Директива 22

– И кто владелец?

– Какая-то Сирена Астори. Я ее пробила по базе адресов и коммов, она сейчас на своей работе в БЦ «Иоза». Менеджер-консультант какой-то там впаривательной конторы.

– Едем? Или, что скажешь, шеф?

– Скажу, что «Иоза» подождет, Сорель пришел в себя, Иль, мы с тобой сейчас к нему. А ты, Дип, попытайся дозвониться до этой Сирены и поговорить с ней по комму.

– Есть, шеф, – поскучнела девушка.

А мне вот радостно: это же просто праздник какой-то! То ни одной зацепки, то полный вал валом валится, только успевай отбиваться.

Сорель выглядел крайне несчастным, но, видимо, он уже успел осмыслить все произошедшее, и поэтому сходу начал с требований.

– Ты обещал мне защиту!

– И не отказываюсь. Между прочим, ты до сих пор жив, хотя ловушку явно строили на тебя. Так что я свое обещание сдержал, и продолжаю сдерживать.

– Я в программе защиты?

– Ты в программе защиты.

Он немного расслабился, потом испытующе посмотрел на нас обоих.

– Вы уверены в своих людях? У этих жучек везде свои понатыканы.

– Только не здесь, – спокойно пообещал Кин. – Если у фонда прикуплено несколько средних чинов на таможне и в полиции, то в Министерство пролезть труднее – все-таки, тут каждого лично допрашивает Кольбейн при приеме, вплоть до последнего курьера, и служба мониторинга работает очень хорошо.

Имя Кольбейна, кажется, подействовало на парня еще более успокаивающе.

– Хорошо. Ладно. Вам нужны сведения ведь, вы не просто проведать меня пришли, – нервно хихикнул он. – Я готов говорить.

– А мы готовы слушать, – Кин подтащил к его кушетке стул поближе и присел, элегантно закидывая ногу на ногу. – Итак, чем конкретно занят этот ваш гребаный фонд в нашем гребанном Альянсе?

– Мутными делами, – поджал губы Сорель. Чудеса! А то мы не догадались, что мутными! Но я, все-таки, сдерживаюсь, чтобы не съязвить, потому что парень продолжил говорить. – С одной стороны, мы вроде бы все делаем, что положено. Какие-то там рекламные кампании. Сборы денег и все такое. Но при этом мы совершаем платежи, про которые нам запрещено спрашивать – это те, что вы нашли у нас в счетах. Я не знаю доподлинно, за что они, но это делается намеренно, это не случайность. Я считаю, что таким образом отмываются деньги, потому что за каждым нашим платежом следуют большие поступления. И есть корреляция по тому, сколько мы платим и тому, сколько приходит. В последний раз, когда нам пришла вся эта куча денег, мы перед этим платили тоже. Но не на такую сумму прихода, поэтому я удивился. И был в ужасе, потому что явно что-то пошло не так.

– А на какую сумму прихода ты рассчитывал, исходя из оплаченного?

– Триста, может, триста пятьдесят тысяч.

Кин снова посмотрел на меня, и я на него.

– Сколько там было денег, по которым не удалось восстановить точные пути следования?

– Семь мест, – подтверждаю я. – Суммами до сорока девяти тысяч. Похоже, это оно.

Кин кивает и снова поворачивается к Сорелю.

– Что вы знаете о связях фонда с «Трек-Аваланш»?

– Они возят детей по нашим проектам. Они точно возят контрабанду, используя кицилосов.

– Вот не могли Вы на пару дней раньше в себя прийти, – возмутился Кин. – Мы как раз только что это выяснили.

– Да? – расстроился Сорель. – Вообще-то, это очень хорошая схема. Они так устроены, что на всех проверках невозможно понять, что у них там внутри, в мешке для коллекций.

– Схема хорошая, – подтверждаю я. – А ты откуда ее знаешь?

– К нам Лсинн пару раз приезжал, налаживать отчетность. Он в этот мешок совал все, что плохо лежит, когда думал, что мы не видим, включая вещи с магнитными метками. А на сканере ничего не было, так и унес. Это, и плюс, я видел бухгалтерию «Трека» – у них везде эти кициллосы засунуты. Значит, какая-то схема, и либо это кумовство и попытка пристроить кучу родни, либо что-то хуже. Зная Горун и остальных старших, – это второе. Потому что сажать на баланс конторы лишних людей или кициллосов она бы не позволила даже Лсинну. Даже Кирсу не позволила бы! Он хотел к нам свою любовницу устроить, чтобы ей шел опыт работы, но нет.

– Как звали любовницу?

– Лита? Как-то так. Я ее не знаю, даже не видел.

– Ваш коллега, который Мевз-ло-Джахеррам, он в курсе всего этого?

– Мевз? Нет. Что вы. Он верит в вирусные ролики, помощь детям и все такое.

– А вы – нет.

– Я понимаю, что наша деятельность не достаточно обширная, чтобы в самом деле привлекать такие средства, – с заминкой вздохнул Сорель. – И, значит, тут что-то такое закопано, что мне лучше не знать было.

– А что Вы подозреваете?

– Думаю, то же самое, что и Вы, – мрачно ответил парень. – Наркотики, конечно.

Кин побарабанил пальцами по планшету.

– Думаю, бесполезно спрашивать, почему Вы не пошли со своими подозрениями в полицию.

– Совершенно бесполезно. Я бы и к вам не пошел, но не хотел быть крайним, когда вы докопаетесь до всего сами.

– Умно, – согласился Кин. – Вам знаком человек по прозвищу Гнарк? Вы когда-нибудь слышали это имя?

– Нет.

– Вам знаком никнейм Кода?

– Нет.

– Вы знаете, кому именно совершались платежи за ввод средств?

– Нет. Но Лсинн называл его хитрой пиявкой. Когда я спросил, кому мы платим, он так сказал. Я думаю, это посредник или какой-то опытный хакер, потому что все платежи, которыми вводились деньги, выглядели очень нормально и ни разу не вызывали подозрений ни у кого из проверяющих.

– Вам известна конкретная схема, по которой происходило движение денег?

– Нет.

– Вы можете назвать любые дополнительные имена сотрудников или заинтересованных лиц, которые под давлением или добровольно могли бы оказать содействие следствию?