Качели времени. Лабиринт времени

– Позже! Если ты меня собьёшь – я начну сначала.

Прикусив язык, я кивнул.

От путешествия по Лабиринту можно отказаться. И это делали те, кто не чувствовал в себе силы вспоминать прошлое. Вот только воспоминания – процесс необратимый. Поэтому, даже покинув Лабиринт, эти люди продолжительное время мучились угрызениями, которые вызывала проснувшаяся совесть. Таково наказание за малодушие.

Кто-то решался пройти Лабиринт. Для этого, как уже говорилось ранее, не надо было даже двигаться. Достаточно просто стоять на месте и смотреть… Смотреть так долго, как позволит Лабиринт. Именно он определяет, что по силам каждому. Правда, бывает и ошибается. Некоторые, насмотревшись, сходили с ума или просто убивали себя, не в силах вынести того, что происходит вокруг, чувствуя свою беспомощность, и невозможность что-либо изменить.

Но тех, кто справлялся с воспоминаниями, ожидало финальное испытание. Самое большое и непоправимое горе человека. Ему давался иллюзорный шанс исправить то, что произошло когда-то. Единственный момент в путешествии по Лабиринту, когда появляется возможность вмешаться в происходящее. Вмешаться, конечно, условно: основное действие происходит в голове испытуемого, но никак не в прошлом, где оно уже свершилось. Гость Лабиринта мог исправить свою главную ошибку. На реальность это никак не влияло, однако воздействовало на того, кто находился в этой психологической аномалии. Не исправил, не захотел это сделать? Значит, будешь терзаться всю оставшуюся жизнь. А муки совести подчас страшнее мук телесных… Справился? Лабиринт в награду даёт возможность примириться с произошедшим. Нет, ничего не изменить, и горе не станет меньше от иллюзорной победы… Но покроется пеленой времени, позволяя жить дальше, и меньше думать о том, что было. Победителя время лечит.

– Получается, я прошёл только финальное испытание…

– Да. Лилия так хотела.

– Хотелось бы испытать себя и в остальном – я вполне заслужил угрызения совести!

– Ты бы этого не выдержал. Поверь, я научился разбираться в гостях Лабиринта. С тебя и финала достаточно.

– Там не было ничего сложного. Я защитил её. Я готов это делать снова и снова, и всегда был готов. Даже жертвуя собой. Но в самый ответственный момент у меня не получилось.

– Ты мог понадеяться на свои силы, и попытаться справиться с опасностью, не заботясь о защите… Как сделал это в прошлый раз. Но ты выбрал её, пожертвовал собой. Как мог бы сделать это и тогда. Но не сделал.

– Тогда я многому научился.

***

Валентин кивнул, задумчиво посмотрев на Париса. Да, несомненно, жизнь многому научила этого парня. Возможно, не стоит судить его слишком строго. Ведь каждому ближе своя жизнь, своя печаль. И за реальный шанс исправить ошибку что только не отдашь… Уж это он хорошо знал и понимал: сам бы многое отдал за то чтобы исправить собственную ошибку. Но это невозможно даже тут, в Лабиринте. Даже иллюзорно…

Глава девятая. Дар в наказание

Я посмотрел на почему-то погрустневшего проводника. Впрочем, возможно, он сейчас встречается со своими призраками…

Почувствовав мой взгляд, мужчина вопросительно изогнул бровь.

– Я ответил на твой вопрос?

– Да. – кивнул я. – И у меня созрел следующий: кто ты?

– А кто ты? – в этот момент он мне напомнил смешную гусеницу из старой земной сказки…

– Не надо отвечать вопросом на вопрос.

– Не надо задавать неудобных вопросов. Я проводник. Поверь, подробная информация тебе ни о чём не скажет, ибо я жил так давно, что это просто невероятно. Так что не будем обо мне. А тебя прошу рассказать о себе.

– Разве ты не знаешь?

– Я хочу выслушать первоисточник.

Вздохнув, я подчинился.

