Коготь Змея Горыныча. Полунаучная фантастика

Вечером в казарме, закрывшись в туалете, Василий вскрыл конверт. Ого! Целая тыща рублей новенькими десятками! Прочитал письмо, написанное на пишущей машинке:

«Уважаемый товарищ Мальков!

Наша фирма «N» чрезвычайно заинтересована в рецепте вишнёвки «Черрибрэнди Кровь Змея Горыныча», которую сквашивает в Вашей деревне винсовхоз «Чарка Ильича». Мы надеемся, что Вы не откажетесь помочь нам за вознаграждение в 40 000 рублей. Если Вы согласны, то отправьте телеграмму по адресу: г. Любеничи, ул. Красных Зорь, д. 8 кв. 2, Сафонову Ф. М. с таким текстом: «Жду встречи подпись Вася». С Вами свяжутся.

Любящий Вас Доброжелатель»

Сорок тыщ! У Василия даже голова закружилась. Огромные, непредставимые деньжищи! Двухэтажный четырёхкомнатный дом (с унитазом!) в Любеничах в ту пору стоил самое большее 15 000! Автомашина «Волга-21» – 5 500! А остальные куда девать?

«Придумаю что-нибудь!» – решил Василий, – «А фирма-то, небось, заграничная, ишь, иностранной буквой обозначили!»

Оставалось ждать. До дембеля было ещё тринадцать дней.

Всё это время Василий размышлял, как добыть заветный рецепт. К сожалению, его семья с семьёй Тарасовых была во вражде. Вендетта началась в незапамятные времена, ещё при царе Александре Третьем. Агафон, прапрадед Луки, на масленицу вышел биться на кулаках с Никитой, прапрадедом Арчибальда, и молодецким ударом сломал тому шею. Хотя писаных правил и не было, тем не менее, бить противника по шее считалось неэтично, и семья поклялась отомстить. Однако отомстить непосредственно Агафону не удалось, ибо его за причинённое Никите увечье уездный суд отправил на каторгу. Тарасовы же подловили Агафонова брата Феоктиста, и переломали ему ноги. И пошло: то Мальковы калечили членов семьи Тарасовых, то наоборот. Сие ставшее традиционным членовредительство утихло лишь при Советской Власти, так как и то, и другое семейство поголовно вступило в Партию, но вражда осталась, приняв форму мелких пакостей: кража кур, впрыскивание керосина в улей, вбрасывание дрожжей в сортир. Кстати, телёнка Мальковых на погребицу загнал тайком племянник Арчибальда, Кешка. А Вовка обстрелял из рогатки телевизионную антенну Тарасовых, в результате лишив их удовольствия смотреть телевизор. Они, правда, ещё об этом не знали, ибо были в отъезде.

Агафон же на каторге познакомился с революционерами, поверил в призрак коммунизма, бродящий по Европе, прожил долгую жизнь, показал Ленину место Бунда в партии, объяснил, как реорганизовать рабкрин, а также помог захватить Зимний Дворец, надоумив стрельнуть из Авроры для паники. В родную деревню так и не приехал ни разу – опасался мести Тарасовых.

Итак, в свете всего вышеизложенного, вступить в контакт с Арчибальдом Тарасовым Василию было очень трудно, если, вообще, возможно. Ну, не выдаст он рецепт, хранящийся в семье чуть ли не тыщу лет! Тем более врагу семьи! Но Василий был парень упёртый. Думал-думал – и додумался!

«А что, если на ихней Светке жениться? Али я не весел, али не красив? Тогда сразу вражда эта дурацкая прекратится – раз! А во-вторых – она у бати рецепт вызнает и мне перескажет! В-третьих, потом завсегда развестись можно будет, ежели не понравится! Только надо действовать сразу! Быстрота и натиск, да!»

Идея понравилась! На базаре были срочно куплены кольца и синенький скромный платочек. Шёлковый, китайский. Никуда не денется, влюбится и женится гражданка Тарасова!

А предшествовало всему этому вот что: в апреле 1969 года мистер Саймон Беркли, хозяин конгломерата винзаводов «Созвездие Ликёров» вызвал к себе главного дегустатора Раймонда Дугласа. Тот вошёл, поздоровался и сел, привычно положив ноги на стол.

– Вот, – буркнул мистер Беркли, ставя на стол бутылку с чем-то красным внутри и невзрачной этикеткой снаружи, – Из Тель-Авива привезли. Попробуй и сообщи своё мнение.

Дуглас сначала прочитал этикетку, благо она была написана английскими буквами: Cherry-brandy Zmei Gorynych Blood. Made in USSR. Vinsovkhoz «Charka Ilycha» village «Krasniy Rai» alk. 20%

Ни название, ни место изготовления ни о чём не говорило. Налив немного в рюмку, Раймонд понюхал, затем лизнул. Глаза его выпрыгнули из черепа, едва не расколов стёкла очков! Лизнул ещё, покатал во рту.

– Просто обалдеть, Саймон! Вишнёвка!

– Сам знаю, что вишнёвка! – хмуро огрызнулся мистер Беркли.

– Да, но она лучше, чем наша! Настолько лучше, насколько алмаз лучше стекляшки!

Дуглас налил себе ещё.

– Ты, это… не увлекайся, мне оставь! И скажи, что нам теперь делать?

Закурив сигару, дегустатор задумчиво выпустил дым:

– Хорошо бы раздобыть ихний рецепт и технологию. Судя по всему, это маленькая фирма, раз расположена в деревне, а значит, можно попытаться войти в контакт с руководством… Деньги понадобятся не такие уж и большие. Можно, конечно, пойти и по другому пути: заключить с ними контракт и скупать всю продукцию… Наверняка это обойдётся не очень дорого.

