Сын Атлантиды

– Отправляться туда одному опасно, – настаивал Армус. – А если что-то пойдет не так? Я тебя прикрою.

– Армус, не забывай о цвете своей кожи! – напомнил Аксен. – Арваны не знают о твоем существовании. Они не должны тебя видеть. Хватит нам и девушки. Из-за нее может начаться война.

– Я разукрашу лицо. И в темноте меня никто не увидит.

Осознав, что брат отступать не намерен, Аксен перешел к более жестким доводам:

– Фиццу доверяет мне. Я не хочу лишиться его доверия. Я хочу быть достойным сыном своего отца. Прости, брат!

И Аксен, резко отвернувшись, двинулся в сторону леса. Армус стиснул кулаки.

В тот момент юношу окружили подростки с луками, настойчиво напоминая о его недавнем обещании. Но он оцепенело смотрел вслед брату. В мыслях звучали слова вождя: «Ты не бледнолицый, Армус! Ты – ивасэкиец»!

«Нет! – думал он. – Я никогда не был ивасэкийцем. Я чужой. Аксен заслужил это задание. Он отличился храбростью в бою, а я…я отличился нарушением Закона».

– Я научу вас стрелять, – спешно ответил юноша детям. – Но сначала вы должны пройти три испытания! – он придал своему голосу наигранной таинственности.

– Какие испытания? – в восторге спросили мальчишки.

– Ну, – задумался Армус. – Сначала вам предстоит добыть хвост ящерицы, затем выстругать из дерева рукоять для копья, а потом… – из-за спешки у юноши плохо работала фантазия.

– Добыть орлиное перо! – выкрикнул кто–то из них.

– Именно! – кивнул Армус и быстрым шагом двинулся к лесу.

***

Аксен не знал, что брат идет следом. Лес к тому времени уже утонул в темноте, единственными путеводителями оставались звезды. Парень настолько хорошо знал все тропинки, пути и повороты, что мог ориентироваться и без их света.

Преодолев значительную часть лесных дебрей, он услыхал шум реки и вскоре спустился к ее долине. Хайа-Моа была широкой, бурлящей, но не слишком глубокой, и перейти ее мог тот, кто знал точное расположение крупных камней на дне.

Армус держался от Аксена на значительном расстоянии. Дожидаясь, пока силуэт брата скроется за холмом, юноша остановился на одной из скалистых террас. Именно здесь пятнадцать лет назад Маккой нашел его бесчувственное тело. Речные потоки серебрились лунными дорожками, вода перескакивала через пороги и безумно неслась к зеленым равнинам.

За холмом показались очертания частокола. В свете луны оттуда поднималось несколько ленточек дыма. Аксен рысцой подбежал к оборонному сооружению и посмотрел на огромные заостренные колья. Должно быть, арваны уничтожили не одну ель для такой ограды.

Закрепив на конце веревки гак, Аксен замахнулся и бросил его вверх. Тот так и не смог ни за что зацепиться. Парень терпеливо повторил попытку, и его снова постигла неудача.

– Зря ты не захватил лук, – раздался голос за спиной.

Аксен резко обернулся и увидел Армуса, который доставал из колчана стрелу.

– Что ты здесь делаешь? – рассерженно прошептал парень.

– Пришел тебе на помощь, – нарочито рассеянно ответил Армус.

Он выхватил из рук брата веревку, отцепил от нее гак и крепким узлом привязал к наконечнику боевой стрелы. Затем отошел на несколько шагов, хорошенько прицелился и выпустил стрелу. Она попала в самую верхушку толстого кола.

Аксен бросил на Армуса недовольный взгляд и процедил сквозь зубы:

– Спасибо за помощь. Дальше я справлюсь сам.

Решив, что брат пытается оттяпать у него грядущие почести, Аксен разозлился. Схватив веревку и уперевшись ногой в деревянную стену, он стал быстро взбираться наверх. Добравшись до острия кольев, он обхватил их руками, перебросил ноги и безшумно спрыгнул вниз.

Армус сделал то же самое, перебросив веревку на внутреннюю сторону частокола, чтобы потом по ней выбраться.

