Чья-то сансара

– Не стоит бояться. Это все часть производства, – сказала девушка, приглашая меня следовать дальше.

– Но выглядит это все пугающе, – с трудом сказала я, но отступать мне было некуда. “Дикарей” тут было так много, что в случае чего я не успела бы и пикнуть.

– Мы никого не принимаем в “Мико” без их желания. Мы когда-то пробовали делать так, но это порождает ненужные сомнения и волнения в нас, – девушка сказала это прежним безэмоциональным голосом, и мы продолжили двигаться дальше, куда-то в глубь земли, кажется, к самому ее центру. – Но “Мико” должно развиваться, и ему нужны новые знания и новые умы, новые навыки, чтобы продолжать достигать целей, которых мы желаем. Поэтому мы ищем тех, кто в самом деле может стать частью “Мико”, разделить наши мысли и намерения.

– “Мико”, – повторила я совсем тихо, останавливаясь перед большим залом, тихим и сумрачным в свете мицелия. Оттуда пахло землей, влагой и тленом. Это был пугающий запах, от которого по загривку пробегал холод. – Это, наверное, и есть имя грибницы, над которой экспериментировал Теодор Лайден.

– Верно. И которая сама является Теодором Лайденом.

Мы вместе сделали шаг в зал, и я смогла, наконец, разглядеть, что весь он был усыпан костями и человеческими телами разной степени разложения. Больше всего было скелетов, обглоданных временем полностью, и один из них сидел в центре, увитый белыми нитями мицелия, как бесконечными бинтами. Я замерла, не в силах шевельнуться и изо всех сил пытаясь проснуться, потому что реальность все больше напоминала больной сон, скатывающийся в кошмар.

– Человек не может перенять свойства мицелия. Но опыты показали, что возможен симбиоз. Теодор Лайден был первым человеком, который стал нами, – сказала девушка, и я невольно подняла взгляд, впервые вгляделась в ее глаза более пристально. И увидела в них тончайшие белесые нити, и они же оказались вплетены в ее плоть. – Тело и разум ассимилируются нами, и человек становится нами, разделяя общую жизнь.

– Но теряет собственное я? Пропадает, растворяется?

– Становится нами, голосом в общем хоре. Становится собой, чтобы никогда не чувствовать одиночества и не бояться. Обретает бессмертие.

– А если я сейчас скажу, что не хочу? Что я не хочу быть “вами”, хочу вернуться к себе и забыть про это все?

– Вы хотите другого. Мы исследовали вас, мы проверяли вас. У вас никого и ничего нет, и вы хотите мира и единения, спокойствия и возможности просто быть. Мы дадим это вам.

Это выглядело как продажа души. Так же заманчиво, так же просто и так же необратимо.

– А если я согласна?

Девушка подняла руку, отделяя нить мицелия от стены, и протянула ее мне.

У меня ведь нет особого выбора, так ведь?

И пришел Снарк

Раз – и отключается электричество. И вместе с ним, кажется, исчезает вся цивилизация. Нет водопровода, отопления, телевидения, Интернета, не работают компьютеры и сотовые вышки. Как это случилось? Почему? Сколько это будет продолжаться, или так теперь будет всегда? Если ты совсем не подготовлен к критическим ситуациям и затерян среди областных деревень и лесов выяснить это все так просто не получится. Для начала придется попытаться выжить, научиться справляться без справочников, без вездесущей сети, без советов далеких друзей и незнакомцев, без привычных подсобных инструментов, в новой, рассыпающейся на части действительности. И в мире, скатывающемся в доисторическое состояние выяснить, что человек человеку – не всегда волк, и место дружбе найдется всегда.