Приключения Синих Космонавтиков. История одного запоя

– Одевайте! Сейчас принесу футболку. Тут есть хозяйские сланцы для гостей, кажется, ваш размер.

Чтобы транспортировать меня в «травму», Лера выпросила у кого-то в доме велосипед. До лифта и после – до двора, я допрыгал, а потом влез на сиденье, и Лера побежала сзади, вцепившись в багажник, толкая велосипед вперед.

«Хвост» в поликлинике был приличный. Несмотря на будний день, на лето… Может, их всех побило градом, похлестало молнией? Этих еще не старых мужчин и женщин, сидящих в гробовом молчании неподвижно с угрюмыми лицами, с неведомыми тайными ранами и увечьями. Только раз в сто лет открывается дверь, и один из них – о, счастливчик! – заходит в кабинет, чтобы получить в нем – что? Большую зеленую таблетку? Когда, наконец, наступила моя очередь, я уже чувствовал себя древним стариком, неизлечимо, безнадежно больным. Согласным на официально допустимую эвтаназию. Однако, странно, что внутри бокса время протекало в десятки раз быстрей! Меня осмотрели, наложили гипс, и вот – я вновь, чувствуя себя полным, но слегка помолодевшим идиотом, мчусь на велосипеде, на буксире…

У магазина мы сделали остановку, Валерия купила продукты и мне – бутылку пива!

Пива!

Правда, только одну, но это было все же капельку лучше, чем ничего.

Закупалась она минут десять. За это время, используя велосипед, как большой самокат, толкаясь здоровой ногой, я мог бы уехать далеко… Знал бы я, что ждет меня впереди, я бы так и сделал, ни минуты не раздумывая…

Два стакана пива – это, как говорят мои соратники из Центра Подготовки – чистейший обман головы. Пять минут невнятного шума в ушах, легкое оживление, а затем – уже боле никакого облегчения, только озноб и отупение, словно тело говорит: стоп, и это – все? ЭТО ВСЕ??? И потом – такое отчаяние, такая смертельная тоска, что спасти положение может только нечто абсолютно невозможное – например, библейское чудо или медицинское вмешательство. Вообще, гораздо легче такое переносится в компании себе подобных, где все находятся в равных условиях, и где куда лучше туманной мечты об одиночном опохмеле лечит животворная вера в опохмел коллективный – вера тем более сильная, чем больше хороших людей в этом мероприятии участвует. Но даже один человек, тем более, девушка, вполне мог бы облегчить муки погибающего космического странника, исполнившись эмпатии – да только сейчас моя новая подружка поступала со мной ровно наоборот! Вынеся меня на себе с поля боя, эта милая девочка делала все, чтобы мне помочь: она вымыла меня, переодела меня, накормила и напоила меня, отвезла меня к врачам, наконец, купила мне пива!

Увы, лишенные истинного сочувствия и искреннего желания понять, что мне действительно необходимо – где тот центр мишени, в который нужно выстрелить, чтобы меня спасти, все эти с виду правильные, логичные действия только безмерно увеличивали мои страдания.

Я съел что-то за ужином, дал раздеть и уложить себя в постель.

Но это было еще не все. Не успел я и двух раз повернуться со спины на живот и обратно, как она быстренько приняла душ, проскользнула в комнату и проворно забралась ко мне под одеяло. Только тогда я сообразил, что в квартирке была только одна кровать. С полминуты она деловито шуршала упаковкой – такая простая и незамысловатая прелюдия без лишних слов возбуждала куда сильнее, чем всякие шептания и порывистые выдохи в ушко! Освободив один пакетик, она тотчас обвила меня горячими руками – а скорее, крепко в меня вцепилась и одним мощным рывком подтащила к себе. Я завелся моментально – точно вспыхнул, когда она прижалась ко мне упругой, такой же горячей, грудью и закинула на меня одну ножку. О, и этот запах свежести, цветочного шампуня, земляничного крема!

У меня так было всегда – после доброй гулянки, вследствие удачной попойки, если появлялась возможность заняться сексом с женщиной, я замечал за собой необычайно тугую эрекцию и яростный прилив сил. Я как будто терял кожу, обретал сверхчувствительность, и при этом продолжительность акта была достаточно долгой, а оргазм – вообще являлся каким-то припадком, вроде эпилептического, то есть, насколько я мог себе такое представить. Но только если накануне был нормальный бытовой «гудеж», а не «штурм насосной станции», и я мог шевелиться и совершать какие-то телодвижения.

