Уральская пленница

Её первый роман совпал по времени с регистрацией собственной маленькой фирмочки. Он был её сотрудником. Талантливый аналитик, хороший организатор и довольно приятный в общении мужчина. Он был так не похож на тех, кто окружал её все эти годы, что она решила, что влюбилась. Несколько недель встреч, походов в ночные бары, оканчивающиеся в ближайшем отеле, одна поездка в Питер. Потом она узнала, что он женат, к тому же имел еще одну любовницу, гораздо старше себя по возрасту, но богатую, веселую, которая обеспечивала ему отдых за границей.

Отношения прекратились, хотя они продолжали работать вместе. Сделали вид, что ничего особенно не произошло. Когда фирма Ольги расширилась, она назначила своего бывшего любовника руководителем одного из отделений. Теперь они встречались на деловых совещаниях и редких корпоративах, но о прошлых чувствах ни он, ни она не вспоминали.

Со временем Ольга поняла, что и чувств особенных тогда не было, так зов природы, не более. Ей подумалось, что любовь всей её жизни впереди, и нечего торопиться, надо встать на ноги, оглядеться, не бросаться на первого, кто проявил к ней интерес, а присмотреться, просчитать все плюсы и минусы.

Все так и случилось. Были, конечно, скоропалительные романчики, влюбленности на пару недель, поездки на экзотические курорты и в Европу за впечатлениями. Впервые сердце ворохнулось в груди, когда она встретила Кирилла. Состоятельный, хорошо воспитанный, интересный внешне, деловой, но не лишенный некоторой сумасшедшинки, он пользовался бешеным успехом у женщин. Рядом с ним видели то известных бизнес-леди, то юных моделек, то дочек высокопоставленных чиновников или рейтинговых спортсменок, а также погнавшихся за птицей счастья певичек или никому не известных особ, но красивых до картинности.

Кирилл, как и Ольга, всем существом отдавался делу, именно оно стояло в его планах на первом месте. Ради него он мог покинуть самую крутую тусовку и умчаться за сотни километров, если требовало дело. Руководителем он был жестким, но справедливым, его сотрудники держались за хорошо оплачиваемую работу и тоже трудились, как их шеф, не глядя на часы.

Их роман развивался по восходящей. Правда, отдавались они ему дозировано – в определенные дни и часы. Если у кого-то возникал на работе форс-мажор или требовалось задержаться на неопределенное время, никаких обид, переживаний и подозрений, что появился соперник или соперница. Им и в голову не приходило ревновать друг друга, разве что к работе. Но это было глупо, потому что оба страдали трудоголизмом и с пониманием относились к поспешным звонкам: «Извини, запара, давай через два дня встретимся». Другой, услышав такие слова, не впадал в уныние, а тихо радовался, что появилось время, чтобы разгрести небольшую кучу дел, которая образовалась за неделю, что они пробыли, например, в Амстердаме на цветочном фестивале.

Иногда Ольга спрашивала себя, а нравится ли ей Кирилл настолько, чтобы выйти за него замуж? Чаще всего на свой же вопрос она отвечала утвердительного, потому что второго такого подходящего ей по всем параметрам человека судьба вряд ли ей подарит. Он был ЕЁ, причем в любое время, в любом месте, в любых обстоятельствах.

При этом ей приходило в голову, что где-то в глубине мозга она воспринимает Кирилла как большую тарелку пельменей. В детстве и юности пельмени для Ольги были лучшим блюдом на свете. Она их могла уплетать по три раза на дню. Когда началась борьба с лишним весом, она могла ничего не есть пару дней, только пить воду, но в конце голодовки съесть штук двадцать пять пузатеньких жирных пельмешек с черным перцем и уксусом.

Конечно, она пробовала самые экзотические кушанья в своих многочисленных поездках или в лучших ресторанах столицы, но пельмени оставались главным блюдом в её жизни. И перебиваясь французскими салатами, итальянскими закусками, венскими пирожными, острой юго-восточной едой, она каждую неделю лепила пельмени и устраивала себе праздник души и тела. После пельмешек с бульоном и приправками ей на ум приходили самые умные мысли, её воля крепла, а неприятности и недоразумения виделись мелкой шелухой, не стоящей внимания.

Вот и Кирилл ею воспринимался как любимое блюдо. Есть на свете и лучше, и умнее, и перспективнее, но как она не променяет ни на что другое пельмени, так и не хочет никого рядом, кроме Кирилла.

– Эх, сейчас бы пельмешков, – сглотнула слюну Ольга. – Сообразить что ли? Мясо есть, пусть лосятина, мука еще осталась. Решено! Сегодня будут пельмени!

Перспектива вкусно поесть заставила её быстрее передвигать ноги, хотя слабость после недавней болезни давала о себе знать.

