Директива 22

У нее так расширились глаза, что мне показалось, что она их сейчас потеряет. Они просто выпадут и поскачут по полу, как мячики.

– Иэн, – вскрикнула она, и мне даже интересно стало, кого там показал ей Кин. – Что с ним? Он в порядке? Он жив? Он же в больнице?

– Юноша был опознан как Йохан Герненн, поэтому мы не могли сходу проследить Вашу связь, – прокомментировал Кин.

Я не помню это имя, но тут же запускаю поиск по делу, и несколько секунд пялюсь на лицо на фото – оно мне смутно знакомо, но мне пришлось прочитать несколько строк из сопроводительного текста, чтобы понять, откуда. Это тот невезучий парень, который вчера немного об меня ушибся, когда я уронил на него ковш.

– Его зовут Иэн Астори, – мотнула головой Сирена. – Я понятия не имею, почему у него такие документы. Что с ним случилось? Он болен? С ним… все будет нормально?

– Он напал на сотрудников Министерства вместе со своим напарником и несколько пострадал от их, – Кин подыскал нужное слово, – самообороны.

– Идиот! – с чувством выругалась девушка. – Какой же он идиот! Его будут судить? А когда он придет в себя? Он сильно пострадал? О, Иэн, Иэн, да я сама его убью, когда доберусь!

– Лучше нас о таких намерениях не оповещать, – посоветовал Кин. – Врачи считают, что с Вашим братом все будет в порядке. А нам теперь предстоит проверить, откуда у него фальшивый идентификатор.

– Зачем – все понятно, – изучаю данные из дела с комма, хоть это и не очень удобно – все слишком мелкое. – Если ему шестнадцать, нужен был фальшивый ИД для большей свободы, и все такое. Но такой хороший, чтобы обмануть Министерство, это надо еще постараться сделать. И мы такого специалиста знаем.

– Тот? – уточнил Кин, не называя имен при посторонних. – Тогда это, наверное, тупик. Просто купили, и все.

– Но у «того» все равно спросим, – резюмирую я. – Госпожа Астори, пожалуйста, вспомните, называл ли Вам Ваш брат когда-либо какие-то имена, места встреч?

– Он говорил, что они тусуются в «Холмгере», но, может, врал? – сказала девушка очень озабоченно. – Когда мне можно будет его увидеть? Пожалуйста?

– Позвоните в больницу Министерства вечером, – Кин передал ей инфокарту. – И Вам назначат время визита. Утром он был еще без сознания, но его жизнь вне опасности, так что, думаю, в ближайшее время его приведут в норму.

– Спасибо, – она сжала инфокарту в наманикюренном кулачке, чтобы не потерять. Комма-то у нее нет – сдан на вахту. – Спасибо.

– Спасибо Вам, госпожа Астори, – вежливо поблагодарил ее Кин, и на этом мы покинули офис, нежно препровождаемые лучезарной улыбкой фронт-менеджера во все много десятков прекрасных зубов.

– Толку нам с того парня, если он без сознания? – рассудил Кин, когда мы сели во флаер, преодолев сопротивление косной материи в виде лифта. Видимо, придется написать жалобу на это здание, что у них такие отвратительно мелкие, дискриминирующие лифты.

Я даже не сразу реагирую на слова шефа, потому что мысленно уже набрасываю это грозное, укоризненное послание, приправленное щедрыми угрозами в юридическом преследовании.

Но зато потом обдумываю проблему даже более серьезно, снова обратившись к материалам дела.

– Знаешь что, поехали в больницу. У меня есть подозрение, что они не могут его привести в себя, потому что я его успокаивал, чтобы он не очнулся раньше времени там, когда мы с Дип их брали. Вряд ли они Кольбейна звали, чтобы его разбудить, а больше в Министерстве некому со мной тягаться.

– А ты забыл его привести в чувство.

Я пожимаю плечами.

– Напиши на меня рапорт.

– Кому, себе?

– И сам себе на него ответь.

– Попахивает сумасшествием.

– Сумасшествием попахивает все, что мы делаем, – сообщаю ему я. Мне, конечно, немного совестно за такой прокол, но не очень.

– Ладно, тогда едем под твою ответственность, – решил Кин. – Если ты его не выведешь из состояния полена, я оставляю за собой право укоризненно кряхтеть и всем потом три года рассказывать о том, как ты пропал в просак.

Стариковские фразеологизмы – я уже на них жаловался? Кин ими просто кишит, как недельный труп червями.

– Да на здоровье, – отмахиваюсь я.

В пути нас настиг звонок очередного информанта. Мы уже не прямо таки сильно заинтересованы в его данных, но это, в любом случае, интересный кусочек из занимательной истории фонда “Дети науки”, который может что-то добавить к общей мозаике. В общем, мне позвонил Флегма.

– Здорово. Можешь говорить?

– Могу, конечно. Как сам?

– Жду предложений о новой работе.

– Я работаю над этим, – я, в самом деле, работаю – я написал сообщение Мейли про Флегму и его интересы, так что подвижек можно ожидать.

– Главное, не забудь, что ты мне обещал, – проворчал Флегма. – Потому что я выпрыгнул из шкуры аж, чтобы добыть тебе инфу.

– Я не забуду, – еще раз терпеливо обещаю я. – Что ты узнал?

– Лазали к нам, совершенно точно. Нашли дырки в защите. Я всех вздрюкнул, конечно, компьютерщиков застращал. В общем, подменили нам записи видео – стыки-то мы нашли. Но какова наглость-то!

В общем-то, этого мы и ожидали – ничего удивительного. Но Флегма, кажется, еще не закончил.

– В общем, побазарил я с парнями с других космопортов. И парень с КПорта-3 мне вот сказал – там на таможне сплошь крысы на крысах. Они, говорит, «Трек-Аваланш», «Садора» та оттуда же была, так вот, «Трек-Аваланш» они официально задерживают, но по факту никогда особо не проверяют. У них там один парень – Юрген Шотт, он в итоге всех отпускает.

Я вижу, как за кадром мучительно возрадовался Кин. Возрадовался, потому что у нас есть имя, а мучительно – потому что ему, по традиции, дурно во флаере, а повозку с лошадками мы так и не завели себе.

– Это важная информация, – охотно признаю я. – Спасибо, Флегма.

– «Спасибо» не булькает, и на хлеб не намазывается, – проворчал он.

– Зато зарплата на новой работе в это вполне конвертируется. Да и «булькающее» и «намазывательное» могу обеспечить.

– В «Телке» тогда. У меня свободный день через четыре дня.

– Договоримся, я пока не знаю свое расписание, – киваю я. – Может, у тебя еще какие-нибудь золотые данные имеются?

– Вроде, нет. Раскроете свое важное дело теперь?

– Мы постараемся.

– Я тогда хочу благодарность еще. От Министерства, официальную.

– Я посмотрю, что можно про это сделать.

– Да я сам ему благодарность подпишу, – сказал Кин, когда я заканчиваю звонок. – У нас куча дел. Как бы не пришлось Дип срывать и еще запрашивать полицию.