В гостях у мертвецов

– Это твой папа? – спросил Миша показывая на могилу.

– Нет, это могила, – ответила девочка.

–Отец твой здесь закопан? – спросил уже раздражённый Миша.

– Ага, – кивнула девочка.

– Ну тогда за дело, – Миша принялся раскапывать могилу.

Толпа вбежала на кладбище.

– Ребёнка не трожьте! Ироды! – вопила старая женщина. В свет факелов, легко пробивающийся через вялый вечерний сумрак, попал рыдающий Грэг.

– Это… это ж Гришка-убийца! – один мужик узнал Грэга.

– Мы ж убили его, а он выжил. Вот сука! – крикнул второй мужик

Третий мужик заорал:

– Мочи гниду!

Камни полетели в Грэга. Великан завыл, ярость вперемешку с кровью проступила на его и без того жуткое лице. Он побежал на мужиков, и они в ужасе бросились в разные стороны, боясь попасть под его лапища. Вперёд вышел богатырь Селифан. Он откинул рассвирепевшего Грэга от толпы.

– Только попробуй! – пригрозил Селифан, и его глаза сверкнули под бровями, как молнии под свинцовым небом.

Грэг издал низкий и протяжный вой, как будто это сама Мать-земля выла, зовя людей в свои цепкие объятия.

– Вы что это тут устроили, а!? Безобразие! Стыдоба! Галиматья! – из взволнованной толпы, не переставая ругаться, вышел мужчина в летах похожий на старую дворнягу, которую хозяева очень любят и изо всех сил стараются нарядить её в породистую собачку.

– Овчаркин, успокойтесь, все в порядке. Я уверен мы со всем разберёмся, – сказал безукоризненный мужчина с серебряными волосами, элегантно орудующий своей тростью из благородного кипариса.

– Господин Вёрфлюхт! – воскликнул Овчарки, подбегая к старосте посёлка, – вот этого я и боялся. У вас так много дел, а «эти» вас всё отвлекают.

– О, добрый друг, – сребровласый мужчина похлопал верного слугу по плечу, – меня умиляет твоя забота, но сам подумай, какой из меня староста, если я не могу помочь своим людям.

– Господа, будьте так любезны, доложить, какого хрена вы делаете на моём кладбище! – герр Вёрфлюхт, поддерживаемый с одной стороны Псом, а с другой своей тростью, медленно спускался с крыльца.

– Это дело посёлка, Вернер, – грозно отрезал сребровласый мужчина.

– Ой, посмотрите, как он с отцом заговорил, – покачал головой Вернер, – что, место старосты тебе храбрости предало, сопляк?

– Да как ты смеешь, так разговаривать с господином… – начал было Овчарки, но герр прикрикнул на него:

– Заткнись, раб! Твой хозяин не давал тебе права открывать пасть. Или ты уже решил предать его, как и меня?

– Ты не можешь так с ним разговаривать! – возмутился Вёрфлюхт младший.

– Я не могу? А ты мог так поступить со мной?! –Вернер поднял изломанную руку, – твои ублюдки переломали мне все кости. Они избили меня как псину! Я, чёрт подери, староста этого сраного посёлка, а не ты!

– Ты не оправдал свой титул, – покачал головой сребровласый мужчина, – из-за тебя старый посёлок умер в чахотке. Это ты их убил!

– Я? Я! – Вернера затрясло от ярости, – в чём я ошибся, а?! Может быть я обосрался, когда организовал отдельную больницу для больных? Или, когда объявил карантин? Или, когда завалил город криками о помощи? Или, когда я сам приехал в городскую больницу за врачами? Я сделал всё, что мог! А ты просто избил меня и отправил на сраное кладбище.

– Если бы не ты, то мама… – Вёрфлюхта младшего затрясло от злобы и горечи. Вернер ударил концом трости по стене дома:

– Не смей, не смей. Гретхен знала на что шла. Она сама решила помогать докторам. Это её выбор.

– Хватит! – рявкнул богатырь Селифан и бросился на герра. Ему навстречу выскочил Пёс. Старик напрыгнул на великана и забил ему в глаз кухонный нож. Селифан издал рык поражённого медведя и рухнул, подобно горе. Толпа тут же затихла. Овчаркин в ужасе попятился. Вернер с удивлением смотрел на слугу. Пёс секунду сам пялился на огромное тело, дивясь своей ловкости. Улыбка ответило лицо старого слуги, он радостно заверещал:

– Хозяин! Хозяин! Я смог! Я защитил! На этот раз я защитил вас! Простите меня хозяин! Я вас больше никогда-никогда-никогда не подведу!

Один мужик схватил камень и бросил его в Пса. Камень вгрызся в затылок старика. Пёс, улыбаясь, упал в лужу крови и затих.

– Нет, Захар! – закричал Вернер и побежал к слуге, но ноги герра предали его, и он упал. Вернер, проклиная свою немощность, пополз к слуге.

Вёрфлюхт отвернувшись от трупов и от отца, сказал своим людям:

– Избавьтесь от них.

– На этот раз, вам так просто не получиться, – раздался голос из подкравшейся ночи. В свет факелов и фонарей, хромая, ползя, падая, но вновь вставая, ворвались мертвецы. В их бледных глазах, в их сгнивших лицах, в их оголённых черепах была обида, горше полной могилы полыни.

– Что это за твари!? – закричала толпа, в страхе ощетинив всё то скромное подобие оружия, которое у них было.

– О, мы? – ухмыльнулись мертвецы, – мы те, кого вы тут оставили. Мы те, кого вы бросили гнить. Мы те, кого вы обрекли на вечность в давящем мраке.

Мертвецы оскалили гнилые зубы. Живые попятились назад. Вдруг из кучки мертвецов вперёд выбежал один труп и закричал:

– Постойте! Люди, вы что, не узнаёте меня? Это же я, Васька Сидоров.

Мертвецы с презрением смотрели на него, мужики покрепче взялись за своё скудное оружие.

– Эй, ну вы чё? Вы правда меня не узнаёте? – смердящая смертью дыра на лице трупа, что когда-то была ртом, искривилась в неком подобии улыбки, – Женька, ну ты чё не помнишь, как мы с тобой сарай твой чинили прошлой зимой. А ты, Ванька, забыл, как мы у Серого кутили? Ребята, вы чего? Это же я!

Труп сделал ещё пару шагов к толпе, и один мужик, не выдержав, запустил в него молоток. Тяжёлый инструмент врезался в прогнившую голову. Шея хрустнула, и голова откинулась назад. Тело поскользнулось и упало, беспомощно хватаясь за воздух. Мертвецы с воплями бросились на живых. Живые, крича от ужаса, приготовились отбиваться от трупов. А Грэг, который отполз в сторону и продолжил слушать землю, завопил:

– Прости меня, мамочка, прости! Я не хотела тебя оставлять! Прости меня!

И он принялся раскапывать землю.

Миша откинул в сторону лопату и распахнул гроб.

– Ну, вот твой папа, – сказал он и указал девочке на могилу. Оттуда вылез изрубленный труп и уставился своими пустыми глазницами на ребёнка. Девочка попятилась.

– Маша? Машенька? – вырвалось из смердящей смертью пасти мертвеца.

– Папа? Папочка! – закричала девочка и бросилась отцу на шею. Она обнимала и целовала его, и куски гнилой плоти оставались на её губах и руках. Она рыдала и говорила:

– Папочка, я так скучала, я так скучала! Я знала, что мы встретимся, я знала! Давая я отведу тебя к ребятам в лесу, нечего тебе тут сидеть. Они сказали, что взрослые нам не нужны, но ты не переживая, я смогу их убедить.