Неожиданный Город. Фантастический роман

Тут надо сделать небольшое отступление для пояснения. Дело в том, что Ире, перевалившей двадцатидвухлетний рубеж, никак не удавалось выйти замуж. Не то, что замуж, а даже близко к замужу не получалоь подойти! Кавалеры избегали девушку, несмотря на красивые наряды, отличную фигуру с мощными бёдрами и классические, хотя и не сформированные, к сожалению, в красоту, черты лица. После окончания школы был только один ухажёр. Приглашал в кино, в парке погулять. Ире он не очень нравился, но никого другого просто не было. Вот и ходила на свидания. И уже во время третьей встречи парень попытался её поцеловать! И руки распространил, куда не положено! Ира возмутилась: хватать руками комсомолку! Она не такая! Кавалер получил оплеуху, от которой у него лопнула барабанная перепонка. Странно, но после этого он на свидания её не приглашал, почему-то. И, вообще, никого у девушки не было целых два года. Ира уже готова была выйти замуж за любого, парня, которого удастся закогтить! Она поведала свою грусть-печаль другу отца, подполковнику Ухову. Тот, ненадолго задумавшись, посоветовал прийти на выпускной вечер в училище. Дескать, много молодых лейтенантов будет, найдётся, из чего выбрать.

– А уж дальше моя забота.

Вот и получилось, что уже на следующий после выпускного вечера день, новоиспечённого лейтенанта вызвал к себе замполит училища подполковник Ухов.

– Вот, товарищ лейтенант Самсонов, заявление от гражданки Колошматовой И Пэ, что ты вчера склонял её к сожительству.

Услышав фамилию случайной подруги, Михаил побледнел.

– Так она… самого Пантелеймона Захарыча дочка?!

– Ага, единственная, долгожданная и горячо любимая.

Ухов, сделав серьёзное лицо, хотя его и распирало от сдерживаемого смеха, продолжил:

– Целоваться принуждал, трогал за всякие места. Было?

– Э-э… – проблеял Самсонов, потерявший дар речи, – Так, она же… не это… не возражала целоваться…

– Ну, ещё бы! – ухмыльнулся Ухов, – А с какой стати ей возражать? Ты же у нас комсомолец, красавец, отличник боевой и политической подготовки, спортсмен-разрядник! И танцуешь отлично, я вчера видел.

Посерьёзнев, деловито продолжил:

– Есть мнение, что тебе, поскольку ты училище закончил, и произведен в офицеры, неплохо бы семьёй обзавестись. Сам посуди: поедешь служить куда попало, а у тебя ни жены, ни… гр-хм… ни тестя…

– У м-меня!? – с трудом вытолкнул из перехваченного судорогой горла комсомолец-красавец-спортсмен.

– Ну, не у меня же! Имей в виду, лейтенант, что Ирочка папаше пока не сказала про твои… г-м… прикосновения. Так что, если после всего, что между вами было, ты не… То человек может обидеться! Оно тебе надо?

Вот и пришлось скоропостижно жениться, ибо папа являлся генералом и самым главным комитетчиком Саратовской области. Представить его обиженным было страшно!

