Я сердца дверцу приоткрыла. История моей жизни и очень правдивые рассказы

Жили мы тогда в коммуналке. Одна комната принадлежала нам, а в другой жила соседка Дарья Ивановна. Или просто баба Дарья.

Дарья Ивановна была крупной статной старухой, похожей на бабу Ягу. Извините, факт есть факт. Когда я была ещё крохой и разглядывала в книжках картинки, то увидев нарисованную бабу Ягу, воскликнула «О, наша баба Дарья в книжку попала!» С тех пор мама поняла, что сказочную нечисть я бояться не буду.

Да я и не помню, чтоб я чего-то в детстве боялась. Ничего, кроме одного – остаться без мамы.

В больницах того времени было жёсткое правило. Ребенок должен был находиться в стационаре без мамы и не важно, месяц или два он там пролежит. А что может делать малыш в чужом месте без мамы, без игрушек, без мультфильмов, без книжек, без привычной еды, без прогулок?! Плакать. И я плакала. Долго, много, горько и безнадежно. Только чужие люди вокруг, болезненные уколы и страшные процедуры.

Мама платила санитаркам, чтоб они пускали ее ко мне хоть на часок. Так я и жила в ожидании мамы каждый день.

Наверное, поэтому с самого детства во мне засел страх – остаться без нее. Она, как большая птица, укрывала меня своим крылом от всех бед и ненастий. Только в ее присутствии я чувствовала себя спокойно и защищенно. А поскольку больницы в моем детстве были частыми, то страх со временем только укоренялся.

С бабушкой было тоже защищенно. Бабушка не ассоциировалась с больницами. Хотя иногда у нее дома тоже очень не хватало мамы.

До школы я жила у бабушки на пятидневке. А на выходные родители забирали меня домой. В садик я, естественно, не ходила.

Но и дома скучать не приходилось. Мне было хорошо и спокойно со своими игрушками. Я умела играть одна. В основном это были куклы и их принадлежности: коляски, кроватки, кукольные сервизики, одежда. А ещё был набор лаборанта. Настоящие стеклянные пробирки, трубочки и стёклышки. Их дарила мне за хорошее поведение лаборантка из детской поликлиники, к которой меня каждую неделю водили сдавать кровь. Одноразовых пробирок тогда не было, вот и списывали стекляшки за отколы и трещинки. Из этого списанного добра и состояла моя лаборатория. Полный восторг!

Мама покупала мне исключительно импортные игрушки. В основном ГДРовские. В большом Детском мире надо было отстоять длинную очередь, чтобы отхватить то, что выбросили в продажу. Так и говорили – отхватить и выбросили. И мама хватала! Чтоб меня порадовать и себя. Она родилась в год Победы, игрушек в послевоенные годы практически не было. Вот она и наверстывала упущенное детство вместе со мной.

Конечно, я очень любила, когда мама брала меня с собой в Детский Мир. Это были не частые случаи, но всегда впечатляющие. Не всегда удавалось попасть, когда что-то выбрасывали. В Детском Мире меня завораживали большие часы «Солнышко», с двигающимися глазками, на главной огромной стене магазина, которые смотрели влево-вправо в такт секундной стрелке. Тик-так, тик-так.

В мое детство такие элементарные механизмы вызывали полный восторг. Механических игрушек в те времена было не так уж много.

Поэтому кукольный театр Образцова тоже очень впечатлял. И снаружи, и внутри. Тогда был популярен кукольный детский спектакль про медвежат, которые возвращались из деревни домой. Я смотрела его в театре несколько раз с упоением. Но вернемся к Детскому миру.

Придя в магазин я часто выпрашивала у мамы простые отечественные игрушки, которые были у всех или у большинства детей того времени. То пупса пластмассового, то сумку, напоминающую отечественную хозяйственную сумку всех советских тружениц. Мама предлагала купить модную бордовую сумочку через плечо, а я настаивала на большой практичной сумке на молнии с несколькими отделениями. Белой с цветочками. Красными и зелеными. И моя взяла! До сих пор вспоминаем с мамой эту историю и смеемся.

ДОМА

Поскольку мы жили вчетвером в одной комнате, играть мне было особо негде, разве что на подоконнике или на крышке секретера. Секретер мне торжественно выделили, когда я перешла во второй класс. Там хранились и учебники, и книжки, и тетрадки, и коллекции календариков, марок, открыток… Да чего там только не хранилось!

Но иногда мне, как и всякому взрослеющему человеку, хотелось уединения. И мама разрешила мне играть в пыльном, заставленном коробками и инструментами, чулане. Вы представляете, целый чулан и там только я?! Одна!

