Дневник из преисподней

Когда я открыла глаза, я увидела тот же взгляд – понимающий и смертельно уставший. А еще он спрашивал: «Что я сделал с тобою, Рэ Амми?».

Король с нежностью коснулся моих волос, подарив едва уловимую ласку, и попрощался:

– Вспоминай обо мне иногда…

И лишь позднее я поняла, что он сделал тогда для меня.

Король Орлов подарил мне последние мгновения своей жизни и это все равно, что отдать любимому человеку всю свою жизнь без остатка. Он не просто сделал меня сильнее, он сделал все для того, чтобы я стала частью его народа. Он изменил меня, уничтожив частичку моего человеческого «я», и перемены затронули не только душу, но и мое тело. Часть моего сознания вообще перестала быть человеческой. Когда Король Орлов вторгся в него, я увидела изнутри свое тело, свое сердце и кровеносные сосуды, по которым бежала алая человеческая кровь. А когда он покинул меня, последнее, что я увидела – это поток черной крови, смешавшейся с алым цветом: черной, как ночное небо, сильной и вечной, как горы, окружающие меня и короля. Перед тем, как сознание поглотила тьма, я поняла, почему небеса покорились орлам, и тогда небеса стали частью меня самой, а душа перестала быть только человеческой.

Я возвращалась к Алексу, когда желание обернуться и вновь увидеть Короля Орлов стало просто невыносимым. Меня охватила какая-то отчаянная радость – последняя радость полета и встречи с небом. И когда я поняла, что она не моя, король уже перестал быть человеком. Его человеческое тело изменилось, а серые тени, отделившиеся от земли, скрыли очертания рук и ног. Тени окутали его легким и невесомым покрывалом, ставшим вдруг одновременно черным и прозрачным, словно ночное небо, поглощенное серебристым светом миллиардов и миллиардов звезд.

Через какое-то мгновение огромные черные крылья разбили серебряное покрывало, разрывая его на части. И огромная птица с гордым профилем, массивным клювом и человеческими глазами посмотрела на меня. Она изогнула свою шею, а в моей голове прозвучали слова прощания и надежды. Король Орлов прощался не только со мной. Он прощался с этим миром, прощался с небом, которое так любил и не хотел покидать. Он не сдерживал себя, опалив меня огнем своей боли и своей страсти. И теперь мне кажется, что именно он научил меня радоваться каждому прожитому дню удивительно желанной и единственной жизни.

Затем он покинул меня. Его крылья взметнулись вверх, почти параллельно друг другу, прямые и массивные, все еще в облаке легкого серебристого тумана, сотканного из миллионов пылинок, переливающихся на солнце. Когда тени исчезли, передо мною возник истинный облик Короля-птицы, навечно оставшийся в моей памяти. Небеса скрыли его от меня и я никогда больше не видела Короля Орлов…

Я не помню, сколько времени я простояла в одиночестве среди камней, но вспоминая тот день, я в сотый раз задаю себе вопрос: "Почему?". Почему прошлое никогда не отпускало меня? Почему оно возвращается и каждый раз наносит еще один удар, способный стать последним?

Я почти сбежала от милорда в свой мир, покончив с прошлым, и забыв про него. Но милорд нашел меня, и я знаю, что в его характере упрямства ничуть не меньше, чем в моем. Магистром тоже движет прошлое, которое не отпускает его, и гордость, от которой он не в силах отказаться. И я думаю, что мы противостоим другу другу из-за чистого упрямства, оскорбленной гордыни, сильной боли и безумной любви. Безумной, потому что любовь заставляет нас причинять друг другу боль и страдание. Безумной, потому что я не могу принять такую любовь. Безумной, потому что именно этого милорд хочет от меня. Он хочет, чтобы я изменилась, и я знаю, что могу измениться во имя его любви. И где-то в глубине своей души я хочу измениться, но именно поэтому я не могу полюбить милорда. И это делает безумцами нас обоих…