Впрочем, всё оказалось не так плохо, а гораздо хуже. Пантелеймон Захарович, хотя и любил дочку и отнёсся благосклонно к её замужеству, тем не менее, проявил принципиальность. В смысле, не только не помог зятю получить хорошую должность в нормальном российском городе, а наоборот, посодействовал его назначению в Казахстан, в Семипалатинск-7. Дескать, там для чекиста уйма возможностей проявить себя. Ещё бы! Ядерный полигон, на который так и рвутся шпионы и диверсанты! И поехал Самсонов в закрытый город посреди степи, славный суховеями, пыльными бурями и радиацией. Народ спасался от неё народным средством: водкой с добавлением капли йода на пол-литра. Михаил попробовал эту гадость, но втянуться не смог. Чистую водку он тоже пил неохотно. А с женой установились вышеописанные отношения: сцены ревности, поводы для которых Ираида выдумывала сама, скучные, невыразительные и нечастые соития, отсутствие общих интересов. Ну, прямо, поговорить не о чем: ни о книгах (Михаил любил читать, особенно романы Тамигина, а Ираида не читала ничего от слова «вообще»), ни о театре, который посещать удавалось редко, ни о живописи, которую Ираида называла «глупостями». Кино и телевизор были единственными точками соприкосновения супругов. Отслужив в этом неприятном месте несколько лет и дослужившись до капитана, Самсонов, посланный однажды на курсы повышения квалификации в Ленинград, похвастался там (в неформальной обстановке) начальнику школы, что он зять самого Колошматова, и тонко намекнул, что скучает в Семипалатинске-7 и мечтает о подвиге. В результате этой изощрённой интриги он и попал в Хорог на должность главы Комитета Госбезопасности Горно-Бадахшанской Автономной Области, и вскоре получил майорские погоны.

Как говорил садовод Мичурин: не надо ждать милостей от природы! Взять их у неё – наша задача.

Тепляев тоже не терял времени: вызвал старого знакомого, китайца Чжана Ли, неоднократно штрафованного за контрабанду. Тот пришёл, конечно, но без восторга на лице. Тепляев сердечно поздоровался с ним, угостил чаем с баранками. Посетитель расслабился.

– Вопрос у меня к тебе, Чжан Ли. Вот это место тебе знакомо? – милиционер показал на карте территорию на восток и северо-восток от Хорога.

Китаец задумчиво распушил реденькие усы:

– Да. Я там был, но давно. Плато. Огромное, за неделю не пересечь. Тропа плохая, только летом лошадь пройдёт. Зимой на яках. Там полная ненаселёнка, и ходить туда незачем. В центре плато озеро. Больше четырёх тыщ высота, дышать трудно.

– Г-м… Ненаселёнка, говоришь… А у нас другие сведения: там нынче целый город!

Глаза китайца от изумления сделались круглыми и большими, как плоды инжира:

– Да, кто ж там поселился-то?

– Вот это нам завтра и предстоит выяснить, – озабоченно вздохнул Тепляев и закурил, – Пойдёшь с нами, поможешь.

Он протянул беломорину Чжану, и некоторое время они пускали дым вместе.

– Когда выходить?

– Завтра на рассвете. Проводник у нас есть, ты будешь для уверенности.

Назавтра экспедиция тронулась в путь. Впереди ехали на маленьких косматых лошадках Хи-Жень с Хи-Вэнем. За ними – Тепляев с Чжаном Ли. Майор Самсонов старался ехать поближе к красавице Томирис и непрерывно болтал на всякие внешнеполитические и народохозяйственные темы, чем утомил девушку в первый же час так, что она отстала и поехала с Андреевым. Самсонов надулся. Чего она в этом старике нашла? Конечно, Андреев подполковник, а он только майор… Может, из-за этого?

«Мундир, один мундир!» – вспомнилась строка из школьной программы.

Настроение тем более испортилось, когда до него вдруг дошло, наконец, какую дыню ему вставит начальство за проворонивание целого города. Скажут, что должен же был разведчиков посылать туда-сюда, информаторов опрашивать, а не сидеть на жо… на заднице. Иностранцы, оказывается, двенадцать лет, как из-за границы пришли, а он ни сном, ни духом… Правда, его всего два года, как в Хорог назначили. Может, и удастся отбрехаться?

Михеев с референтом-телохранителем Рахимом ехал на четырёх лошадях, нагруженных комфортабельной палаткой, едой, коробками с избранными произведениями В. И. Ленина и материалами ХХ-го и последующих съездов КПСС. Ещё в седельной сумке ехал маленький бронзовый бюст Ленина.

Взвод бойцов замыкал шествие. Десяток вьючных лошадей были нагружены провиантом, водой и палатками, а также дровами и фуражом.