Чтобы попасть в дом, она просто сковырнула замок топором. Пусть хозяин злится, ей то что. Она пельменей захотела.

Мясорубки в доме не было, и пришлось ей рубить мясо на малюсенькие кусочки острым тесаком, которым Семен разделывал тушу. Вспомнив, как её бабушка добавляла в фарш гость свежего снега, Ольга тоже так сделала, потом порубила лук, добавила соли и перца. По избушке поплыл запах, вызвавший голодный спазм.

– Так, теперь тесто, жаль, яиц нет. Ладно, и так сойдет, сделаю чуть круче.

Руки привычно месили тесто, лепили похожих на поросят пельмени. А на огне исходил сытным духом бульон из костей.

Чтобы переждать время до прихода Семена, женщина присела у низкого окошка и вновь устремилась памятью к недавнему прошлому.

Почему они так долго тянули со свадьбой, пришло ей в голову только сейчас. Почему они обустроили свои собственные автономные мирки, которые не имели точек пересечения, кроме встреч где-то на нейтральной территории? Только сейчас ей стало понятно, что их автономии при всем желании не смогли бы слиться в единое целое. Значит, им пришлось бы после свадьбы строить общее житье-бытье. А что делать с тем, что уже построено? Держать про запас? Как запасной аэродром? Или при необходимости время от времени выходить из общего и прятаться в свою автономию?

– Странно…Почему раньше это не приходило мне в голову? И почему пришло сейчас? Жизнь под одной крышей с Семеном тому причина?

А если бы на месте Семена оказался Кирилл? Вот на этой поляне, в этой убогой хижине, с необходимостью добывать себе пропитание?

Она пыталась представить, что напротив за столом сидит Кирилл. В маскировочном теплом костюме, небритый, без намека на парфюм. Он ест из металлических мисок, куском лепешки вычищает сковороду после жареной рыбы, пьет из алюминиевой кружки чай с карамельками. А раз в неделю парится в бане. И каждый день уходит на охоту или рыбалку, часами обрабатывает шкурки, вялит или коптит рыбу. И после трудного дня еще ухаживает за ней, говорит комплименты, целует руку, проводит ласково рукой по волосам.

– Сюрреализм какой-то, бред сумасшедшей. Кирилл здесь, среди дикой природы, крови и грязи? Бред. Да он здесь и дня бы не выжил. А я? Я-то выжила. Почему же отказываю в такой возможности ему? Не верю, что он сможет то, что может Семен? А может, смог бы? Ума здесь большого не надо, здесь нужно…

А что нужно? Умение, опыт, практическая хватка? Смелость, решительность, упорство? Разве у Кирилла этого нет? Наверное, в бизнесе без этого не обойтись. Так почему же Кирилл не мог оказаться на месте Семена?

Как Ольга ни пыталась, она не могла представить своего любимого в её сегодняшней действительности. Ну, не вязался образ Кирилла с тем, что её сейчас окружало. Она даже стала воображать, что они с Кириллом волей случая попали в подобную ситуацию, и им нужно было выжить, не умереть от голода и не стать добычей зверя. Возможно такое? Как бы повел себя Кирилл? Про себя она уже все знает, а вот про него?

За свою жизнь ей пришлось многое испытать, преодолеть трудные жизненные обстоятельства, и только её упорство, безмерное трудолюбие, самоограничение и своевременная финансовая помощь неродного деда помогли добиться того, к чему она стремилась. Кирилл, как она слышала, вырос в благополучной, состоятельной семье, родители ничего не жалели для младшего сына, какие-то его родственники на руководящих постах вовремя подсуетились и помогли ему встать на ноги. Он оправдал надежды близких, сумел правильно распорядиться капиталом, связями, стать одним из них и теперь помогал родственникам.

– Ты хочешь сказать, что Кирилл – маменькин сыночек? – задумалась Ольга. – Что он слабак, и вытащи его из Москвы, забрось в глухомань, подобную этой, и он пропадет? С чего такие мысли? Да, может, он Семену сто очков вперед дал бы, а? Только вел бы себя не в пример этому мужлану прилично! Чтобы обвинять человека, нужны доводы, а у тебя их нет. Да и зачем Кириллу нужна вся эта робинзонада? Он умеет выживать в диких джунглях мегаполиса, отбиваться от зубастых конкурентов, дает возможность жить другим, а то что выглядит не как дикарь, так это в его пользу говорит…

– Ты, мать, от одиночества сама с собою разговаривать начала? – на пороге стоял Семен. А она и не слышала, как он вошел. Вот проклятая тишина, совсем отбила слух. – А чем это так вкусно пахнет? Стой! Не говори, я сам догадаюсь. Пельмени!