В первое мгновение, когда Валерия набросилась на меня, у меня еще оставались сомнения в том, что я смогу мобилизовать хотя бы минимальный запас энергии, чтобы ответить ей взаимностью. Однако, неожиданно, я словно подключился к дополнительному источнику питания, и к такому мощному, что меня буквально подбросило на кровати! Все случилось, как надо: чугунная эрекция, барабанное сердцебиение, финальный взрыв, точно кровоизлияние в мозг – как я себе его рисовал. Еще это было похоже на смерть – уж ее мне выдумывать было не нужно, за последние лет десять моих самоубийственных запоев она пыталась утащить меня в черную дыру не единожды – и у меня было довольно времени, чтобы разглядеть ее облик. На этот раз я даже решил: вот оно, вот и все. Мне просто пришло в голову: такого оргазма мое полуживое тело уже точно не выдержит. Остановиться, притормозить я не сумел – меня заводили и подхлестывали крики девушки. Она стонала и мурлыкала, рычала, выла, ухала, свистела, короче говоря, озвучила целый зоопарк или мультик про Маугли. Даже после моего извержения (не знаю, как получилось у нее, и получилось ли вообще, я не разобрался) возбуждение отпустило меня далеко не сразу: я все ворочался, тискал ее, тыкался в нее снова и снова…

Неужели я могу еще? Просто поразительно! Да ведь у меня никогда в жизни не было такой горячей, сумасшедшей любовницы!

Но мой пыл все ж таки угасал. Мои глаза закатывались, сознание меркло и уплывало, закручиваясь в пестрый звездный саван…

Конечно, я смогу еще, с такой-то волшебной девчонкой, и еще и еще! Только надо чуть-чуть отдохнуть…

– А тебе сколько же лет? – пробормотал я, разжимая руки и падая в настоящую бездну – я слышал даже, как шумит на ее дне, далеко внизу, бурный поток – вероятно, то была моя кровь, которую под предельным давлением перекачивало по телу мое загнанное сердце.

– Тридцать два. А тебе?..

8

Я проспал без перерыва часов двенадцать, не меньше. Возможно, и больше. Проснулся резко, как по звонку, сел на кровати, озираясь. Как обычно, мне потребовалось некоторое время, чтобы отмотать в памяти вчерашнее и понять, как я попал в незнакомую квартиру, почему я один, и главное – что можно обнаружить в шкафчиках на кухне.

Во всех шкафчиках, даже на кухне, тесными рядами стояли книги. Книги были даже в сушке! Посуда – пара тарелок, пара кружек, стаканчик с приборами и разделочная доска с ножом, находилась рядом с раковиной. Две кастрюльки и чайник помещались на газовой плите. А в шкафчиках и ящичках повсюду пестрели одни лишь книжные корешки. Это было так нелепо, так необычно, что я сразу вспомнил, что накануне я уже видел это безобразие, вспомнил и чувства, которые сопровождали мой первый обыск: досаду, обиду, разочарование. Это переживание явилось толчком, и в мою голову в обратном порядке хлынула вся забытая хронология лиц и событий последних дней: я «увидел» свою новую пассию – художницу Валерию – с ней я провел ночь – безумную ночь любви! А вот – я бегу через джунгли, босиком, и я ломаю ногу.… За этим побегом стоит таинственный неулыбчивый хозяин большого дома с картинами, с фонтаном и полуголыми красавицами – Шамиль! Я разбил раковину в его покоях, нашел его тайник с коллекцией напитков, испачкал кровью стены и лестницу его особняка, прожег халат, обмочился в постели. Хорош гость.… И внезапно – еще картинка: я мчусь на джипе, с фантастической скоростью! И сразу – меня как будто кирпичом по голове шарахнуло: Леха! Леха Дипапл!!!

Воспоминания о моем друге – о встрече с ним и поездке в Репино просто ошеломили меня, и, как подкошенный, я рухнул в кресло.

