Берег Алисы Скеди

Встав на цыпочки, потянулась к его губам. Почувствовала нежное ответное прикосновение и бережный поцелуй.

Закрыв глаза, эти двое стояли целую вечность… В месте под названием рай…

Только, вот ведь в чём дело! Там нельзя долго оставаться в бездействии. Поэтому портал закрылся.

Размышления и сомнения для любви – всё равно, что бандиты с большой дороги. Грабят и убивают, не раздумывая.

И пусть только-только начавшиеся отношения как-то продолжали развиваться – это уже были земные кривые дорожки. Бог там не ходит.

Потому в другой вечер в чьей-то большой палатке, играя в карты, смеясь и болтая, Алиса обожглась о ладонь Альберта у себя на спине.

На память остались несколько фотокарточек, сделанных Аликом. На них, на огромном валуне стоит она. Выгоревшие на солнце волосы собраны в пучок. Слегка сутулый силуэт напоминает лёгкий набросок карандашом.

– Потерявший любовь к себе хрупкий образ. Призрак девочки на камне.

Потому в плацкартном вагоне ночью по дороге домой они будут лежать рядом на нижней полке как братья по несчастью… и куда тогда исчез весь народ из вагона? и пить запасённое в подарок родным массандровское бесподобное вино. А между ними – космос со следами метеоритов.

Между ними не произошло физической близости, но и не было в мире близости больше той, что она испытала.

Алиса поняла это позже.

– Спасибо, Алик, за встречу, навсегда.

Когда в Минске паровоз заправлялся, прогулялись по улицам. Красивый город с непереносимым запахом парфюмерного набора Мрiя, подаренного Альбертом на память.

Привычная жизненная рутина, немного поломавшись, простила «блудную дочь» и приняла в свои душные объятия. Девочка возвратилась на круги своя.

У её любви было тривиальное начало, нелогичное продолжение и не оказалось конца.

Алик ушёл из семьи и уехал к отцу на Аральское море, откуда убористым почерком писал длинные обстоятельные и нежные письма. Сам факт этих посланий мог взорвать броню её привычной незначительности и второсортности, но цепляя за живое, как ни странно, вызывал протест, чувство досады и вины.

Она неловко, стараясь не шуршать и не дышать, разворачивала согнутые пополам и по полям два листа в клеточку, исписанные со всех сторон аккуратным почерком. Безуспешно пыталась вникнуть в суть написанного. Всё казалось, что тайком читала чужое письмо. О том, как он смотрел из окна на их строящуюся квартиру и на верблюдов вдалеке. Её вовсе не рассмешил, как ожидалось, рисунок ручкой этих самых верблюдов, связанных одной плавной линией.

С Арала Альберт приезжал дважды. Первый раз осенью.

Босая, в закатанных до колен трениках, Аля шла домой. Из-за поворота неожиданно показались удивлённый Лёшка и Алик. Высокий загорелый красавец, сошедший с глянцевой обложки «Эсквайра» в рубашке с короткими рукавами, открытым воротом и свободных светлых брюках.

Мужчина тепло, с неподдельным интересом смотрел на голенастую пичугу в узком проулке. Между высоких серых глухих заборов на усыпанной шлаком земле с пробивающейся кое-где на обочинах чахлой травой и упрямыми одуванчиками.

После, держась за руки, они бродили её потаёнными тропками. Прямо посреди поля сидели в тесном тракторе «Беларусь», всё маленькое пространство которого заполнил неповторимый запах гостя, победивший мёртвую хватку солярки и пыли.

Он что-то говорил, держа Алису за руку, так и не сумев поймать её взгляд…

Изо всех сил девчонка пыталась сдержаться и смотрела на широкую спину, когда, поднимаясь по тропинке из «мешка» на косогор, он исчезал за рельефом. Чтобы немедля, сломя голову, полететь в первый знакомый двор в туалет по-маленькому. Вместе с резью в животе исчезли все чувства.

Дома мама сказала: «Какой интересный мужчина! Вот бы такого Лизе!»…

Бедному человеку нигде не рады. Сама природа его не жалует. Каждое лето отдавало свой урожай семье за тяжкий труд. Каждая зима трещала нешуточными морозами (сейчас никто и не поверит!) На искрящихся шубой из инея досках рынка в Смоленске отец выкладывал тощие полосы задубевшего сала. Иногда торговать с собой брал дочь. Люди присматривались, проходили мимо.

Они стояли долго, и мороз пробирал до костей. Папа прихлёбывал из бутылки для согрева. Заметив побелевшее лицо дочки, вёл в чайную, растирал негнущиеся руки, отпаивал горячим сладким чаем.

