сопровождают мощные природные явления, так устроена древняя магия.

– Так это не метафора? – с облегчением вздохнула княжна. Она читала в книге Уирисса о смерти его деда, это событие запомнилось жуткими штормами и обвалами в горах.

– К счастью, драконы умирают редко. А уж о насильственной смерти и говорить не приходится. Мой брат жив, и я надеюсь на твою помощь в его поисках.

Девушка мяла в руках ремешок сумки, никак не решаясь на ответ. Остаться? Зачем? Как она может повлиять на поиски Уирисса? Уйти? Но не станет ли она корить себя каждый день, проведённый в любимой Школе, воспоминаниями о Ксардиндоссе, академии и неизвестной участи жениха? Отозвавшись на её мысли, Крокус объяснил, в чём именно он нуждается. Раз Анаксиосу удалось обмануть семью, на зов крови рассчитывать не приходится, а вот над магией любви никто кроме влюблённых не властен. Если невеста согласится облететь Ксардиндосс, они наверняка обнаружат место, где прячут жениха.

Облететь? Серьёзно? Это ведь не очень долго…

Доминика замялась, её смутил пристальный взгляд карих глаз принца, в них светилась уверенность, что девушка не откажется помочь. Она уже хотела спросить, сколько потребуется времени, чтобы облететь Ксандиндосс, но не успела, дракон напрягся и шагнул к раскрытому люку. Теперь и княжна услышала тихие звуки, доносившиеся снизу. Крокус резко опустился на колено, пошарил рукой под полом, схватил оставленную там мантию и крикнул:

– Кто там?

С облегчением выдохнул, услышав ответ:

– Карэн, это я – Эльвира, – через минуту на лестнице показалась знакомая Доминике красивая учительница, она приняла поданную ей руку Крокуса и легко вспорхнула на площадку. – Вы долго. Карэн? – женщина удивлённо посмотрела на фиолетовую атласную ткань в руке дракона. – Она знает?

Ответив кивком, Крокус тронул вошедшую за локоть и обернулся к Доминике:

– Эльвиэль, моя обожаемая супруга, обладательница потрясающего по силе эльфийского магического дара и преподаватель нашей академии. А это, – его высочество указал на гостью: – иномирянка, невеста моего любимого брата Уирисса…

– Княжна Давыдова, – продолжила девушка и, чуть подумав, добавила: – Родители нарекли меня Домной, но жених дал имя Доминика.

– Дорогая! – Эльвира обняла Доминику, обдав ароматом цветущей липы и свежестью летнего утра в лесу. Отстранившись, спросила: – А где же сам Уирисс?

– Она не знает, – ответил дракон, – поэтому и обратилась ко мне. Нам придётся облететь Ксардиндосс, поискать брата. Останешься исполняющим обязанности ректора на неделю.

– Мне не привыкать, – улыбнулась эльфийка, взглянув на принца. – Надеюсь, вы пообедаете, прежде чем отправитесь? Наша гостья с дороги, не сомневаюсь, что ей требуется отдых.

– О-о-о… – покачала головой Доминика. – Неделя, это так долго… Когда же я смогу вернуться домой?

– Домой? Зачем? – Эльвира взяла княжну под локоть и повела к лестнице.

Доминика следом за ней спрыгнула на первую ступеньку и начала спуск, послушно подчиняясь мягкой силе. Тёплый голос окутывал сознание, внушая, что решение остаться в Ксардиндоссе будет единственно правильным. Эльфийка говорила о том, как отлично способная человечка может устроиться в академии, где ей ничего не грозит, и можно сохранять инкогнито до тех пор, пока всё не наладится. По мосту они шли в обнимку, доски под ногами вели себя на удивление спокойно, не раскачивались и не пытались сбросить идущих по ним на камни, Доминике даже не приходилось хвататься за верёвки перилл. Ректор, успевший набросить на плечи фиолетовую мантию, шёл следом, приняв облик обычного человека. Хотя теперь княжна уже не могла не видеть в нём брата своего жениха.

Всё ещё слушая Эльвиру и кивая в ответ на её аргументы, она думала об этих двоих. Доминике довелось встретить не так много влюблённых пар. Первым и необыкновенно ярким был союз Полины и великого князя Мефодия, между ними чуть не молнии сверкали, так сильны были чувства. Фрося с её супругом – пример нежности и бережного отношения друг к другу. Они стеснялись выставлять напоказ свои отношения, но внимательный наблюдатель не мог не заметить их частых, будто случайных прикосновений и полных ласки взглядов. По взаимопониманию между эльфийкой и драконом, было очевидно, что тут была давняя и крепкая любовь. Доминика не сомневалась, что Эльвиэль и Крокус давно вместе, а скрываться дракон вынужден из-за запрета межрасовых браков. Так или иначе, но княжна прониклась сочувствием к этим счастливым, но вынужденным прятать своё счастье любящим сердцам.

Повели её не в главную башню, а к милому двухэтажному домику, стоявшему неподалёку от набережной. Возможность перевести дух в спокойной домашней обстановке не могла не радовать. Княжна, попав в уютное гнёздышко, с любовью обустроенное эльфийкой, расслабилась и послушно выполняла все указания хозяйки: приняла тёплую ванну, оделась в мягкий фланелевый халат и уселась у камина в ожидании обеда.

Дома Эльвиэль сняла мантию, представ перед гостьей в истинном своём образе. Избавившись от иллюзии, хозяйка стала выше ростом, стройнее, двигалась изящно и плавно. Утончённый профиль и сияющая кожа эльфийки вызывали восхищение. Неудивительно, что его высочество полюбил её, отказавшись от всего, что принадлежало ему по праву рождения.

Сам дракон отправился в академию. Прежде чем улететь хотел привести в порядок кое-какие срочные дела. К трапезе вернуться не успел, ждать его не стали, Эльвиэль с улыбкой сообщила, что мужу голодать не придётся, она соберёт в дорогу припасов, да и накормить принца сочтут за огромную честь в любом селении Ксардиндосса.