***

Вэл внимательно смотрел на Париса и думал о том, что ему всё-таки жалко парня. Слишком много выпало на его долю. При этом проводник ловил себя на мысли, что не хотел бы часто общаться с ним: предатели всегда были противны Валентину, даже если плохой поступок они совершали во имя своей благой цели. Нельзя делать подлость во имя счастья… Тем не менее, Валентин действительно жалел этого человека: возможно, из-за Ли, которая стала ему как дочь. Но и неприязнь к нему испытывал. Такой вот когнитивный диссонанс, с которым ему ещё предстоит разобраться.

Парис, тем временем, вёл повествование. Появившись на свет в семье учёных, он почти не был знаком со своими родителями. Те активно изучали новую планету, проводили эксперименты по проживанию под землёй, и редко бывали в Атлантиде. Мальчика воспитывал дед, тоже учёный, однако в силу возраста уже не путешествующий, а осевший на одном месте.

Парис прекрасно понимал, что наука его родителям важнее собственного сына. Куда охотнее они спешили в новую пещеру, чем к малышу, оставленному на попечение Нестора. Когда же пятилетний мальчик попросил их взять его с собой, родители категорично покачали головами, отказавшись. Хотя, стоит заметить ради справедливости, о своей науке они сыну рассказывали охотно.

Валентин вздохнул. Как глубоко сидят в нас детские обиды! Вэл прекрасно помнит, как после рассказа Лилии, сам решил проследить историю Париса, отправившись в его мысли, просматривая память парня – всё, что было в его жизни. Как призраку и проводнику Лабиринта, ему сделать это было не слишком сложно.

Родители телохранителя очень любили своего сына. Но, как и все атланты, были крайне ответственными и очень любознательными людьми. Они много работали, чтобы дать своему ребёнку всё самое лучшее. С собой не брали, так как работа их была опасной. Не место пятилетнему мальчугану на раскопках.

Они мечтали основать новый город и назвать его в честь сына, дабы увековечить его имя. Вот только не догадывались, что мальчик больше нуждался в них самих, чем в городах, открытиях и всём прочем, что стремились дать Парису родители. Дети других атлантов, как правило, были вполне самодостаточны с раннего возраста. Но этот от обычных детей отличался.

У мальчика был очень редкий дар. Настолько редкий, что и знали о нём немногие. Даже собственный дед Париса, Нестор, поначалу не догадывался о том, насколько необычен его внук. А уж ему в наблюдательности было сложно отказать.

Необычная способность Париса – творить настоящие чудеса при помощи любви. Встречалась она ещё реже, чем несколько даров у одного человека. И была, по сути, универсальной магией. Сила любви позволяла своему владельцу защищать себя и близких, и такую защиту было не пробить ни одним оружием. Лечить – и можно было поднять на ноги даже смертельно больного человека. Возвращать к жизни умершие растения, строить самые крепкие дома, и даже наделять магией других людей. Эта мощная сила работала во имя созидания, делая своего владельца почти что всемогущим.

Валентин знал ещё только одного человека, который обладал подобной силой. Сын его младшего брата… Но, подобно Парису, племянник проводника недополучил в детстве родительской любви, а потому тоже не мог воспользоваться своей способностью.

Единственный минус силы любви – её необходимо подпитывать. Без должной поддержки и свеча гаснет, что уж говорить о любви… Как и всякое чувство, её нужно беречь, растить и лелеять. Это всё-таки не собственная энергия человека, это особый дар. А дары, если к ним не относиться с должным вниманием, имеют свойство пропадать всуе.

Парис не получал той меры любви, в которой нуждался. И это не пошло ему на пользу. Мальчик, вместо того, чтобы расти жизнерадостным и весёлым (такой характер был более привычен для хранителя любви), замыкался в себе, становился угрюмее с каждым днём. И изменить его, вырвать из тёмных оков уныния могла только любовь.