Ольга усмехнулась: она слепила сотню и выставила их на доске на мороз до прихода хозяина. Он не мог их не заметить, но сделал вид. И про сбитый замок ни слова.

– Через сколько тебя ждать? – поинтересовалась женщина. – Когда ставить варить?

– Ради такого случая шкурки подождут до завтра, а сегодня пируем! Что на тебя нашло?

– Так, воспоминания.

– А в твоих воспоминаниях нет еще чего-нибудь вкусненького, например лапши куриной? – засмеялся Семен. – Я обожаю лапшу, особенно домашнюю, крупно нарезанную, на яичках.

– Неси петуха, яйца и будет тебе лапша, – парировала Ольга, запуская в кастрюлю пристывшие на морозе пельмени. – Полсотни хватит на раз? – поинтересовалась она.

– Не хватит, еще сварим.

Избушка наполнилась восхитительным запахом мяса, лаврового листа и уксусной эссенции.

– Знаешь, а ведь это мое любимое блюдо, – проговорил Семен, не отрываясь от пельменей. – У нас дома редко готовили их, но вот у бабки со стороны отца это было на столе каждый выходной. Я пацаном всегда бегал к бабке. Только она в бульон еще толстых макарон добавляла, такие, знаешь, с дырочкой внутри? Нас, внуков, у неё шестеро было, мяса не напасешься, и вот для сытости она макароны клала. Ничего вкуснее не было на свете. Уже потом, сколько ни пробовал в ресторане или у кого в гостях, таких пельменей, как у бабки, не было. А вот твои очень похожи, только макарон нет.

– В следующую партию добавлю, – пообещала Ольга. Ей было приятно, что Семен оценил её пельмени, а то, что они были схожи в своей любви к этому блюду, даже согрело душу.

Следующий день Семен планировал полностью посвятить обработке шкурок, а заодно и мясо закоптить.

– Из последней партии мяса тушенки наварю, знатная будет тушенка, – делился он с Ольгой. – Тебе такое дело не доверю, тут чутье особое нужно, чтобы мясо не переварить, а то как тряпка будет. Меня батя научил момент уловить, когда готовое с огня снимать. Тут дело на минуты, а то и на секунды идет.

– Да ладно выдумывать, – не поверила женщина. – Тоже мне нанотехнологии.

– Слушай, – вскипел Семен, – а не хочешь ты завтра прогуляться куда подальше! Толку от тебя ноль, только мешаться будешь.

– С удовольствием, – буркнула в ответ Ольга.

Действительно, провести весь день в компании хлопочущего Семена перспектива еще та. Если день не будет слишком мглистым, то она прогуляется к дальнему склону – там ей еще не довелось побывать. Правда, в той стороне, кроме нагромождения валунов, ничего интересного, но зато можно с высоты обозреть всю поляну. Запечатлеть, так сказать, в памяти место, где она провела почти три месяца. И, кстати, обдумать момент своего возвращения. Интересно, её объявили в розыск? И как она будет объяснять, где провела столько времени? Придется сдать Семена. Пусть выкручивается!

Последняя мысль не показалась ей разумной. Конечно, в плену она оказалась не только по воле Семена, но и по своей глупости, значит, какая-то часть вины лежит и на ней. Правильнее будет мирно расстаться и забыть эту поляну и все, что на ней происходило, как страшный сон. Будем считать, что она в экстремальном отпуске побывала. Некоторые же ищут такие места, чтобы нервы пощекотать: на сафари в Африку летают, на Эверест забираются, по горным рекам сплавляются с риском разбиться о камни.

Ей, можно сказать, повезло: чистый воздух, здоровая пища, спокойно-размеренная жизнь. И нервы подлечила тишиной и ежедневным десятичасовым сном. Ладно, во всем нужно видеть хорошую сторону. Игра под названием уральская пленница подошла к концу, скоро начнутся привычные будни бизнес-леди.

Семен сообщил, что через пару-тройку дней они начнут собирать манатки, грузить вертолет. Так что завтрашняя вылазка будет прощальной, когда ей еще доведется пройтись на лыжах по заповеднику?!

Вечер в избушке завершился долгим чаепитием, и только одно неприятное происшествие под конец подпортило им настроение: уже укладывались по спальникам, когда в окно что-то грохнуло.

Ольга подскочила от неожиданности.

– Не парься, – ответил со своего места Семен. – Это сова. Их иногда привлекает свет в окне. Вот и прут, безмозглые. Бывает, выйдешь утром, а она со свернутой шеей валяется под окном. Слышала, киты на берег выбрасываются? Тоже загадка природы.

– Я слышала, что стук птицы в окно предвещает несчастье, – заметила Ольга. – Будто чья-то неупокоенная душа предупреждает…