Селение арванов оказалось огромным. За оградой располагалось великое множество больших и маленьких шалашей, из которых поднимался дым. Окраины селения были опущены во тьму, лишь в немногих местах были установлены жерди с факелами, а где-то в центре виднелось слабое зарево костров.

Аксен и Армус осторожно присели на корточки. Они прислушивались и наблюдали. Большинство арванов уже скрылись в шалашах, но тишину разведчики так и не услышали. Там, где горели костры, слышался топот десятков ног и нечленораздельное горлание песен.

– Похоже, арваны пристрастились к «огненной воде», – прошептал Армус.

– Пообещай, что не сделаешь и шагу вглубь селения, – нахмурился Аксен.

Где-то неподалеку послышался душераздирающий женский крик. За ним последовали раздраженные возгласы арванов. Братья замерли и еще плотнее прижались к земле. Спустя несколько минут они увидели, как двое мужчин вытаскивают из шалаша отчаянно сопротивляющуюся девушку.

Армус различил в ее криках знакомые слова «Не трогайте меня»! «Помогите»! Одинокий факел, установленный возле шалаша, бросил на нее свет, и юноша изумленно ахнул. Эта девушка была бледнолицей. Аксен взглянул на брата и многозначительно поднял брови. Им нельзя вмешиваться.

Арваны, преданные действию «огненной воды», тащили девушку к кострам. Вероятно, желали, чтоб она присоединилась к их веселью.

– В этой суматохе меня никто не заметит, – невозмутимо произнес Аксен и ползком двинулся вдоль частокола.

Армус остался на месте. Он не отрывал взгляда от девушки, которую уводили все дальше и чьи отчаянные вопли разносились эхом по всей равнине.

В ту же минуту распахнулись ворота. Арванов это остановило. Армус быстро подполз к ближайшему дереву и залег у его корней. В селение возвращался Крул. Увидев, что возле костров творится что-то неладное, он двинулся туда. Благодаря высокому росту и широким шагам, вождь быстро настиг опьяненных арванов.

Те растерянно взглянули на Крула и тотчас отпустили девушку. Армус не слышал, что говорил им вождь, но в его резких жестах угадывалась ярость. Он схватил девушку и потащил за собой. Она едва успевала переставлять ноги. Они подошли к шалашу, откуда ее изначально вывели, и вождь толкнул пленницу внутрь.

«Тюремное» сооружение находилось значительно ближе, чем костры, поэтому Армусу удалось расслышать голос вождя.

– Твоя обязанность – охранять пленников! Зачем ты позволил ее забрать? – обратился он к воину, стоявшему возле входа.

– Я решил, что судьба пленницы тебе безразлична, – развел руками тот.

– Только я могу распоряжаться судьбами бледнолицых! – нахмурился Крул. – Никто другой не смеет и пальцем к ним прикасаться!

«Бледнолицых»? – удивился Армус.

– Чем все закончилось? – многозначительно поинтересовался воин.

– Переговоры увенчались успехом! – с триумфом заявил вождь и стал отдаляться.

«Какие еще переговоры»? – задумался Армус, но его мысли тотчас вернулись к слову «бледнолицые». Неужели девушка, которую тащили за собой арваны, была «дочерью луны»?!

Армус вспомнил слова Марии, случайно подслушанные им у шалаша: «Я не могу не думать о судьбе своей подруги. Она ведь тоже плыла на том корабле. А вдруг ее уже нет в живых»? Он долго воспроизводил в памяти ее горестный голос. Вполне возможно, что пленница арванов и есть той самой Анной. И участь ее в таком случае будет ужасной…

Сердце Армуса дрогнуло. Когда все утихло и селение утонуло в относительной тишине, юноша поднялся на ноги, спрятал свой лук в корнях дерева и короткими перебежками приблизился к шалашу пленников. Воин, на которого Крул обрушил волну гнева, стоял смирно, как жердь, на которой держался горящий факел.

Армус вновь присел на землю, извлек из-за пояса короткую трубку, поднес к губам и выстрелил струей воздуха. Оттуда вылетела маленькая иголка и вонзилась прямо в шею часовому. Тот вздрогнул и начал размахивать руками, приняв укол за укус москитов.