В последний раз Альберт приехал вот такой же лютой зимой. И наша бедолага не выдержала испытания. Своим раздутым великим секретом… Дешёвеньким белым в чёрную крапинку пальто, купленным в детском магазине… Вменённым ей предубеждением, что такие, как он, не для таких, как она…

Просто выставила уже родного человека из своей жизни. Проводила на вокзал, стесняясь посмотреть в лучистые, нежные глаза, и, глядя под ноги, сказала: «Я тебя не люблю»

– А ведь она была искренна! В убеждении, что «вход» для неё закрыт.

И всё же! Печальные слёзы заструились по щекам Алисы. Как жаль! Она тогда отвернулась от себя. Вырвала с корнями из сердца слабые ростки главного в человеческих отношениях: доверия. Это больно!

Весной, накануне восьмого марта, к ним домой пришла Алла – беременная жена Алика (тяжёлая артиллерия!). Сидели напротив друг друга. Алла – в красных пятнах скрываемого стыда и гнева – на стуле и Алиса – в неизменных своих трениках, закатанных до колен. Поставив босые ступни на рулон ковра, который собралась выбивать, чувствовала неприглядность картины родительского дома и более ничего.

Гостья начала было что-то говорить, но дерзкая девчонка оборвала. Спокойно и вполне убедительно объяснила, что между ними с Альбертом ничего не было и не будет, что Алиса вернула ему все письма и открытки, и что не любит его.

Она уже смирилась с ощущением собственной ничтожности и так предала себя и саму жизнь.

Позже узнала, что до их встречи Алик страдал слабостью к зелёному змию, а после счастливо исцелился. Но больше ничего. Разве что школьная подруга – очевидица событий, но не посвящённая в детали, упрекнула зло при случае: «Ну, як? Паблядавала?!»

Наша юная героиня с установкой: «Главное для девушки – выйти замуж, особенно такой (имелось в виду подпорченной)», сформированной в семье, не смогла сдать экзамен на аттестат зрелости. И поэтому жизнь ей предложила более суровый вариант – на несколько последующих лет будто вовсе покинула безумную.

Её душа, тем временем работала как ни в чём ни бывало. Ну, может чуть усерднее обычного.

Глава 14

Незнакомый формат обучения: лекции, пары, узкий профиль, освоение взрослой профессии и новые знакомства – отодвинул на задний план школьных друзей с их жизнью.

Только с Лариской общались, благодаря близкому соседству. Та поступила в железнодорожное училище и одновременно активно изучала язык любви, вступая в экстремальные отношения то с женатыми преподами, то с сокурсниками, то с местными хулиганами.

С вопросами о нежелательной беременности обращалась к подруге. Но Аля, быстро освоив роль эскулапа, могла лишь предостеречь ветреницу о возможном вреде здоровью от абортов.

Чтобы распутать клубок из скандалов в семьях и избавиться от назойливых девиантных ухажёров, подруга распределилась и вскоре уехала подальше, на Байкал. Работать диспетчером на железнодорожном узле станции Ангасолка…

Училище и выбранная профессия настраивали Алису на серьёзный лад. Она легко вжилась в роль взрослого человека, а её время как будто сжалось. Так много нужно было узнать, усвоить и применить. Кроме прочего, появились новые подружки.

Она помнит почти всех сокурсниц, но двум отдавала должное.

Сероглазая мадонна Оля Ахметшина плевать хотела на авторитеты. Может, иконописное лицо с омутами очей, высокими скулами и маленьким ртом, и довольно нелепая фигура с ногами, что твои ворота, толкали девушку на демонстративное поведение? Кто знает.

На замечание преподавателя надеть подлиннее юбку эта девица могла одним движением тела задрать предмет спора почти до трусиков. Но также быстро и чётко формулировала не только учебные ответы, но и взгляды на мир и на отношения. Была предельно искренней, ироничной и непривычно смелой…

.

– Если рассматривать жизнь как путь к себе, как ты неосознанно и выбрала, то на сцене разворачивающихся событий появляются и исчезают герои. Они — твои отражения. Их роли желательно понять и ассимилировать.По-другому встретиться с собой не удастся.

Когда Алиса не узнавала себя в том или ином персонаже, то мизансцена менялась, а герои возвращались и вновь демонстрировали ответы на нешуточные вопросы.

К примеру, будь она тогда более внимательной к образу Ольги, то сумела бы разобраться с предубеждённостью о внешней красоте как преимуществе. В присутствии привлекательных человеческих образцов не терялась бы или напротив становилась наивной и расслабленной.

Потому что Оля являла миру обе стороны медали одновременно. При этом оставалась кем-то довольным собой, третьим.