Праздник Святой Смерти

– Я не могу без тебя жить, – как-то очень просто сказал Виктор, потом поправил: – Нет, не так. Я не хочу без тебя жить.

– Зачем ты пришел? – Крестовская чувствовала предательскую крупную дрожь в теле, приходящую из глубины позвоночника так, как приходила всегда, стоило Баргу только прикоснуться к ней рукой.

– Попросить прощения, – голос его звучал глухо.

– Попросил? Теперь уходи!

– Хорошо, – он сделал несколько шагов назад, не сводя с нее глаз.

Потом все произошло быстро. Так быстро, что Зина не успела даже очнуться. Барг вдруг стремительно бросился вперед и рухнул прямо перед ней на колени, обхватил ее ноги и спрятал в подоле ее пальто свое лицо…

– Прекрати! Что ты делаешь… – Крестовская попыталась высвободиться, но это было невозможно: прижимая лицо к ее ногам, Виктор все говорил, говорил без конца… Она не слышала его слов, они сливались в надоедливый, бессмысленный шум. Наконец он поднял лицо – оно было залито слезами.

В этой сцене было что-то жутко гротескное и комичное, и Зина принялась хохотать, и хохотала до тех пор, пока не сорвала голос в рыданиях. Это комичное на самом деле было трагичным – так, как часто бывает в самой настоящей, жуткой, непридуманной трагедии…

На следующее утро Зина проснулась в объятиях Виктора. Простила ли? Она никогда больше не задавала себе этотого вопроса. Верила ли в то, что он изменится? Нет, она была твердо уверена, что он не изменится никогда в жизни – люди не меняются. Чувствовала ли себя счастливой? Она больше не жила на земле. Она словно укрылась облаком, зарылась в него с головой, и это облако отделяло ее не только от реального мира, но и никогда не оставляло наедине с собой.

Крестовская умирала каждую ночь в цепком кольце обнимающих ее рук и утром снова возрождалась заново. И это было больше, чем счастье – облако забвения, укрывающее ее от себя, заставляющее навсегда забыть прошлое и все, что существовало до этого мгновения.

Через неделю Вмктор снова переехал к ней. Несколько дней подряд при взгляде на Зину Бершадов хмурился, и каждый раз, когда она ловила его взгляд, его лицо становилось мрачным, и Крестовская сжималась от его взгляда, прекрасно понимая, что он думает.

Как-то раз она осталась в его кабинете после очередного совещания – нужно было обсудить кое-какие дела. Но Бершадов не стал этого делать, даже намеренно закрыл папку с бумагами. Потом вперил в нее тяжелый взгляд.

– Знаешь, Зинаида, какая самая отличительная черта всех предателей? – вдруг произнес он.

– Нет, – пролепетала Зина. Ей стало трудно дышать.

– Главная отличительная черта всех предателей – это трусость. Больше всего на свете, больше потери собственной жизни предатели боятся сказать правду. Это для них мучительнее, чем средневековая казнь, когда заживо сдирают кожу. А значит, они снова и снова будут предавать.

– К чему это ты? – нахмурилась Зина, прекрасно понимая, что подразумевает Бершадов.

– Попробуй спросить предателя о правде – и ты сама увидишь, что с ним будет. Попробуй задать простой вопрос: как мы будем жить дальше? И ты сама не поверишь тому, как быстро сдуется предатель, – просто как мыльный пузырь.

– Я все еще не понимаю, к чему ты говоришь это, – Зина отвела глаза в сторону.

– К предателям нельзя возвращаться, – не сдержавшись, хлопнул рукой по столу Григорий. – Лучше грызть землю и собственные руки. Лучше биться головой о стену и как бешеный зверь выть. Но возвращаться к предателям нельзя. Нельзя! Потому что предатель будет предавать снова и снова – до тех пор, пока однажды, глядя на себя в зеркало, ты никого не увидишь в этом зеркале…

– Я не поняла ни слова из того, что ты сказал. – В голосе Зины проявилась не свойственная ей резкость. – Но у меня нет времени разводить пустые разговоры. Надо работать.

