Спрессованные в алмазы

не могла себе позволить, оставалось ждать, когда он

выговорится.

– Я очень боюсь, что ты во мне разочаруешься, —

неожиданно произнёс Арсен. – Я забыл обо всём, что

читал несколько лет назад, не говоря о том, что не брал

в руки художественной литературы несколько лет. Мо-гу говорить только о войне…

– Ты всё наверстаешь, милый, – Наргиз обняла

его, – поговори со своим научным руководителем, потихоньку начнёшь входить в курс дела.

– А на что жить всё это время? Потихоньку входить в курс дела, живя на символическую зарплату

младшего научного сотрудника, могут позволить себе

только папенькины сынки, годами дожидаясь за роди-тельской спиной выгодной должности после магистра-туры. Сейчас и не поймёшь, где аспирантура, где маги-стратура, так всё навертели, так всё изменилось. Как

будто в другую страну приехал.

Наргиз вздохнула:

– Арсен, когда человек хочет видеть всё через чёрные очки, не хочет найти своего места…

– А где, где моё место?! – заорал Арсен.

Наргиз вздрогнула, таким она ещё его не видела.

Он закурил, в полном молчании выкурил сигарету.

Потом сел рядом, обнял притихшую Наргиз. Прикос-новение к нежным плечам любимой девушки, осязание её тепла сняли агрессию. Наргиз прижалась

к нему, напоминая беззащитного котёнка. Это ощуще-78

ние усиливали и длинные чудесные волосы Наргиз, в которые он окунал свою голову, наслаждаясь их ароматом.

– Помню, читал один рассказ в детстве про охот-ника-бедуина. Не было ему равных в пустыне. И вот

его наняли в качестве проводника белые европейцы-путешественники. И потом пригласили к себе в Евро-пу. И этот гордый, несравненный охотник пустыни

смотрелся в Европе жалким туземцем, – Арсен порывисто обнял Наргиз за талию. – Я очень боюсь оказаться в твоих глазах вот таким «разоблачённым» героем. Поедешь в Японию и не захочешь вернуться

из этой сказки ко мне.

– Ты говоришь это после того, как я отдала тебе

всё?! – резко отреагировала Наргиз. – К твоему сведе-нию, это не первая моя конференция за границей. И я, не колеблясь, пришла к тебе в госпиталь после всех

увиденных шотландских замков. Я понимаю, что ты

хочешь сказать, любимый…

И улыбнулась:

– Асимметричность… Боишься, что асимметрия

приведёт к нарушению равновесия? Нет, любимый, асимметрия приводит систему к более устойчивому состоянию. Это известный закон в науке – и в физике, и в биологии…

– Любимая, если бы только ты знала, как я тебя

люблю.

– Ну, а вот в этом случае, признаю только один закон – закон полной симметрии.

– Да, всё начинается с симметрии. Нам тоже чита-79

ли об этом, – симметрия с её красотой и неустойчиво-стью, а потом…

Наргиз поцелуем поставила точку в их разговоре.

В мыслях она была уже далеко–далеко, в Японии.

Не в той Японии, где живут реальными проблемами

реальные люди, а в Стране чудес, куда приедут, как

в Зазеркалье, ненадолго справить праздник зазеркаль-ные двойники тех, кто остался по эту сторону зеркальной оси.

80

Глава 11. По эту сторону

от зеркала

Пять дней, проведённых в Японии, с их расписан-ным по минутам рабочим графиком и культурной про-граммой – были настоящим праздником, от которого

всё же устаёшь. И хочешь вернуться туда, где тебя ждёт

настоящая любовь, без которой любой праздник всего

лишь попытка заглушить тоску от её отсутствия. И хочется окунуться с головой, всей своей сущностью, в счастье от встречи с любимым.

Наргиз уже лопалась от нетерпения, отсчитывая

минуты, кажущиеся невероятно длинными, пока самолёт совершил посадку, пока подали трап, пока все