Когда ко мне приходили подружки, я раскладывала на коробке из-под пылесоса коллекцию разноцветных стеклышек или открытки-календарики и многие мне немножко завидовали. Ведь ни у кого из моих сверстниц не было чулана, в котором можно было играть.

ОТКРЫТИЕ

Наша небольшая кухня уютная и светлая. Ни за что не скажешь, что коммуналка. Родители выкрасили ее свежей краской, мама повесила симпатичные шторки. Соседка Дарья Ивановна позволила нашей семье пользоваться ее столом. Сама она на кухне появлялась редко. Приготовит что-нибудь, и к себе в комнату несет. Кушает она исключительно на своем подоконнике в комнате. Они в нашем старинном доме большие, не хуже стола.

– Мама, мама! Я ведь тоже должна буду умереть! – бегу я со всей мочи на кухню.

Мама обернулась и испуганно взглянула на меня.

– Что случилось, дочка?

– Ничего. Просто все умирают, значит, и я умру. Я была потрясена сделанным открытием.

На мои глаза навернулись слезы.

Мама присела на кухонный табурет, взяла меня на колени и обняла.

– Ну… это будет очень нескоро, когда ты станешь старенькой.

– Но ведь все равно же умру. Не хочу, мне страшно.

Мама вздохнула.

– Ничего не поделаешь, дочка, так устроен мир.

Она обняла меня крепче и влила тем самым в мою душу безмятежность.

Я хорошо запомнила этот вечер. Мне было 7 лет. И с тех пор меня начали волновать вопросы мироздания.

Приблизительно в то же время в наш дом по приглашению мамы пришла экстрасенс. Молоденькая девушка, похожая на подростка, была одета в белую футболку и джинсы (немалая редкость по тем временам). Мама исхитрилась подпольными путями пригласить ее для меня через каких-то знакомых. От отчаяния.

Помимо традиционной медицины ко мне периодически что-то привязывали, чем-то обмазывали, уговаривали выпить какую-то отвратительную на вкус настойку, давали гомеопатию. Теперь экстрасенс. Тогда слово такое употреблялось очень редко, в моду всякие нетрадиционные практики ещё не вошли.

И вот в нашей небольшой, но опрятной комнате девушка-экстрасенс сидит на единственном диване напротив нас с мамой и делает правой рукой какие-то манипуляции в воздухе. Словно на невидимом пианино играет. А мы с мамой на стульчике перед ней. Я на коленях у мамы. Так спокойнее.

В доме тихо. Я настороженно наблюдаю за ней, ведь никто не знает, что можно ожидать от человека, которого называют непонятным словом – экстрасенс.

Несколько раз она задавала маме вопросы обо мне, о нашей семье. В целом сеанс был короткий и совсем непонятный для меня. Но главное, она не причиняла мне боль, не ощупывала больные суставы, как это делали врачи. Она вообще вела себя так, будто меня в комнате и не было.

Позже мама передала кому-то из знакомых ее слова, а я услышала.

– Муж ваш крещёный, а вы с дочкой нет. Отсюда и все проблемы.

Так, с подачи экстрасенса, мама начала подготовку к крещению.

КРЕЩЕНИЕ

Наше с мамой крещение решили проводить в доме у бабушки.

А как иначе? Могут ведь и из партии «попросить», если узнают.

Приглашенный батюшка долго ходил вокруг таза с водой, стоявшего на табурете, посередине одной из комнат, в которой стоял огромный киот, доставшийся семье от моих прародичей по дедовой линии, читал молитвы нараспев громким голосом и рисовал на воде кресты кисточкой с какими-то благовониями.

Честно сказать, я устала от длительных и однообразных манипуляций. Да и запах масел для меня был резким и назойливым.

Понять я ничего не могла, но верила, раз мама стояла рядом, значит, все идет как надо.

Потом мы с мамой, бабушкой и крестной тетей Таней тоже ходили вокруг таза с водой, а в заключении священник облил нас из него Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Все, как положено. Мы сказали: «Аминь».

Уже потом украдкой бабушка мне прошептала: «ты, Ира, в Бога верь, Он поможет».

Сама бабушка в Бога верила как-то по-своему. Ее свекровь была женщина очень набожная, помогала церкви, кормила монахинь и нищих, но в собственном доме была беспрекословным диктатором. Много горя нахлебалась от нее молодая невестка. Видимо, с тех пор на традиционной православной вере израненная душа бабушки споткнулась. Чем эта набожная женщина отличалась от ее жестокого отца? Любви не было ни в том, ни в этой. А молодой невестке так хотелось простого душевного тепла и заботы. Но, увы, наверное, она этого не почувствовала до конца своих дней. Все время заботилась обо всех сама.

Крещение прошло, началась повседневная жизнь. А о прошедшем событии напоминал только крестик под подушкой.