Неожиданный Город. Фантастический роман

– Ага! Хотел насильно… – тут майор закашлялся и потёр горло, – Отобрать прибор!

Бойцы облегчённо вздохнули, ибо заподозрили ещё более плохое намерение бесштанного референта в отношении товарища майора. В смысле, подумали, что он сексуальный маньяк!

– Тащите его в мою палатку!

Палатка, хотя и не пригодилась ночью, тем не менее, была поставлена. В ней хранилась рация, ну, и другие вещи.

Прислонив захваченного врага к чемодану, чтоб не падал (сомнений, что это именно враг, уже не было!), Самсонов принялся хлестать его по щекам. После восьмой оплеухи Рахмон открыл глаза.

– Очнулся? Вот и отличненько! – обрадовался майор, – Давай по порядку: имя, фамилия?

– Меня зовут Дуглас Маккартни, – обреченно прошептал разбитыми губами связанный.

– Это ты из каких будешь? – напрягся Самсонов, догадавшись, что допрашиваемый иностранец.

– Я из племени Кри… Небраска.

– Ого! Индеец! Америка, значит…

Дознаватель закурил (не в затяжку, чтоб не закашляться) и задал основополагающий вопрос:

– На кого работаешь?

Дуглас съёжился и погрустнел:

– Меня убьют, если я расскажу…

– Тебя убьют, если ты не расскажешь, – пообещал Самсонов страшным голосом и открыл лезвие перочинного ножа.

– Товарищу майор! Зупынись, це жорстоко! – вмешался (по-украински, чтобы враг не понял) сержант Викуленко.

– Шо: «зупынись»? – проворчал майор, вычищая лезвием грязь из-под ногтя.

Дуглас закрыл глаза:

– Я сотрудник Центрального Разведывательного Управления Соединённых Штатов Америки…

– Ого! – воскликнули дуэтом майор и сержант.

Это гнуснопрославленное учреждение, как тогда писали в советских газетах, «раскинуло свои омерзительно-гадкие ядовитые щупальца по всему Земному Шару»!

«Вот оно! Настоящий взаправдашний шпион! Надо гада поскорее переправить в Душанбэ… Но сначала сам ему кишки на пику намотаю и все секреты вызнаю!» – возликовал Самсонов, до того ни одного шпиона не уловивший.

Он напрягся, вспоминая методичку по проведению допроса. А! Надо обязательно выяснить, какое задание этот индеец, замаскированный под таджика выполнял!

– Задание?

– Моё?

– Ну, не моё же!

Фальшивый референт глубоко вздохнул и попросил воды.

– Сержант! Обеспечьте!

Викуленко высунулся из палатки и приказал Хананееву:

– Воды дай!

Тот протянул фляжку.

Напившись, агент ЦРУ принялся колоться:

– Я был внедрён в окружение второго секретаря Горно-Бадахшанской Автономной Области товарища Михеева, чтобы собирать секретные сведения и переправлять их в Центр.

– А почему не в окружение первого секретаря? – заинтересовался Самсонов.

– Потому, что он мог заподозрить, что я только изображаю таджика, таковым не являясь. А товарищ Михеев русский, ему невдомёк. Он, вообще, таджика от киргиза не отличит.

Подумав, сообразительный майор решил выяснить, чем вражина занимался в туалете:

– Что на самом деле в сортире делал? Небось, радиограмму отправлял своим заокеанским хозяевам?

– Да… Несмотря на понос, я остался верен долгу и присяге, но случайно забыл закрыть дверь на задвижку.

– Содержание радиограммы?

– Я сообщил Центру, что сорвать слияние города Лхаги с Таджикской ССР смогу путём террористического акта – отравления одного или нескольких старейшин. Вот, пошарьте у меня в правом кармане штанов… Видите, яд? Остальные заподозрят советских товарищей и, скорее всего, убьют товарища Михеева… и всех остальных. А, может, и не убьют. Как получится. Но присоединяться всё равно не будут.

На пузырьке и впрямь было написано «Veneno Mortal*».

*Veneno Mortal – смертельный яд, бразильский язык

– Смертельный яд… – прошептал Самсонов, серея, как застиранная портянка.

Представилось, как его рвут на куски бородатые тётки. Шутка сказать, он был на волоске от смерти! Какое изощрённое коварство! Какой, прямо-таки, цинизм!

Злоумышленник, тем временем продолжал:

– А моё правительство раздует из-за этого грандиозный скандал и, под шумок, введёт в Лхаги свои войска.

– Так, ты им ещё вчера выдал секретную информацию о Лхаги? И даже успел инструкции получить? – поразился Самсонов, наливаясь багрянцем ярости.

В этот момент в палатку заглянул встревоженный партсекретарь.

– А, вот вы где! Михаил Игнатьич, вы Рахмона не видели? У него мои тезисы…

Тут его глаза привыкли к сумраку палатки, и он разглядел своего референта. Шишка на лбу, опухшее от пощёчин лицо, разбитая губа, связанные руки…