– Я на это пойти не могу! – возразил владелец «Созвездия Ликёров», – Мы будем вынуждены перепродавать эту советскую вишнёвку с буквами USSR на этикетке, а это не патриотично.

Он встал и подошёл к окну. За стеклом раскинулось Чикаго. Озеро Мичиган блестело мятой фольгой под лучами утреннего солнца, по улицам сновали разноцветные автомобили и люди, едва видимые с двадцатого этажа небоскрёба. Весело мигали светофоры. Небоскрёбы, среди которых не было ни одного одинакового, отражали своими стеклянными поверхностями облака. Там и сям вспыхивало тысячами электрических лампочек рекламное творчество. Огромная бутылка Кока-Колы обещала утолить жажду всего свободного мира. Откуда-то издалека донёсся протяжный паровозный гудок. А может – пароходный. Америка! Она превыше всего!

– Америка, Америка, бог любит твой народ… – негромко пропел Саймон и снова повернулся к Дугласу.

– Проведи самый тщательный анализ продукта, Раймонд. Потом доложи мне результаты и свои соображения по поводу того, как совки добились такого выдающегося качества. Я буду думать.

Через три дня Дуглас вошёл в кабинет босса с толстой папкой подмышкой.

– Ну!? – нетерпеливо подался ему навстречу Беркли.

Дегустатор не спеша раскрыл папку:

– Всесторонний анализ продукта показал: во-первых, сорт вишни, использованный для изготовления, нам неизвестен. Видимо, какой-то местный.

– Блин! – закручинился Беркли, закупавший вишню в Висконсине.

– Во-вторых, обнаружены микроскопические следы некоей органики, не присущей сырью. Я склонен полагать, что именно она является усилителем вкуса.

– Что за органика, Раймонд?

– Очень похожа на коллаген, но не совсем. Ни с каким известным науке веществом не идентифицируется.

– Типа, ноготь, что ли? Или волосы?

– Говорю же: неизвестное вещество.

Мистер Беркли задумался, забарабанил пальцами по столешнице. Закурил. Вздохнул.

– Придётся заслать в этот… как его… Красный Рай какого-нибудь Рэмбо. Пусть или купит, или выкрадет то, что нам нужно!

Местонахождение винсовхоза определили легко. Уже через месяц туда отправился секретный агент ЦРУ Дональд Вильямс, великолепно владеющий русским языком и согласившийся подработать в свободное время. Надев личину дачника-романтика, он, предъявив участковому паспорт на имя Вашимукирнаркина Ольгерда Федотовича (простое, такое русское имя!), снял комнату у уже известной нам бабки Агафьи за тридцать рублей в месяц. Для бабки, получающей пенсию в тридцать восемь рублей и сорок копеек эта тридцатка была мощным подспорьем! Она не могла надышаться на своего жильца и охотно отвечала на его коварные вопросы. Выяснилось, что главным технологом «Чарки Ильича» является Арчибальд Тарасов (Ромуальдович). Сорок шесть лет, член КПСС, женат, имеет единственную дочь Светлану, знак Зодиака – Рыбы, образование среднее специальное (винодел), в армии служил в морской пехоте, старший сержант. Воинская специальность – снайпер. Любимое выражение – «Нифига себе!». Любимое блюдо – пельмени. Хобби – рыбалка. А главное и основное – владеет секретом вишнёвки.

– А секрет тот, милок, из поколения в поколение передаётся от отца к сыну уже тыщу, почитай, лет.

– Так, ведь нету у Арчибальда сына! – воскликнул Ольгерд.

– Знамо, нету.

– Кому ж тогда он секрет передаст?

– Ой, милок, не ведаю! Может, дочке, а может – племяшу.

Заграничный засланец решил познакомиться с объектом разработки на рыбалке. Рыбу он не любил и никогда раньше не ловил, но пришлось соответствовать. Засев в кустах, выследил, когда Тарасов пошёл воскресным утром на Мокринью и уселся на бережке. Выждав немного, подошёл и вежливо осведомился у Арчибальда, не помешает ли, если сядет рядом. Тарасов возражать не стал, хотя и был против. Но дачник расположился не вплотную, а шагах в пятнадцати. Арчибальд с завистью покосился на его заграничный спиннинг. Такой не то, что в Любеничах, а и в самом Брянске было не достать!

«Наверное, в Москве-матушке покупал…»

Тут сосед сделал первый заброс и Ромуальдыч аж заколдобился: ну, кто так бросает! Мокринья в этом месте была шириной шагов сто пятьдесят, и сам Тарасов добрасывал аж до противоположного берега, а этот неумеха – едва на двадцать шагов. И леску он сматывает коряво, того и гляди, запутает… Тут у него нырнул поплавок на закидушке, и он сосредоточился на насущной проблеме. Аккуратно подсёк и вытащил первую плотвичку! Немного погодя за ней последовал окунёк, затем карасик… Через час до слуха вдруг донеслось кряхтение. Оглянувшись, Арчибальд обмер: сосед тащил здоровенного сома! Удилище согнулось дугой и трещало.

– Погоди! Не тяни! Вываживай! – отчаянно крикнул Тарасов, бросаясь на помощь с подсачком.

Совместными усилиями сом был вытащен на берег. Он разевал усатую пасть и угрожающе бил хвостом. Ольгерд треснул его по башке корягой.