В этот вечер, вернувшись домой, она была непривычно тиха и вела себя так отстраненно, что Виктор Барг не выдержал. Обняв Зину, он сжал ее с нежной силой:

– Любовь моя, что с тобой? Что тебя мучает?

– Я не знаю, – ей хотелось плакать.

– Не думай ни о чем плохом. Гони прочь плохие мысли. Мы с тобой всегда будем вместе. До конца жизни. Рядом.

Месяц пролетел как один день. Счастливый, как сон, пока однажды утром, собираясь на работу, Зина вдруг не сказала:

– Все это хорошо, но как мы будем жить дальше? Ты думал об этом?

Вопрос был пустым, просто так. Но Барг вдруг отозвался серерьезно.

– Думал, – ответил Виктор, не сводя с Зины внимательных глаз. – Я давно хотел поговорить с тобой о нашем будущем. Похоже, этот момент настал.

– Говори, – насторожилась Зина.

– Не сейчас. Вечером. Возвращайся с работы пораньше. Я сказажу тебе что-то очень важное. Приготовлю ужин, мы поужинаем, и спокойно обсудим, как нам быть.

– Ты хочешь поговорить о нас? – Крестовская аж задохнулась от счастья. К счастью она совсем не привыкла, и оказалось, что от счастья трудно дышать.

– Ну разумеется, о нас! О ком же еще? – рассмеявшись, Барг поцеловал ее в кончик носа. – Вечером я с нетерпением буду ждать тебя! Я хочу сказать тебе что-то очень важное, – повторил он.

Весь день Зина летала как на крыльях. У нее было никаких сомнений в том, что Виктор хочет сделать ей предложение. Каждая женщина всегда чувствует подобный момент! Зина ощущала себя невероятно счастливой. Глаза ее сверкали, ей хотелось петь. И, глядя на ее сияющее лицо, Бершадов хмурился больше, чем обычно.

Крестовская едва дождалась шести часов, и в одну минуту седьмого вылетела с такой скоростью, которой от себя даже не ожидала. Интересно, купит ли Барг шампанское? Цветы, обязательно будут цветы! Он так любит цветы, ее Виктор. Наверняка будет в комнате празднично накрытый стол. Он ведь так старается, чтобы вокруг всегда была красиво. Ее Виктор…

Но в комнате все выглядело, как обычно – ни шампанского, ни цветов. Да и вид у Барга был какой-то… сомнительный. Он все время бегал по комнате, нервно комкая в руках матерчатую обеденную салфетку.

– Как лучше – сначала поужинать, а потом поговорить? – вдруг спросил он наивно, как ребенок.

– Ты же собирался говорить за ужином, – опешила Зина.

– Нет, это слишком серьезно. За едой говорить нельзя.

– Хорошо, – сказала, соглашаясь, Крестовская, все еще недоумевая. – Тогда давай сначала поговорим.

– Садись. Я хочу сказать тебе одну очень важную вещь.

– Да говори уже наконец! – воскликнула Зина, рухнув на стул.

– У меня есть ребенок! – выпалил Виктор.

– Что? Что?! – Крестовской вдруг показалось, что она сходит с ума. Все вокруг закружилось с невероятной скоростью, и она с трудом удерживала равновесие в этой стремительной центрифуге.

– У меня есть ребенок от одной женщины, – повторил Барг. – Она родила от меня девочку.

– Поясни, – голос Зины прозвучал глухо.

– Я встречался с одной девушкой. У нас была связь. И от этой связи остались последствия. Она забеременела. И вот несколько дней назад родила дочь, – Виктор был похож на заведенную куклу.

– Ты хочешь сказать, что встречался, жил со мной и одновременно имел отношения с какой-то девкой?

– Ну… да, – он отвел глаза в сторону.

– Это та самая, с ювелирного завода?

– Нет. Была еще одна.