Через четыре часа тропа сузилась, и стала подниматься в гору. Все были вынуждены двигаться в затылок друг другу. К полудню барометр показал, что высота достигла трёх с половиной тысяч метров. Дышать стало трудновато. Проголодавшийся Тепляев приказал искать место для привала, но Хи-Жэнь объяснил, что такой возможности не будет до самого вечера. Милиционер, как, впрочем, и комитетчик, приуныл, но ненадолго. Достал бутерброды с домашней колбаской, приготовленные женой. Кушать пришлось на ходу, всухомятку, но всё равно, это было лучше, чем испытывать сосущую пустоту и урчание в брюхе. Самсонов, которого жена бутербродами не снабдила, ехал сзади, терзаясь аппетитным запахом колбасы и глотая голодные слюни. Андреев же легко переносил тяготы похода, ему этот пост был нипочём. А солдаты роптали про себя, но терпели, понимая, что обстоятельства окружающей среды сильнее их желания отдохнуть и поесть.

Уже в сумерках нашлась небольшая плоская площадка над пропастью метров шестисот глубиной. Палатки пришлось ставить едва не вплотную. Разожгли костры (три), подогрели еду в котелках. Все были люди опытные, знали, что вода на такой высоте закипает при восьмидесяти градусах, а не при ста, соответственно, кашу нормально сварить не удастся. Поэтому ели концентраты. Развели кипяточком – и готово. Правда, не сказать, чтобы вкусно. Самсонов этого закона природы не знал, а посему, вскипятив воды в котелке и попытавшись заварить чай для себя и переводчицы, был сильно удивлён его вкусом. Прямо-таки, бурда какая-то, а не чай! Пришлось выплеснуть в пропасть.

Когда собрались готовиться ко сну, Хи-Жень строго сказал:

– Воду на костёр не лить и песок не сыпать! Просто разгребите угли, пусть сами умрут.

Все слегка удивились, но сделали, как было сказано.

Стали укладываться спать. Нежный майор Самсонов долго вертелся, пытаясь угнездиться поудобнее: каменистая поверхность впивалась в бока сквозь спальник. Опытный Андреев нагрёб себе щебёнки и положил на неё спальник. Не мягко, конечно, но ровненько! Томирис уклонилась ночевать в одной палатке с Самсоновым и Михеевым, хотя их палатка была четырёхместная – легла с Тепляевым и Андреевым, подстелив себе толстую мягкую кошму. Вскоре весь лагерь захрапел. Только Самсонов ворочался едва не до утра: болела голова и не хватало воздуху. Не спал и Михеев. Во-первых, Самсонов ворочался и толкался коленками, а во-вторых, надо было составить план развёрнутой политической информации для руководства аборигенов.

До таинственного города, населённого таинственными людьми, оставалось ещё два дня пути.

Глава вторая

Товарищ Бахтияров позвонил в Душанбэ. Лучше бы он туда бомбу метнул! Первый секретарь ЦК компартии республики товарищ Рассулов от волнения потерял аппетит и ничего кушать не мог! В полдень позвонил в Москву дежурному по ЦК (звонить в ЦК раньше считалось неприлично): так и так, на Памире ни с того, ни с сего появился неучтённый город. В Москве сильно удивились. Семичассный лично позвонил товарищу Рассулову:

– Джаффар Рассулыч! Подробности о городе нужны!

– По моему распоряжению туда уже отправлена экспедиция, Владимир Ефимыч. Вернутся – расскажут.

– А земля, точно наша, советская? – настороженно поинтересовался председатель КГБ.

– Если по карте смотреть, то, вроде бы, наша. А, может, и не наша, а китайская. Мутное место. Заодно и уточнят, заново границу нарисуют.

– Г-м… Кого отправил-то?

– Второго секретаря Хорога.

– А-а, Сэма! А ещё кого?