Но, разочарованный в собственных родителях, паренёк от них закрылся. Больше всего Парис общался с дедом. Однако, несмотря на то, что Нестор во внуке души не чаял, последнему этого было недостаточно. Да и сверстники, встретив мальчика, поведение которого отличалось от привычного, предпочитали обходить его стороной. Иногда пытались растормошить. Но паренёк, преисполнившийся подозрительности, реагировал на такие попытки отрицательно, и даже стал учиться искусству рукопашного боя, дабы никто больше к нему не лез.

– А потом появилась она… – грустно улыбнувшись, сказал Парис.

В его жизни появилась Лилия. И словно расколдовала парнишку, за непродолжительное время превратив его из угрюмого буки в счастливого человека. Нет, волшебство тут было ни при чём, да и сама Ли обладала более чем посредственными магическими навыками. Просто она была половинкой Париса, его судьбой… И провидение свело этих двух, когда мальчику исполнилось восемь лет. Зачем свело, для чего? И почему так жестоко поступило с ними, отобрав друг у друга? Не ответить на этот вопрос. Впрочем, шутки мироздания часто бывают весьма непонятны не то, что на первый, но и на тысячный взгляд.

Парис будто расцвёл. Его любили и сила его любви становилась всё более явной, позволяя своему хозяину творить те чудеса, о которых он ранее и не подозревал. Но главным чудом было всё-таки то, что семилетняя малышка Лилия сумела разглядеть в необщительном и сумрачном пацанёнке своего суженого.

Мальчик переменился так, что даже его много повидавший на своём веку дед только диву давался. И начал догадываться об особенности, которая присутствовала у его внука. Родители Париса и вовсе были счастливы. Никаких препятствий к дружбе их сына с Ли они не видели. Родители последней, работавшие с родителями мальчика – тоже. Дети всё время проводили вместе, наслаждаясь обществом друг друга. А чуть повзрослев, начали готовиться к свадьбе. И никто не сомневался в том, что всё это всерьёз.

– И наступил день нашей свадьбы… – глухо произнёс Парис.

Черты лица его заострились, меж бровей залегла болезненная складка. Он уже заранее снова переживал трагедию, о которой только готовился рассказать своему слушателю. А слушатель пребывал в задумчивости: позволить парню закончить рассказ или же остановить его? Но что-то подсказывало, что остановить уже не удастся.

День свадьбы, обещавший стать самым счастливым днём, обернулся настоящей трагедией. Уже муж и жена, Парис и Лилия отправились гулять по городу. Они забрели в самый дальний его уголок, надеясь отдохнуть от гостей и суматохи… Но планам их внезапно пришлось измениться.

Молодожёны услышали детский испуганный крик. Определив его источник, ребята сразу поняли, в чём дело. Энергия планеты искала выход. Такое случалось и ранее: потоки белого огня били из-под земли, напоминая гейзеры. Нужно было бежать за взрослыми, дабы те приняли меры… Но в этот раз эпицентр выхода находился прямо под деревом, на котором сидел испуганный малыш.

Парис бросился к дереву, вскарабкался на него, Лилия последовала за мужем. Парень оказался быстрее, схватив в охапку мальчика, он спрыгнул вниз. А вот Ли… Она не успела.

Парень замолчал. Но продолжения и не требовалось – Валентин и так знал о том, что случилось в дальнейшем.

Девушку спасти не удалось. Да и сам Парис находился на краю гибели. Спасённый малыш по имени Гиппократ, рассказал взрослым, что после того, как Лилию снесло энергией, парень чуть не свалился в страшную яму, из которой бил белый свет. Мальчонке удалось оттащить его, находившегося уже в некоем подобии комы, от рокового места и позвать взрослых. Сам же Парис ни на что не реагировал. Его обожгло энергией, вырвавшейся из земли. Да и состояние шока, в которое он впал буквально сразу же, осознав, что случилось, лишь ухудшило картину.

Три дня Нестор бился за жизнь любимого внука. Учёный поначалу хотел стереть ему память о происшедшем. Пришлось бы убрать все воспоминания о последних десяти годах, но старик был готов пойти на это, считая, что так Парису будет лучше. Но отец спасённого мальчика, и по совместительству доктор, не советовал делать этого.