Ангел, роняющий перья

Ангел, роняющий перья
Ирина Дронова

Каждый день как возможность чуда… Будь то ангельское пёрышко в потоке солнечного света или вырвавшиеся наружу слёзы радости; будь то глаза Бога в облике хулигана или открытие истины через боль; будь то нечаянные находки или обретение любви на всю жизнь.Многие рассказы написаны в Греции. Поэтому маковые поля, сиртаки, дом на горе, острова и море – это оттуда.

Ангел, роняющий перья

Ирина Дронова

© Ирина Дронова, 2020

ISBN 978-5-4490-5931-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ангел, роняющий перья

Она уже и не помнила, когда это началось, и где это произошло. Просто однажды подняла пёрышко с асфальта, легонько подула на него и подумала, что это – знак Ангела. Она положила пёрышко в карман, а дома осторожно опустила его в пустую круглую коробку. Так бы и забыла об этом небесном привете, но на следующий день она увидела другое пёрышко и, подобрав и его, тоже отправила в коробку.

Были дни, когда она не замечала ничего вокруг, не то что какие-то пёрышки. Но потом она находила их вновь и вновь. Иногда это было какое-нибудь всклокоченное мокрое перо, которое было неприятно взять в руки, но она поднимала и его, вздыхая на ходу: «Наверное в этот раз Ангел бился за меня. Ведь и правда, день выдался непростой…».

Как-то она вытащила пёрышко даже из ключей проволоки, протянутой по верху забора. «Это ж через какие препятствия пришлось тебе пройти, милый мой Ангел!» – сокрушалась она.

День ото дня коробка наполнялась. Она ловила слепленные водой пёрышки в море, находила их в обивке кресла, буквально выхватывала из-под колёс машины…

Иногда случалось, что она вообще не выходила из дома и работала за компьютером. Однако и здесь она видела «приветы» от Ангела: то попадалась на глаза какая-то странная фотография перьев в новой технике, то строки поэта об ангелах, пересекающих город во всех направлениях…

Иногда ей казалось, что Ангел просто играет с ней. Однажды она увидела, как в комнате, в потоке солнечного света, парит крохотное белое пёрышко. Откуда ему было взяться? Подушки набиты синтепоном, одеяла с овечьей шерстью, а перины так вообще остались детским воспоминанием.

Но как-то раз ей на глаза попалось чёрное перо. Дело было на пляже, светило солнце, и вроде бы ничто не предвещало беды. Однако она испугалась и прямо в пляжном платье отправилась в монастырь. Там, у входа, пришлось облачиться в оставленную монахинями чужую юбку и покрыть голову платком. Первое, что она увидела, зайдя в монастырскую лавку за свечками, было изображение Ангела на красочной картонке, которое сопровождали слова архимандрита Иоанна Крестьянкина: «Старайся жить в присутствии Ангела Хранителя – и увидишь, как дивно Он всё устроит».

Она купила эту картонку, чтобы повесить дома рядом с иконами, и всю обратную дорогу думала, что жить в присутствии Ангела – это, наверное, не просто видеть знаки, которые он посылает, не просто собирать пёрышки в коробочку. Если он рядом, он всё видит, всё чувствует, всё понимает. И наверное, всё прощает, надеясь, что завтра откроются твои глаза, и ты увидишь свои грехи, захочешь избавиться от дурных помыслов и направишь всю свою энергию на дела, угодные Богу…

Прошло несколько лет. И однажды ночью ей приснился сон. О том, что в комнате из темноты ночи появился её Ангел, она догадалась не по шелесту крыльев, не по необычному свечению – ничего такого не было – а по ощущению той всеобъемлющей Любви, которая, казалось, превратила воздух в волшебную плазму.

Ангел, вздохнув, присел на краешек кровати. Это был небольшого роста, сухонький мужчина со впалыми добрыми глазами – совсем не такой, каким она его себе представляла.

– Я знаю, я виновата перед тобой… Прости… Тебе, наверное, стыдно за меня ТАМ, наверху? – пролепетала она.

– Мне не может быть стыдно за тебя, потому что я тебя люблю, – едва заметно улыбнулся Ангел. – Да, я много плакал о тебе, потому что ты не чувствовала моего присутствия. Ты таскала меня по своим дорогам, на которых я в кровь сбивал ноги, ты оступалась, и я падал вместе с тобой, чтобы облегчить твою боль. Но теперь оглянись назад и ты увидишь тот рубеж, от которого начался твой путь в обратную сторону, путь из темноты к свету.

– Да, падая, я много поняла, это правда. Но я ещё не успела сделать ничего значительного: я не спасала детей от войны, я никого не вытащила из пламени или воды, я даже не отдала никому частичку своей крови…

– Я всё знаю, – Ангел по-отечески приобнял её за плечи. – Ты делала то, что было в твоих силах, и на что имелся промысел Божий. Для Господа нашего не важно, чего ты смогла достичь – куда важнее, как ты боролась. Да, я видел, как ты собирала мои пёрышки – это была забавная игра! Ты даже не замечала, как тем самым я лишь подправлял твои шаги в нужном направлении. Я готов был отдать тебе и ангельские крылья, но это было невозможно. Я просто терпеливо ждал, когда у тебя появятся свои. И вот этот час настал.