Но что, если я ошибаюсь? Что, если не прошлое держит меня, а я цепляюсь за него с упрямством безумца? Цепляюсь за то, что никогда уже не вернется? Несмотря на то, что прошлое принесло мне не только любовь, но и слезы, я все равно настойчиво воскрешаю в своей памяти прошедшие годы. Снова и снова я прокручиваю в своем сознании пережитые мгновения – горькие и счастливые, грустные и радостные, печальные и торжественные. Я вспоминаю их и мне больно оттого, что я не могу вернуться назад и пережить все заново. Не могу вернуться…

Но это значит, что я хочу этого. Хочу снова увидеть принца Дэниэля и старого Учителя, почувствовать саму жизнь и поспорить с судьбой, ведущей в темные воды смерти. Вот только сил для этого уже не осталось…

Но когда-то все было по-другому. И я думаю, что Король Орлов сделал нечто удивительное, потому что его дар позволил мне и Алексу стать частью единого целого, позволил полюбить друг друга.

Невозможно кого-то любить, не завладев при этом его душой. И мы оба слишком легко раскрыли свои души, словно каждый из нас владел ключом от подвала, где они были заперты. И каждый из нас позволил другому достать этот ключ и отпереть замок. Ни сомнений, ни колебаний, ни раздумий – это было так легко и так прекрасно.

Алекс дал мне то, чего никогда не дал бы милорд. Он заставил меня почувствовать себя живой, помог принять происходящие со мной перемены, дал понять, насколько счастливым может стать человек. Алекс объяснил мне, что счастье – это нормальное состояние души, которое не нужно завоевывать. Благодаря ему я поняла, что означает любовь и каким бесценным даром любви наделена моя душа. И я знаю, что только Алекс способен был наделить мою душу светом, который все еще живет во мне, не позволяя отречься от прошлого и собственного выбора.

И я всегда буду это помнить, потому что помню, как выжила после смерти своей мамы. Я выжила потому, что все внутри меня замерзло и превратилось в непроницаемый алмазно-ледяной панцирь, сковавший все чувства и мысли. Мы разделились – я и мой мир. И я существовала отдельно от всего, что меня окружало, не способная чувствовать ни гнева, ни боли, ни радости, ни любви. Само слово жизнь перестало существовать для меня.

А потом появился новый мир и Алекс. И я перестала выживать, осознав, что снова могу жить, а надежда не покинула мое сердце. Я смогла подняться с колен, несмотря на судьбу и брошенный ею вызов. Благодаря Алексу, я смогла дойти до конца, хотя судьба не оставила мне ничего взамен, кроме этой книги и возможности написать ее.

Я помню, как вернулась к Алексу, и очертания его фигуры нарисовались сквозь пелену моих слез. Я почти не плакала после смерти мамы, ибо слезы не приносили мне облегчения, но сейчас я плакала слезами боли и очищения. Король Орлов ушел, а мои слезы избавляли меня от страданий.

Когда мы возвращались, оцепенение, владевшее мною, стало проходить, словно внутри меня понемногу разжималась пружина, когда-то сжавшаяся от страха перед собственными эмоциями. Я перестала бояться своих чувств и того, что другая моя половина, когда-то сгоревшая дотла и заснувшая навсегда, поглотит меня саму. Она словно слилась с моей новой нечеловеческой сущностью, и я уже не могла разделить их. Став единым целым с чем-то, что было сильнее меня, опытнее и мудрее, я повзрослела и осознала, что утратила навсегда наивность своей юности, но не почувствовала никаких сожалений. Мне было горько, но одновременно легко и свободно, как будто открылись окна и двери, и впустили в темную комнату яркий солнечный свет. И сейчас я признаю, что дар Короля Орлов помог мне выжить в этом мире и не сломаться в первые годы. Он позволил мне полюбить этот мир и наделил силой, которая напугала милорда. А еще я не могу сдержать злорадной улыбки, вспоминая об этом. Не только ему удавалось смеяться последним…