Обретение старого друга сулило невероятные перемены в моей жизни. Кажется, Семенов предлагал мне лечение в хорошей клинике и перспективную работу… Еще мы хотели вместе ехать к Потапушке… Поразительно, но я как будто совершенно забыл и о существовании своего сына.… Более того, я ведь уже успел сменить свое имя и личность: я, с легкой руки Валерии и благодаря собственной наглости, превратился в Михаила, мать его, Козинского!

Я был один в ее квартире.

Квартира заперта на ключ, защелки изнутри на двери не наблюдалось. Не было и балкона – однажды мне удалось удрать за выпивкой у очередной подруги в Купчино, перебравшись на соседний балкон к каким-то сердобольным старичкам. Здесь же я был в настоящей западне. Ни телефона, ни интернета. Старенький лэптоп Валерии – запаролен. Даже телевизор не работает. Пожалуйста, Михаил, читайте книги, просвещайтесь! Непременно найдете что-нибудь о вреде пьянства и преимуществах трезвого образа жизни.

Я еще поколдовал, чем нашел – проволочкой, вилкой и швейной иглой, с замком на «хозяйской» двери, но навыков взлома мне явно не хватало. К тому же сердце мне подсказывало, что в комнате я не найду ничего интересного, и балкон, если и будет, может оказаться «глухим». А еще нога… передвигаться по квартире я мог только прыжками, держась за мебель и стены. Нет, на одной ноге далеко не ускакать. И денег – ни шиша. Если только не встречу очередного богатого одноклассника…

Я боялся «белки». Совсем недавно случилась та ночь, когда я испытал приход сильнейших тактильных глюков. Это произошло на третьи сутки после окончания двухнедельной синей вахты на МКС: лежа у себя дома на диване, я вдруг почувствовал, как что-то страшное, потустороннее пытается ухватить меня снизу – маленькие гадкие ручонки, явно искавшие шанс порвать обивку, вцепиться и утащить меня туда, вниз. В ужасе я вскочил, отбежал в угол, но крошечные острые коготки царапали мои ступни сквозь щели в паркете! Меня спас линолеум на кухне. Всю ночь я простоял на нем, как солдат на посту, ведя переговоры с враждебным инопланетным разумом, который по капле просачивался через водопроводный кран с целью глобальной экспансии нашей Солнечной системы – как раз через мою кухню, а чтобы я не мешал его хитроумным планам – наказывал мне бегом бежать в «ночник» за водкой, и даже детально разъяснял, где раздобыть на это денег: кто-то спрятал шесть тысяч шестьдесят рублей в коробке из-под финского шоколада за сеткой лифта на шестом этаже, адрес предлагался в обмен на информацию. Список стратегических объектов Космического Щита Земли начинался с заповедника зубробизонов в Токсово, под которым располагалась секретная пусковая шахта. Координаты заповедника они знали, нужны были коды.

Вот такой, в принципе, нормальный белогорячечный бред, но в те часы мне было совсем не до шуток, и до сих пор по ночам, если я не сплю, меня посещают воспоминания о тех кошмарных объятиях из диванных недр…

Дабы не повторилось такое – или что-либо похлеще, нельзя было допустить, чтобы поступление алкоголя в мой организм прекратилось столь резко. Возможно, у меня в запасе оставались лишь сутки или двое, не больше. Единственное, что я мог делать в такой ситуации – это ждать. До самого вечера я лежал на кровати, почти не шевелясь, точно голодный питон в засаде. Временами я – уже в сотый раз – изучал глазами все три работы кисти Валерии Цай, окрестные пейзажи в стиле раннего русского импрессионизма, скажем только, чересчур смелого и депрессивного. Честно говоря – обыкновенная мазня, говно полное, если откровенно. Потом, чтобы меня не стошнило, я прикрыл веки и погрузился в пересмотр эпизодов фильма о своих похождениях, начиная с наезда черного «Хаммера». В самом конце этой не слишком долгой картины меня поджидала загадка. Определенно, от Семенова исходила какая-то неясная угроза. Кажется, он собирался отвезти меня в клинику, но затем как будто переменил намерения… там, вместе с ним и со мной на лужайке у Шамиля был кто-то еще, невидимый обладатель глуховатого баса, довольно крепкий мужик, помогавший Лехе тащить меня вон из дома. Я был уверен, что знаю его. Где-то я видел его прежде.… Вертелась в голове даже какая-то фамилия, но я никак не мог ее вспомнить, как ни старался…