– Ты пришёл мне сказать, что я готова умереть?

– Нет. Я пришёл сказать, что ты готова стать Ангелом.

Блажь

– Во мне застряли слёзы, – Настя сжалась в комочек, примостившись на старом диване.

– Так поплачь! – ласково отозвался отец из-за стола, на котором чинил старую электроплитку. Он и правда не видел никаких причин для грусти.

– Так не плачется! – передразнила его Настя.

– Может тебя побить? – уже с улыбкой спросил отец покосившись на ремень.

– Не поможет. Я умею терпеть боль. А ты сильно-то бить не сможешь.

– Ну тогда я не знаю… – отец стал серьёзнее. – Может быть вспомнишь что-нибудь грустное?

– Нет ничего такого в голове, из-за чего было бы грустно.

– Может быть это блажь, а, Настя?

– А что такое блажь?

– Ну типа каприз, прихоть.

– То же мне, объяснил…

– Ну если хочешь проще – то дурь и чепуха.

– Ага. – Настя помолчала. – Но слёзы-то застряли, я чувствую.

– Ох, Настя, шла бы ты лучше в огород, прополола грядки.

– И то правда! – Настя нехотя поднялась, собрала разметавшиеся по плечам волосы в хвост, поёрзала ногами по полу в поисках шлёпанцев и, наконец, пошла к двери.

Отец проводил её взглядом, полном любви и обожания. И тут же, в который раз, стал размышлять о том, как Насте не хватает матери, о том, что он совершенно не разбирается в этих странных девичьих перепадах настроения и абсолютно не знает, как воспитывать девочку, которая вот-вот превратиться в прекрасную девушку. Был бы это мальчик, он увлёк бы его рыбалкой и футболом, научил бы понимать повадки животных и разбираться в технике, брал бы его с собой в дальние походы и на сплавы по горным речкам. А что Настя? Большую часть года она живёт в посёлке с бабушкой, ходит там в школу и мечтает о каникулах у папы, в лесной сторожке. Конечно, цивилизация дошла уже и сюда, не такая уж это и глушь, есть и сотовая связь, и Интернет, и несколько каналов телевидения. Но вокруг нет ни людей, ни магазинов, ни мест, где можно было бы развлечься.

Настя никогда не жаловалась на одиночество, чаще читала книги, чем смотрела телевизор, часами что-то рисовала в своём блокноте. С подружками общалась через социальные сети, выкладывая для их восхищения фотографии божьих коровок, необычных цветов, прикормленных птиц, ручных ёжика и зайца, кого-нибудь из оравы кошек и котят, величавого пса по имени Хан.

Правда теперь, как сказала Настя, телефон стал «глючить», и сам собой решился вопрос, какой подарок сделать ей на день рождения – пусть будет айфон, как она мечтала. Может быть это тоже была блажь, только блажь взрослого человека, пытавшегося компенсировать недостаток любви за счёт дорогих подарков. Мама Насти умерла, когда ей был всего лишь годик, и всё это время ему казалось, что он чего-то не додаёт своей дочери. Как бы он её ни любил, это была только половинка любви, потому что вторую половинку должна была заполнить материнская любовь. Как было бы спокойно, если бы они обнимали свою доченьку с двух сторон! Как было бы радостно целовать её сразу в обе щёчки!

Мужчина, наконец, закончил свою работу, убрал инструменты в ящик, смахнул мусор со стола. Надо было собираться в дорогу, чтобы успеть в поселковый магазин за телефоном. Завтра с утра он положит подарок рядом с Настиной кроватью, а когда она проснётся, то-то будет визга!

– Настёна, я в посёлок, начальство вызывает! – крикнул он с порога.

– Пап, если что, привет твоему Сергею Петровичу! А если будешь мне тортик выбирать, не забудь, что со взбитыми сливками мне как-то не очень нра!

– Дочь, ты же вроде бы умные книжки читаешь, что это за «нра», не «нра»?

– Простите, исправлюсь!

Заводя машину, он наконец, успокоился – кажется, Настины застрявшие где-то слёзы рассосались сами собой, теперь её настроение, в предвкушении дня рождения, улучшилось – может она и догадывается, что завтра её ждёт новый телефон.

Дорога до посёлка занимала больше двух часов, и мужчина, действительно, собирался всё успеть – выбрать тортик, купить продукты и забрать в магазине специально заказанный из города айфон для Насти. С начальником, с Сергеем Петровичем, он встречаться, правда, не собирался, но в контору лесного хозяйства всё-таки заскочил – поздороваться с коллегами, выпить по чашке кофе и самое главное – ещё раз увидеть прекрасную секретаршу Леночку, которая появилась здесь полгода тому назад.