Мы вернулись в дом принца Дэниэля и Алекс остался со мною. Пережитые эмоции вызвали болезненную лихорадку, напугавшую не только Алекса, но и Мастера. Я не просто заболела, я впала в какое-то забытье – в долгий сон без сновидений, не приносящий облегчения, а лишь усиливающий состояние слабости. Мастер и Алекс по очереди поили меня горькими отварами из трав, но облегчения не наступало. Я помню, как Алекс рассказывал мне о своем народе, и я засыпала под звуки его голоса, продолжая слышать его даже через пелену своих снов. Мастер тоже рассказывал мне о войне, о победах и поражениях принца Дэниэля. Он рассказывал мне о Магистре, имени которого не знал никто. А еще он рассказывал мне о Ночных землях, где жил и правил отец милорда и принца Дэниэля, и я могла слушать его истории бесконечно долго, несмотря на слабость и мучительную головную боль.

Мне стало легче лишь через пару месяцев, и в один из дней я наконец-то смогла самостоятельно выбраться на свежий воздух и устроиться в саду за домом. Добравшись до деревянной беседки с помощью Дэниэля, я почти рухнула в приготовленное им кресло, ощущая, как мелко и противно дрожат собственные икры ног, и успокаивающе улыбнулась принцу, чьи глаза не сумели скрыть тревоги и озабоченности. Он присел возле меня, и мы долго молчали, слушая птиц, распевающих свои чудесные песни.

Принц явно беспокоился обо мне, но не решался заговорить первым, и тогда заговорила я:

– Король Орлов передал мне очень важную вещь – символ, наделяющий его владельца большой властью. Почему он не отдал его вам, мой принц?

Дэниэль не смотрел на меня, глаза его были обращены к верхушкам деревьев, которые качал невидимый и чуточку ленивый ветерок. Он ответил мне после нескольких минут раздумий, и лишь закончив фразу, посмотрел прямо в глаза:

– Несмотря на официальный статус, мы не были друзьями, хотя и относились друг к другу с большим теплом и уважением, как равные и в чем-то очень похожие. Но каждый из нас отвечал лишь за свой народ и за свой дом. Он не мог отдать Годертайн мне, потому что его народ никогда бы не стал моим. Я не чувствую и не несу ответственности за орлов, Лиина. Я искренне люблю Алекса и нет у меня друга ближе, чем он, но я осторожен в своем союзе с его народом, потому что не верю в долговременные отношения между людьми и орлами. К тому же Годертайн наделяет своего владельца огромной властью, от которой я не смог бы отказаться. Король Орлов это знал…

Дэниэль прикоснулся к моей руке и сжал запястье, а затем продолжил:

– Я не тот человек, кто вправе использовать силу медальона, но я тот, кто был нужен королю в последние часы жизни. – Его слова были тихими, но за ними таилась боль, скрыть которую не смог бы никто.

– Что мне делать с медальоном? Я не могу носить его с собой. И я сомневаюсь, что информацию о его новом владельце возможно утаить от самих орлов. Если я попрошу Мастера спрятать его до той поры, которая, надеюсь, никогда не настанет, он не откажет мне?

– Это будет очень разумно с твоей стороны, а Учитель никогда и никому не отказывал в разумных просьбах, – Дэниэль улыбнулся мне и одобрительно кивнул, а потом оставил меня со словами, что Алекс тоже хочет меня увидеть.

Минуты в саду текли и текли – медленно и лениво. Ветер шуршал листьями. Солнце становилось все ярче. Тепло и тишина разморили меня, и я незаметно для себя погрузилась в сумеречное состояние полусна и полуяви. В этих грезах я видела Алекса, который почему-то был умирающим Королем Орлов, и мне казалось, что это Алекс умирает, преданный своим сыном. Я очнулась от своих грез в тот момент, когда огромная птица поднялась в воздух и растаяла в серебристом тумане, сотканном из миллиардов дождевых капель, падающих мне на голову. Я вскинула руки, защищаясь от дождя, и открыла глаза.

Алекс стоял возле меня, и мои глаза видели его в окружении сумеречного тумана, словно мои грезы неожиданным образом переместились в реальный мир. Глаза видели нечто, что было недоступно мне ранее. Алекс сохранял человеческий облик, но за его спиной серым туманом расползались огромные крылья. Я почувствовала его не совсем человеческую сущность, но это не испугало меня. А через мгновение я внезапно поняла, что Алекс глубоко несчастен, хотя и скрывает это под маской улыбки и тепла своих глаз.