Леха Дипапл… Он и прежде был довольно непредсказуем. Когда-то он поражал меня своими внезапными вспышками жестокости. Вспомнилось, как мой добродушный, миролюбивый друг в Удельном парке в кашу размолотил местную гопоту – одного парня он покалечил изрядно – кстати, ему и это тогда сошло с рук. В десятом классе меня подловили два взрослых хулигана, били за Лизу Воробьеву из параллельного «б», то есть, за то, что провожал ее из школы. Накостыляли, можно сказать, чисто символически, скорее, для острастки, в виде предупреждения. Не столько больно, сколько обидно. Именно из-за этой обиды я тогда имел глупость рассказать об инциденте Семенову. Результат – у ребят – сломанная челюсть, травма глазного яблока и компрессия шейных позвонков. Это – не считая банальных «фингалов» и выбитых зубов.

А в девяностые Семенов связался с бандитами, сел в тюрьму. Насчет рода своего бизнеса он явно не договаривал. К чему внедорожник за десять лямов и золотая цепь на груди? Руки – как гидравлические рычаги. Его дружбан Шамиль – тоже крайне подозрительный тип. Смахивает на киллера. Я задумался. Кого из киношных убийц напомнил мне Шамиль? Кого бы он сыграл, если предположить…. Закрутилось даже что-то похожее на сценарий…

– Ну, как мы себя чувствуем?

Я и не заметил, как заснул. Валерия стояла надо мной, нависая, хмурясь и пряча руки, будто готовясь меня зарезать. С чего я взял вчера, что она молодо выглядит? Или это ракурс такой?

– Как мы себя чувствуем?

Я пошевелил ногой.

– Паршиво.

– Болит?

– Побаливает.

Лера потрогала мой лоб.

– Я приготовлю макароны с сыром. Вы голодны? Так и лежите? Я вам пиво купила, пойдемте.

Увы, всего пива вновь была лишь одна бутылка «Гуся». Блин, почему она не взяла шесть или, хотя бы, четыре?

Я проглотил его одним махом, потом ждал макароны.

– Я считаю странным, – сказала Валерия, зажигая газ под кастрюлькой, – что вас не беспокоит то, что ваши родные и близкие не получают от вас никаких известий и находятся в полном неведении относительно вашего пребывания и вашего физического состояния. У меня есть знакомая в издательстве, вы извините меня, Михаил, я просто поинтересовалась – у вас же имеется семья, дети. Как вы думаете, они не волнуются? Я уверена, что вам следует позвонить. Держите телефон. Следите за макаронами, я пока переоденусь. И вот – я надеюсь, вы не станете никому рассказывать о том, что было вчера между нами?

Я помедлил с полминуты, а потом машинально набрал домашний номер Лены – единственный номер, который я помнил наизусть. Сердце заколотилось, когда я услышал длинные гудки. А что, если к телефону подойдет Потапушка?

Я сбросил сигнал, подождал и набрал произвольную комбинацию цифр. Ольга – так, кажется, зовут жену Козинского. Мы виделись с ней прошлой зимой на литературном рауте – так у нас на заседаниях «Творческой Гостиной» называли совместные пьянки по большим праздникам. Миша рано выпроводил ее с банкета, отправил домой на такси, а потом уехал в ночь с одной интересной дамой, на которую и я тогда глаз положил. Ну, я-то, понятное дело, в финале набубенился в дрова.

– Алло? – отозвался женский голос.

– Оля? – громко спросил я.

– Нет, а вы куда звоните?

– Оль, я сейчас у друзей в Репино. Подожди, только не вешай трубку. Я тут встретил своего одноклассника, Лешку Семенова, я тебе много про него рассказывал, ты помнишь? Меня уговорили погостить пару дней, ты, пожалуйста, не волнуйся. У нас здесь сугубо мужской коллектив, я, конечно, не смог отказаться, но уже второй день молодцом, отмокаю, ребята дали комнату, ноут, сижу, творю. Как дети? Я в Репино. Тут неплохо работается, ты знаешь. Лешку не видел лет восемнадцать. Он огромный, как тираннозавр…

Я говорил еще минут пять, детально описал фазенду Шамиля, по ходу придумал какие-то бытовые договоренности, которые я просил перенести на следующую неделю. Моя случайная абонентка поначалу пыталась что-то возразить, потом отключилась.