Не выдержав, я протянула свою руку и коснулась его тела, почувствовав плотную ткань одежды.

– Я вижу крылья за твоей спиной, но понимаю, что их сейчас нет. Как ты превращаешься в человека, Алекс? В моем мире это назвали бы невозможным.

Алекс вздрогнул от моего вопроса и окружавший его туман распался на сотни мелких осколков, мгновенно растаявших под солнечными лучами. Крылья исчезли, и передо мною снова стоял человек.

– Ты можешь это видеть? Обычные люди не замечают нашей сущности. Хотя очень непросто принять облик человека, а потом вернуть свои крылья, Лиина. Отнимает много сил и потому орлы почти не прибегают к перевоплощению. – Алекс сел возле моих ног и посмотрел мне прямо в глаза.

Было странно смотреть на него сверху вниз, но необычайно приятно.

– У меня такое ощущение, что я способна читать твои мысли. А ты можешь прочитать мои? – Мне так хотелось побольше узнать, что даже эмоции Алекса перестали волновать, и, похоже, Алекс не возражал против этих вопросов.

– Не всегда, но я должен прикоснуться к тебе, если захочу понять твои мысли или чувства, или ощутить эмоции. Сами же орлы способны общаться между собой на огромных расстояниях. Это в нашей крови, но об этом знают немногие из людей. Те, кто знает, предпочитают молчать, не желая разрушать хрупкое равновесие между людьми и орлами.

Я согласно кивнула, признавая разумность этого, но не сдержалась:

– Есть ли способ защитить свои мысли, если ты или кто-то другой захочет узнать их?

– Конечно! Не думать о том, о чем тебя спрашивают! – Он сказал это с улыбкой, но очень серьезно.

– Хочешь прочитать мои мысли? – Я снова дотронулась до рукава его куртки, получив взамен нежное прикосновение его теплых губ к моей холодной ладони.

Его мимолетная ласка была так приятна, что я на мгновение зажмурила глаза.

– Вопрос в том, хочешь ли ты этого? Я никогда не пытался прочитать мысли людей без их согласия.

Даже абсолютно бесчувственный человек растаял бы от взгляда его темно-голубых глаз. И я кивнула ему:

– Мне кажется, что твой отец перед смертью что-то изменил во мне, но я не могу добраться до этих изменений, словно они прячутся от меня. Я хочу понять, кем я стала, и мне нужна твоя помощь.

Алекс кивнул мне, и не поднимаясь с травы, крепко сжал мою руку и прошептал:

– Будет немного больно, Лиина…

Его прикосновение было иным, не имеющим ничего общего с тем, что я испытала во время встречи с Королем Орлов. Я погрузилась в состояние, похожее на дрему, охватывающую человека во время просмотра телевизора, когда негромкий голос с экрана успокаивает и убаюкивает уставшего телезрителя. Мои веки сомкнулись сами собой, но я все еще слышала звуки реальной жизни, одновременно погружаясь в мир сновидений и фантазий. И в них присутствовал Алекс.

Мы парили в невесомости, где нет ощущения времени и пространства, нет страха и боли, нет желаний и чувств. Есть только покой и голубые волны под бирюзовым небом и золотым солнцем. Мое тело погружалось в прозрачную воду, теплую, как парное молоко, а морские волны несли меня к берегу, где ждал Алекс. Он позвал меня, стоя на берегу, и я потянулась на его зов, но не покинула моря. Зов Алекса стал настойчивее. Он подчинял меня себе, а в ответ на мое сопротивление становился все сильнее. Но я, по-прежнему, не желала ему подчиняться. И тогда вода вокруг меня изменилась. Я перестала ощущать ее своим домом, перестала чувствовать ее тепло и защиту. И я разозлилась на Алекса, потому что он лишил меня дома. И словно в ответ на мое негодование море исчезло, а я очутилась на берегу вместе с Алексом.